Морган кашлянул, его пробрала дрожь:

— Слышал, Пил подал в суд на Фэллоу? За грубую некомпетентность. Не провёл должных тестов, чтобы подтвердить смерть. Нанёс непоправимый ущерб его похоронному бюро и репутации.

Он взял бутылку, посмотрел, облизал губы — и поставил обратно. Повернулся к Гурни:

— Ты считаешь, что Асперн всё‑таки не наш убийца?

— Пока мы знаем лишь то, что кто‑то потрудился подвести подозрение к нему.

— А та кровавая баня у Лоринды? Он же пытался её убить?

— Ситуация может быть не такой, какой кажется.

Глаза Моргана медленно расширились:

— Не понимаю.

— Я тоже не до конца. Но знаю, что Лоринда звонила Асперну за несколько часов до того, как застрелила его. И его телефон пропал. Думаю, он мог записать разговор — и потому телефон исчез.

— Лоринда? Ты хочешь сказать… что? Что она подставила Асперна? Что она… убила его?

— Говорю, что это возможно. С сообщником. В одиночку она б не справилась.

Морган снова взял бутылку. На этот раз открыл, поморщился, сделал большой глоток и поставил на место:

— Есть предположения, кто мог быть сообщником?

— Ничего твёрдого. Но есть занятная находка. Похоже, Хэнли Баллока — директора школы, у которого был «роман» с пятнадцатилетней Лориндой — убили десять лет назад. Подозреваю, либо по приказу Ангуса Рассела, либо по инициативе самой Лоринды. Примерно в то время, когда они поженились.

Морган посмотрел, словно пытаясь разглядеть смысл сквозь туман:

— И какое… это имеет отношение… к чему бы то ни было?

— Убийцей был либо Отис Стрэйн, либо Сайлас Гант. Думаю, они были там оба. И есть основания полагать, что между Расселами и Гантом давно есть связь.

В голос Моргана просочилась паника:

— Я… то есть… И что?

— Ты спросил, кто мог быть её сообщником.

— Сайлас Гант?

— Если он уже оказывал подобные услуги — почему не повторить?

Морган водрузил бутылку на подлокотник, не открывая. Смотрел на неё пристально, будто в стекле прятался ответ. Прочистил горло:

— Ты думаешь, Лоринда могла быть… так тесно… связана с Гантом?

— Почему нет? Взаимовыгодный союз. Она нанимает исполнителя, чтобы убирать неудобных, он получает секс, деньги — всё, что она предложит.

Минуту Морган молчал. Гурни ощутил странное: будто в этом человеке рушится внутренний каркас.

— Ты знаешь о бардаке, что я устроил в нью-йоркской полиции. Может, Кэрол тоже знала. Не уверен. Даже если знала — согласилась переехать со мной в Ларчфилд. Оставить прошлое в прошлом. Новая жизнь. Всё было нормально. Потом, примерно год назад… зависимость вернулась. Одержимость. Во весь рост. Безумнее, чем когда‑либо.

— Безумнее — в каком смысле?

— Женщина, с которой я связался. Выбор, который сделал. Ужасный выбор. Худший из возможных.

— Лоринда Рассел?

У него отвисла челюсть. Он уставился на Гурни:

— Как ты узнал?

— Просто догадка.

— Теперь ты говоришь, что она в постели с Сайласом Гантом — и они убили Асперна.

— Я не могу это доказать, Майк. Я говорю, как это выглядит.

— Гант — тот самый кусок дерьма, с которым Кэрол воевала.

Гурни промолчал.

— Ты всегда роешься в неприглядной правде. Достаёшь её на свет.

Он подождал и спросил:

— Кто был инициатором вашего романа?

Морган моргнул, словно навёл резкость:

— Думал, что знаю. Теперь — нет.

— Как ты думаешь, что ей было нужно от тебя?

Он слабо пожал плечами:

— Думал — секс.

— А теперь не уверен?

— Я ни в чём не уверен.

— Что ещё ей могло быть нужно?

— Понятия не имею, — слишком поспешно ответил он.

— Скажу иначе. Она когда‑нибудь говорила, чего хотела бы изменить в своей жизни, по сравнению с тем, что есть?

Морган уставился на недопитый бурбон, будто ища иной ответ, кроме неизбежного. Наконец почти шёпотом ответил:

— Да. Говорила, насколько лучше всё могло бы быть… если бы не Ангус.

Гурни дал ему время прислушаться к собственным словам.

— Ты думаешь, она просила меня… сделать это?

— А ты как думаешь?

По дороге домой, в Уолнат‑Кроссинг, Гурни обдумывал, что, по мнению Лоринды, могло сделать её жизнь лучше. А именно — что она нашла человека, более готового, чем Морган, понять просьбу и воплотить её.

Кого‑то вроде Сайласа Ганта.

Он понимал: мысль ведёт на скользкую тропу — не в последнюю очередь потому, что ему хотелось в неё верить. Ему хотелось, чтобы серийным убийцей оказался Гант. Пора было снова услышать Джека Хардвика, непробиваемого скептика.

Тот ответил на звонок и согласился встретиться в «Абеляре» через сорок пять минут.

По пути Гурни позвонил Словаку — выяснить, не нашлись ли телефон Асперна или его трёхсотдолларовая бутылка. Словак доложил, что — нет, несмотря на тщательный обыск дома, гаража и трёх машин Асперна. Отсутствие ничего не доказывало, но совпадало с формирующейся в голове Гурни картиной.

Когда он приехал в «Абеляр», Хардвик уже сидел за их обычным столиком и успел заказать себе большую кружку чёрного кофе, а Гурни заказал — двойной эспрессо.

— Спасибо, Джек. Ценю, что пришёл.

— Правильно ли я понял из телефонного трёпа, что статус мэра Глазки-Оленьи‑Какашки официально сдвигается со злодея в сторону жертвы?

— Официально — нет. Пока нет. Но у меня сложилась совсем новая версия событий, и мне важно твоё мнение.

— Ненавижу это чёртово напряжение.

Гурни отпил эспрессо, собрался с мыслью:

— Итак, поехали. Всё совпадает с официальной версией до момента, когда Билли Тейт выходит из морга, но — вместо того чтобы явиться к Чандлеру Асперну с предложением убить Ангуса — он идёт к Лоринде Рассел. Ей идея нравится, но у неё появляется идея лучше. Она нанимает киллера убить Тейта, а затем и Ангуса — пользуясь отпечатками Тейта и скальпелями, которые тот унёс из морга, чтобы устроить хаос на местах преступлений и запустить всю эту чепуху про «мертвецов, вышедших из гробов». Наёмник в одежде Тейта и за рулём его джипа также убивает Мэри Кейн и Линду Мейсон — по мотивам, которые мы уже предполагали. Затем, с его помощью, Лоринда придумывает блестящий финт: обвинить Асперна в убийстве — якобы в самообороне, — чтобы одним махом закрыть полицейское расследование трёх прежних убийств и одновременно избавиться от агрессивного юридического оппонента.

Лицо Хардвика напряглось.

— Какие‑то проблемы с этим сценарием? — спросил Гурни.

— Слишком, блин, умно, слишком, блин, сложно и слишком, блин, много мест, где поезд сходит с рельсов.

— Раскрой мысль.

— Сначала скажи, как, по‑твоему, они сотворили финт с «самообороной» Лоринды.

— Лоринда утверждала, что звонила Асперну обсудить арендный спор, и разговор закончился плохо. По биллингу оператора мы знаем, что звонок был; проверить содержание невозможно. На деле он мог быть куда дружелюбнее. Допустим, она предложила «мир»: мол, раз Ангуса нет в поле зрения, мы легко всё уладим. Подчеркнула дружелюбие приглашением к ужину. Асперн, возможно, записал разговор — но телефон испарился. Интересно, что позже в тот же день он купил «особое» вино — думаю, для «вечера у Лоринды». Пока всё терпимо?

— Пока — грёбаная гипотеза. Но продолжай.

— Асперн приходит около семи. Они выпивают. Может, как раз его изысканное вино. В какой‑то момент, когда он расслаблен и доверчив, её сообщник‑киллер — тот, что убил Тейта — бесшумно заходит сзади и валит его, вероятно, ударом в затылочное основание. Затем надевает толстовку, джинсы и кроссовки Тейта, садится в машину Асперна, едет к дому Асперна, забирает джип Тейта с лесной стоянки и возвращается на участок — туда, где тропа выводит на лужайку у оранжереи. Успеваешь?

— А если Асперн очнётся без него?

— Достаточно сильный удар мог надолго оглушить, если не парализовать. Плюс — его могли связать.

— Ладно. Сообщник в джипе у начала тропы. Дальше?

— Дальше начинается запись с камеры. Мы видим фигуру с капюшоном, выходящую из джипа и идущую через лужайку, держа молоток. Он исчезает из поля камеры, разбивает стекло в двери оранжереи и входит. Пока он снимает толстовку, джинсы и кроссовки, Лоринда раздевает Асперна. Потом они надевают на него одежду Тейта и волокут в зимний сад.