– Съедем тихо, как положено. Оперативная уходит в коллективный отпуск сразу по моему возвращению и придёт на работу в новое здание. Останется служба охраны, которая всё вычистит. Панфилову я позвоню лично, а документы оставлю на столе своего бывшего кабинета с подписью,- Скоблев посмотрел на собеседников.

– Годится,- похвалил Лин.- Эдвин, что у тебя?

– Только одно. Прошу вас, Анатолий Давыдович, впредь не пользоваться общественным транспортом.

– Придётся списываться из штурмовой бригады,- с огорчением произнёс Скоблев.

– Это как?- не понял Лин.

– Я еду сначала на троллейбусе, а уже потом пересаживаюсь на метро. На остановке троллейбусной всегда появляюсь в одно время и со многими познакомился. Мы организовали бригадку для посадки, иначе не влезешь, прозвали её штурмовой группой захвата. Там, в основном, мужики немолодые и работяги с заводов. Придётся исключиться. Жаль, мы с ними так прекрасно спелись, что когда собираемся, все остальные пассажиры, в основном, интеллигенция, расступается перед нами.

– Последнее вот,- Купер положил перед Скоблевым документы.- Это паспорт и билеты. До Киева едите на поезде, но из Будапешта. До Будапешта на самолёте и из Киева на самолёте. В Быково вас никто не ждёт. Наш сотрудник будет сопровождать вас. Ваши ребята поедут домой сами и раздельно друг от друга.

– Что ж!- Лин встал.- Пошли ужинать. Ждать Янга с твоими нет смысла. Они молодые, им позволительно, а нам, старикам, принимать пищу надо вовремя. Где они, кстати?- спросил он Купера.

– У мадам Бояркиной сидят. Пьют,- ответил Купер.

– Ого!- Лин усмехнулся.- Анатолий, ты Коврова Петра Игнатьевича не знал? Это бывший, ныне покойный, заместитель министра цветной металлургии.

– Лично знаком не был, но видеть его доводилось.

– Тут его любовница живёт. Елена Сергеевна, вроде,- Лин обернулся в сторону Купера.- Так?

– Точно,- подтвердил тот.

– У него жена, дочь…,- заговорил было Скоблев.

– Ох, Анатолий!- прервал его Лин.- Чужая душа, что тёмная комната.

– Потёмки, потёмки,- согласился Скоблев.

– Молода, красива, умна,- поделился информацией Купер.- Сказка, а не женщина,- Эдвин причмокнул губами.

– Молодость, молодость,- Лин захохотал.- Ни одной юбки не может она пропустить мимо.

– Сам грешен,- признался вдруг Скоблев.- По молодости я тоже увлекался.

Они проследовали холлом в столовую. Когда усаживались, к ним присоединилось человек шесть, среди которых был Иван.

– Всё уладили?- спросил Иван, не обращаясь не к кому конкретно.

– Да,- коротко бросил Лин.

– Я к вам, Анатолий Давыдович, осенью подъеду. Хочу в этом году родню поехать повидать, а на обратном пути к вам на месячишко. Примите?- Иван сел.

– Зачем спрашиваете, конечно,- ответил Скоблев.

Иван был ему по доверию, как родственник Александра, предпочтителен всем другим, с кем он познакомился тут.

В разговорах о ничего не значащих вещах прошёл весь ужин. Янг и молодые сотрудники Скоблева так и не появились.

Ранним утром Скоблев уехал.

Сашка стоял за пультом лебёдки, вытаскивая вагонетку из дыры. Снегирь сидел рядом и курил, его смена в проходе закончилась и он отдыхал. Три недели он ходил в одну смену с Сашкой и Степаном. Он оказался смекалистым и трудолюбивым парнем. Первые несколько дней присматривался и молчал, но потом его прорвало и от его вопросов Сашке стало тесно. Сначала это были расспросы о технике, а потом обо всём подряд. Александра он стал запросто называть Саш, а тот его Снегирём или Андрюшкой. Первоначально, обращаясь, он вообще не произносил имени, но, втягиваясь в работу и, входя в существующую систему отношений, перешёл на имя.

– Саш,- спрашивал его Снегирь.- Ну, не проще ли всё дерьмо быстро выгрести, чем так долго по времени прикладывать усилия?

– Не всегда проще – лучшее решение. И потом, кто сказал тебе, что ты самый умный, мудрый и имеешь право это дерьмо выгребать?

– Да я не себя имел в виду,- смутился Снегирь.

– А-а-а!- понимающе кивал Сашка.- Ну, а я не хочу брать на себя такую обузу. Не желаю я быть главным в принятии решения – кто дерьмо, а кто нет. Его, дерьмо, надо ещё найти и доказать, что оно есть вонь. И не столько народу, сколько ему самому. В противном случае будет всё как при Сталине. Разве тебе хочется этого? Вот твой дед строил Беломоро-Балтийский канал. Сладко?

– Горько, Саш. Такого бы не хотелось.

– Вот и я про то. Мало, чтобы я понимал правильность решения, надо чтобы его понимали и выполняли на местах. Вот, к примеру, ты главный царь и бог в районе. Кто мне даст гарантии, что всё мной подписанное к выполнению будет тобой исполнено и ты ни на йоту не нарушишь закон. Или твои подчинённые. Смог бы?

– Нет. Такой гарантии я дать не могу,- признался Снегирь.

– Сейчас её никто дать не может. Ответственности на свою попу брать нет желающих. Ибо я, при нарушении с твоей стороны, спрошу с тебя не панибратски, журить не стану, будет на тебе нарушений на высшую меру – ты её и получишь.

– Круто.

– А ты как хотел. Если я с тебя не круто, то построится то, что мы уже и так имеем честь лицезреть. Когда президент своих, измазавшихся в дерьме покрывает, да ещё при этом произносит: "Его я им не отдам",- передразнил Сашка известное изречение Ельцина,- это уже не государство, это сборище бомжей.

– Просто я в том смысле, что долго.

– Быстро только мыши родятся, а у них мозгов мало, одни инстинкты. Ельцин породил серых мышек на свет, и что? У них кроме желания всё быстро сделать, больше ничего нет. И сделали они то, что должны были сделать. На столько у них мозгов хватило, на сколько они наворотили. Они даже свои посылы объяснить толком не могут. Лемминги.

– Это полярные мыши?

– Да. Основная пища песцов. Песец зверь дикий, кровожадный и хитрый. Чувствуешь, куда свешиваю?

– Сожрут.

– Конечно. И не подавятся. Отпуск цен, который они объявили, за который схватились, как мудаки за списанную торбу в мгновение породил всплеск рождаемости мышеголовых по всем регионам. У леммингов, кстати, бывают такие массовые увеличения численности, когда популяции растут с жуткой скоростью и в целях прокорма мигрируют миллиардными толпищами по тундре и гибнут. Происходит это не циклично и никто не знает, какая причина вызывает бурный процесс рождаемости. Суть не в этом. Просто увеличение рождаемости лемминга – это возможность для увеличения численности популяций песца, для которого лемминг основная пища. Сожрут эти зверюги лемминга. Песцы в данном случае те, кто против такого способа построения рынка категорически, и те, кто обеими руками за него, но в целях личной выгоды, а это криминальные структуры и быстрорастущие предприниматели. Кости трещать будут, когда жрать начнут.

– А не случится этого, тогда что?- выразил сомнение Снегирь.

– Тогда с голода сдохнут. Всем не хватит, а аппетит, как известно, приходит во время еды. У нас на халяву пожрать любят, только давай. Наше нынешнее общество всё переварит, даже несъедобное и то сглотнёт. В этом мир против нас – чахлая пародия на мелкое воровство. На Западе чаще ведь мораль до сих пор в почёте, чем, собственно, закон. Нет, из универсамов и у них крадут, но всё-таки мало – доверяют. А у нас – что доверишь охранять, то и украдут и именно те, кому поручена охрана. Понятие совести отсутствует. Мне лично всё равно, я разницы не делаю в воре промышляющем в метро по карманам граждан и вором президентом, тайно выдающим лицензии на продажу за границу сырья. Он, кстати, ещё более страшный вор, чем карманник. Ибо щипач тянет у отдельного гражданина, конкретного лица, а этот у всего народа.

– Думаешь, что он лично такие бумаги подписывает?

– Нет, конечно. Но орава сидит рядом, друзья-компаньоны, они и делают это от его имени. Даже если он об этом не знает, значения не имеет. "Незнание закона не освобождает от ответственности",- процитировал Сашка.