— Одно, последнее, — сказал Гурни, поднимаясь. — Составьте, пожалуйста, список людей, кто мог бы приветствовать смерть вашего мужа.

— Детектив Словак уже просил. Я передам вам то, что дала ему. Если речь о тех, кто был бы доволен, — список бесконечен. Если о тех, кто получил бы существенную финансовую выгоду, — список короткий.

— Тогда начните с короткого.

— Хильда Рассел. Чандлер Асперн. И коварная, алчная жена Ангуса.

Морган уставился на нее, будто окаменев.

— Это слова, которыми вас описывают? — спросил Гурни.

— И этими, и похуже. — Она отбросила с лица безупречную прядь. В темных глазах вспыхнул воинственный огонь.

Когда они возвращались по лесной тропинке к главному дому, в Моргане его хроническая тревога будто перехлестнула край:

— Что ты об этом думаешь?

Гурни ответил не сразу. Его настораживали и холодная отчужденность свежей вдовы, и собственное неожиданно активное участие в беседе, за которой он собирался лишь наблюдать.

— Ты о её «коротком списке»?

— Я — о самой Лоринде.

Гурни дождался, пока дятел отстучит длинное «тат‑тат‑тат», и сказал:

— Возможно, коварство и алчность к правде близки. Она властная и безусловно умна. Но есть еще одна черта, которую я пока не могу назвать. Что вы о ней знаете?

— Сплетен в Ларчфилде не меньше, чем в любом маленьком городке. Люди вроде Ангуса и Лоринды — герои многих историй. Говорят, она была неуправляемым подростком, выросшим в сумасшедшей семье в Бастенбурге. Школьный округ у нас единый, так что училась она в той же старшей школе, что и дети из Ларчфилда. Ходили слухи о непристойной связи с директором школы, Хэнли Баллоком, когда ей было пятнадцать. Она никогда об этом публично не говорила, ничего не доказано, и до полиции дело не дошло. Но в итоге Баллок ушел с поста, жена подала на развод, и он уехал из округа.

— А Лоринда?

— Закончила школу, исполнилось восемнадцать — вышла за Ангуса. Ему тогда было шестьдесят восемь, он только что бросил третью жену. Десять лет прошло, а люди все еще это обсуждают.

Морган споткнулся на ухабе, едва удержался. До самой лужайки перед оранжереей он молчал. Потом сказал:

— Встретимся с Хелен Стоун в каретном сарае.

— Хорошо.

— А что насчет двух остальных из ее «короткого списка»? — спросил Морган, когда они пересекали лужайку. — Есть мысли?

— Не уверен. Что ты можешь рассказать о Хильде Рассел?

— Немного больше того, что уже говорил по дороге. Она младшая сестра Ангуса, настоятель епископальной церкви Сент‑Джайлс на площади. Они с Лориндой разные, как день и ночь. За исключением упрямства — его у обеих с избытком.

— А с Ангусом у нее какие отношения?

— Снаружи казались близкими. В обществе Хильду любили больше, чем Ангуса. Она не вызывала такой антипатии, как он. Хотя… — Морган замедлил шаг, остановился. — По крайней мере у одного человека были с ней проблемы. Вернее — с ее церковью.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уже говорил: Билли Тейт погиб в ночь накануне убийства Ангуса из‑за несчастного случая — именно поэтому его отпечатки на месте преступления так невероятны. Я не вдавался в детали его смерти — посчитал их второстепенными. Он не мог убить Рассела. Мертвый есть мертвый. Конец истории. Но дело в том, что несчастный случай произошел в церкви Хильды. На крыше. — Он запнулся. — Тейт, как ты, наверное, понял, был слегка помешан. Необузданный ребенок, повзрослев — стал еще более необузданным взрослым. Он залез на крышу Сент‑Джайлс и рисовал граффити на колокольне во время грозы. В него ударила молния, он сорвался и рухнул с девяти метров на гравийную дорожку. Мгновенная смерть.

— Были свидетели?

— Двое патрульных, пара, выгуливавшая собак, Брэд Словак и твой покорный слуга. Более того, у нас есть видео — один из собачников снял на телефон. Покажу в управлении, после разговора с Хелен Стоун.

Они уже подходили к каретному сараю, когда навстречу вышел Словак. Вид у него был недовольный.

— Сэр, — бросил он короткий кивок Гурни, но говорил в основном с Морганом. — Мы с Мартинесом закончили опрос трех садовников. Итог: ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знают. Я показал каждому из них фото Тейта из архива, спросил, встречали ли они его здесь или поблизости. Все — ответили отрицательно.

Морган изнутри прикусил нижнюю губу:

— Свяжись с надзирателем по Тейту: были ли назначены еженедельные явки, было ли что‑то, что…

— Простите, сэр, я уже звонил. Условно‑досрочное у Тейта завершилось месяц назад. Надзиратель говорил, пару раз был близок к санкциям за странное поведение, но тот являлся на встречи и правил не нарушал. Слышал об «несчастном случае». И не удивился, что Тейт во время грозы оказался на крыше.

Морган глянул на часы:

— Самое время прозвонить ребят, которые обходят дома, узнать, не ли у них новой информации.

— И пусть проверят наличие внешних камер, — добавил Гурни.

— Есть, сэр. — Кивнув, Словак двинулся к ряду патрульных машин под портиком.

— Что ж, — проговорил Морган. — Было бы здорово, если бы идентификация отпечатков Тейта оказалось банальной ошибкой алгоритма. Если нет — я не понимаю, что это, черт подери. Есть идеи?

— Не думаю, что алгоритм так бы ошибся. Допустим, отпечатки принадлежат человеку Х, а параметры системы сдвинуты, и она вдруг выдает совпадение с кем‑то другим. Насколько вероятно, что этим «другим» случайно окажется местный, который к тому же когда‑то конфликтовал с жертвой?

Морган помрачнел:

— Хорошо. Но если отпечатки действительно Тейта — что нам это дает? Нельзя отрицать: Тейт умер минимум за сутки до убийства Ангуса.

Он повысил голос и беспомощно взглянул на Гурни — а тот, как водится, оставался невозмутим и спокоен.

— Полагаю, Хелен Стоун нас ждет, — мягко сказал Гурни.

Боковая стена каретного сарая, как и у коттеджа, была оплетена ярко‑зеленым плющом. Маршевая лестница вела к двери, за которой открывалась небольшая площадка и вторая дверь.

Им открыла седовласая женщина с квадратным подбородком, в толстовке и джинсах. Ее воинственный взгляд излучал непоколебимую уверенность.

Морган заговорил первым:

— Как вы, Хелен?

Она смерила его тяжелым взглядом:

— Лучше не бывает.

— Глупый вопрос, согласен. Мы можем войти?

— Если не возражаете — постойте. Стулья заняты.

Она отступила, впуская их в помещение. Перед ними была просторная гостиная, заставленная коробками; по стульям и дивану — лежали груды одежды. Широкое окно во всю стену выходило на лужайку и лес.

— Это Дейв Гурни, — сказал Морган. — Детектив из отдела убийств полиции Нью-Йорка, с которым я когда-то работал.

Она взглянула на него без интереса и вновь на Моргана:

— Что вам нужно?

Он кивнул на коробки:

— Уезжаете?

— Теперь, когда Ангуса нет, мне здесь нечего делать.

— С Лориндой вы не ладите?

— Можно и так сказать.

— Что-то случилось?

— Говорить о ней не желаю. Не хочу, чтобы ее имя звучало из моих уст. Я проработала тут столько, сколько хотела, потому что так хотел Ангус. Он ушел — ухожу и я.

— Куда?

— К сестре, в Ричмонд.

— Когда?

— Завтра днем. Уехала бы сейчас, если бы нашелся рейс.

Морган бросил на Гурни взгляд — просьба о помощи.

Гурни улыбнулся Стоун:

— Вы разбудили мое любопытство. Скажите, что было самым худшим в отношениях Ангуса и Лоринды.

Он видел: она обдумывает. Подход «самое худшее» редко подводил.

— Худшее в том, что он не видел ее настоящей. Он был замечательный, умнейший человек из всех, кого я знала — если только речь не шла о ней. С ней он был как наркоман. Ничего не видел и не слышал. Ради Бога, он носил ее на руках как королеву.

— Должно быть, нелегко было работать в таких условиях.

— Жизнь вообще не легкая. Кто‑то справляется, кто‑то — нет.

В гостиной за ее плечом что-то шевельнулось. На буфете сидел черный кот с желтыми, как лак, глазами — вылитая копия того, что смотрел на Гурни из окна главного дома.