— Если думаешь о клевете или подстрекательстве, попроси Хармона Госсетта посмотреть формулировки. Но Гант, вероятно, достаточно умён, чтобы держаться под зонтиком Первой поправки.

Тон Моргана скис:

— Звучит так, будто ты не горишь желанием в это лезть.

— Майк, я с удовольствием посмотрел бы Ганта в суде, в тюрьме — или хуже. Но есть люди, способные более профессионально оценить юридические нюансы.

— Хоть глянешь, что он несёт?

— Конечно.

Морган шумно выдохнул:

— Спасибо. И на чём, по-твоему, нам фокусироваться сейчас?

— Это зависит от того, что даст Харроу-Хилл.

— Надеюсь, это выведет на Билли Тейта — и твои сомнения рассеются.

— Получили расширенный ордер на его телефонные записи?

— Должны к полудню. Но если речь о связи с Чандлером Асперном — мне это пустая затея. Лучше искать по совпадению с БМВ.

— Не помешало бы знать, где был Асперн вчера в пять утра.

— Боже, мы не можем допрашивать мэра как подозреваемого.

— Если на его телефоне включена регистрация геолокации, там может быть интересная запись.

— Господи, Дэйв, может, сначала поищем другие пути, прежде чем наживать могущественного врага у себя под боком?

Гурни промолчал.

Морган шумно, глубоко вдохнула:

— Послушай, я здесь всю ночь. Силы на исходе. Мне нужно навестить Кэрол. Любые новости по зачистке Харроу-Хилл — сразу сообщу. Посмотри видео с Гантом, ладно?

— Ладно.

Завершив звонок, Гурни заметил не прослушанное вчерашнее сообщение. Нехорошее предчувствие сжало грудь, когда он увидел имя и время.

Селена Карсен, 21:05.

Он включил запись.

Секунду-другую понадобилось, чтобы понять: это — беспорядочная очередь выстрелов.

Затем, поверх треска, прорезался женский голос:

— Это Селена. По нам стреляют. Помогите! О, боже...

Голос сорвался в крик — и внезапно оборвался, как и стрельба, будто с телефоном что-то случилось.

Гурни скрутило тошнотой.

Он прослушал запись ещё дважды — на случай, если ускользнули детали, способные рассказать больше о нападении или нападавших.

Ничего полезного.

Только боль. И ярость.

Гурни позвонил в больницу Ларчфилда, известную как «Медицинский центр Рассела», чтобы узнать состояние Селены и Рэйвен. Уперся в — конфиденциальность медицинских данных.

Минут десять ушло на «срочно нужна информация», чтобы выдавили хоть минимум: обе пациентки, поступившие ночью, в реанимации, звонки не принимают, посетителей нельзя. Нет, для полиции исключений нет. Нет, неважно, что полицейские сопровождали скорую. Нет, неважно, что это жертвы насильственного преступления. Мы не даем медицинскую информацию без ордера. Точка.

Как бы ни жгло это нападение, он понимал: мгновенного продвижения тут не будет — пока люди Барстоу не найдут улики, ведущие к нападавшим, или пока один из них не напьётся в баре Бастенбурга и не начнёт бахвалиться дерзким налётом на «шабаш ведьм».

Но ждать сложа руки — не в характере Гурни. Были и другие пути — если не в нападении на дом Селены, то в большем расследовании. Например, глубже понять, кто такой Билли Тейт.

Он нашёл в телефоне номер Грега Мейсона и набрал.

Его удивило, как быстро ответил Мейсон — и насколько резко прозвучал голос:

— Вы его нашли?

— Пока нет, сэр. Но делаем всё, что можем. Собственно, поэтому и звоню.

— В каком смысле?

— В прошлый раз я спрашивал, помните ли вы кого-то из школьных лет Тейта — кто был ему близок, проводил с ним время, поддерживал хоть какие-то отношения. Вы сказали: его все боялись, кроме Лори Стрэйн.

— Да. И?

— Хочу, чтобы вы ещё раз подумали. Любой знакомый, любая ниточка — не хочу упустить ни одной, которая могла бы привести к Тейту.

Молчание затянулось так, что Гурни проверил:

— Сэр?

— Пытаюсь вспомнить. Но... у него действительно не было друзей.

В голосе Мейсона звякнула неуверенность.

— Хорошо. Не друзья — так, возможно, какие-то другие связи?

Мейсон раздражённо выдохнул:

— Смотрите, я бы не назвал это связью, но, возможно, он пересекался с местным наркоторговцем.

— Имя помните?

— Джоко.

— Это имя или фамилия?

— Понятия не имею. Даже не знаю, настоящее ли. Запомнил, потому что он размалевал им все лавки на деревенской площади, пока его не схватили и не посадили.

— Есть догадки, где сейчас Джоко?

— Скорее всего, уже мертв. Невелика потеря. В мире стало одним негодяем меньше.

Гурни поблагодарил и отключился. Подумав, как ловить дилера, которого, возможно, уже нет, решил начать с ареста. Позвонил Моргану.

— Джоко? В отделе его знают — теперь под настоящим именем: Джон Смит. Большая перемена. С какой стати ты о нём спрашиваешь?

— Грег Мейсон сказал, что в пору торговли наркотиками, у него была связь с Билли Тейтом.

— Не удивлён.

— Насколько понимаю, мистер Смит нынче живёт иначе?

— В последний раз я слышал, что он ведет программу для бывших наркоманов в Олбани.

— Поделишься названием?

— Минуточку. Проверю.

Тишина растянулась на добрых пять минут. Он уже собирался завершить разговор и перезвонить, как Морган вернулся:

— Называется «Свободный и трезвый». Программа для бывших заключённых с наркотической зависимостью. — Он продиктовал адрес и номер. — Думаешь, этот парень знает что-то полезное?

— Скорее всего — нет. Но я ненавижу игнорировать возможности.

«Свободный и трезвый» занимал аккуратный таунхаус среди унылого ландшафта полузаброшенных зданий, ломбардов, винных лавок и подобных заведений. Напротив — аптека с решётками. Перед ней — две машины на домкратах без колёс. Гурни припарковал «Аутбэк» за квартал, положил за стекло табличку OFFICIAL POLICE. Хотя было близко к полудню, улица пустовала.

Стальная входная дверь, выкрашенная коричневой краской, с «глазком», который приглядевшись оказался камерой и динамиком. На кирпичной стене рядом — кнопка звонка. Он нажал; внутри резанул ухо зуммер.

Дверь открыл мужчина с приметами бывшего заключённого: развитая мускулатура, заметная даже под просторным поло; грубые тату на лице, шее, руках; настороженный пустой взгляд.

Гурни представился, объяснил, что час назад договорился с Джоном Смитом о встрече.

Лицо мужчины смягчилось, прорезалось что-то вроде застенчивой приветливости:

— Проходите.

Он провёл Гурни по тусклому коридору, с запахом хвойного моющего средства, к первой открытой двери и отступил. Комната без окон: небольшой стол, картотека, книжная полка, два стула, продавленный диван и журнальный столик с потрескавшейся столешницей. На узком столике за основным — старый компьютер и фото в рамке: двое мужчин жмут руки. Свет — от одинокой лампы под потолком.

Мужчина сел за стол и махнул рукой:

— Выбирайте.

Тогда-то Гурни и узнал голос собеседника по телефону.

— Мистер Смит, — сказал он с улыбкой. — Благодарю, что нашли время.

— Не проблема. Но, как я и говорил, Билли я не видел десять лет. И про эту безумную хронику ничего не знаю. Это не тот парень, которого помню.

— Откуда вы его знаете?

— Я был его дилером. — Сказано просто, без бахвальства и без тех оправданий, что Гурни слишком часто слышал.

— Тейт был наркоманом?

— Скорее экспериментатор. Его тянуло к краю. Знаете эти фотки — люди свешиваются с балкона, стоят рядом с крокодилом и прочее дерьмо? Это был Билли.

— То есть он сидел на чём-то?

— Таким он был и без порошков. Трезвый — ещё более чокнутый, чем под кайфом. Трезвый он походил на парней под метом. Думаю, пробовал, чтобы понять, как это на нём работает. Но мозг у него был странный. Мет, кокс — не давали ему ничего.

— Пробовал «тормоза»?

— Конечно. Окси, героин, транки. Они его приглушали — а Билли не любил тишину. Он был дикий. Пугал людей до чёртиков.

— Вас пугал?

— Меня трудно напугать. — Прозвучало как факт, а не уличная бравада.