По внутренней связи Скоблеву позвонили из дежурки.

– Давыдович! К тебе поднимается парнишка. Имеет код на проход к нам.

В дверь без стука вошёл хлопчик, одетый по какой-то неясной молодежной моде. Весь цветастый с оригинальной прической.

– Привет, дед!- бросил он с порога Скоблеву, как старому знакомому.- Наконец-то я добрался. Прости за вид, но твой внук так одевается. Там у вас на входе повисли деятели из безопасности, вот я под твоего внука прикинулся. Пол-Москвы облазил, пока такие шмотки отыскал. Бешеный дефицит, а цены!? Такие ни одному известному дому моделей не приснятся,- он плюхнулся на диван. Скоблев сидел охваченный немотой.- Да! Я тебе не представился. Зовут меня Левко. Послали к тебе на подмогу.

– Да-а-а!!!- произнёс Скоблев неожиданно для самого себя.

– Ты, видно, внука давно не лицезрел, коль мой вид тебя шокировал,- Левко пересел, подложив ногу под себя.- Это бывает. Я сам порядком удивился. В том году была иная мода. Но, как прежде осталось в ходу пиво и другие горячительные напитки. Я ни того, ни другого терпеть не могу.

– Выпорю!- одним словом определился Скоблев.

– Меня или внука?- спросил Левко улыбаясь.

– Сына. А тебя не могу. А что, пороли?

– Было. Лупцевал меня Александр ремнём. Как без этого. Но до семи лет. Дело это не хитрое, отстегать, но теперь эффекта не будет. Про сына не скажу, не знаком, а внук твой весьма эксцентричный малый. После первой же порки он сбежит из дома и вместо работы станем его искать. Хотя… Если решишься, то надо перед экзекуцией вдумчиво растолковать за что, и потом после порки ещё раз объяснить. Что-то я углубился в воспитательную тему,- Левко стал снимать с себя модные шмотки. Из сумки извлёк простые джинсы и рубашку в клетку.- Где мне умыть мордяку?

Скоблев показал ему молча на дверь, и пока Левко там пропадал, сидел со смешанным чувством. "Бог ты мой!- думал он.- И надо же было мне согласиться на его присылку? Совсем ребёнок. Молоко на губах ещё не обсохло, а туда же. Стрелок!? Как мне старику с ним общаться. Полвека у нас разница в годах. Ну, Александр! Ну, подсобил!" Размышления прервал вышедший из туалетной комнаты Левко. Он выглядел прилично, можно даже сказать достойно, от чего, ввиду столь явной перемены стилей у Скоблева отвисла челюсть.

– Вот что, дед!- сев к столу напротив, сказал Левко.- Возвращаю тебя на грешную землю. Удивлением надо уметь пользоваться и, если тебя шокирует, умело прятать. Тебя буду впредь называть дедом. Разрешения на это не спрашиваю. Тут простая причина так сделать, меня подталкивает. У меня в жизни не было настоящего дедушки и хоть кого-то так называть мне приятно. Теперь главное. Я по Москве мотаюсь уже две недели. Кое-что выискал. Заведите на экран компьютера рожу того курьера, который ушёл от ваших в метро. Нашёл я этого козла.

– Как?!!- у Скоблева выкатились глаза.

– Дед!?!! Работаем,- Левко указал на экран компьютера. Скоблев набрал коды и включил принтер. Тот мгновенно распечатал курьера в нескольких вариантах.

– Что ещё?- спросил Скоблев, расстилая листы на столе.

– Смотрим и обсуждаем,- Левко встал сзади Скоблева.- Точно! Он,- и подал Скоблеву фотографию.- Это он на потоке сборочном в АЗЛК. Там он работает, сукин сын. Бумаги у него липовые, включая паспорт. Живёт в захудалой общаге для лимитчиков. Исчезает в пятницу утром и появляется в понедельник вечером. Примечательная личность. Как у вас по части медицины?

– А что даёт?

– То и даёт. Он – клиент из психушки. В полном смысле слова. Его упрятали в психдиспансер, когда он был студентом Минского университета. Диагноз у него интересный. Частичная потеря памяти. Его под Минском посещали и через год он был переведён в известное лечебное заведение, где ваши хмыри от психологии делали из нормальных людей психов. В этом центре ему через месяц поставили диагноз: здоров. Он сразу же исчез. Случилось это в 1969 году. Дальнейшую судьбу клиента выяснить не удалось. Отсутствовал одиннадцать лет. Появился в 1980 году. Устроился на АЗЛК, где до сего дня числится.

– Нищак себе подарок!- Скоблев сомкнул губы.- Ты его последнюю отлучку с завода проверял?

– Да. Только это не важно. Пока он в Швейцарию мотался, завод стоял. Мастер его отпустил по-свойски на неделю без оформления. Там часы не закрывали. Весь завод-то стоит. Клиент хитрый. Очень.

– Чем?

– Я отыскал его сокурсников. Он учился на филологическом. И все в один голос сказали, что личность маниакальная. Его мания величия донимала. При выходе к доске преображался мгновенно. Не человек – гений. Обладал потрясающим ораторским даром. Но было одно но, из-за которого он и пострадал. В пылу речи так входил в образ, что с высоты мог назвать профессора или академика козлом, а это перерастало в скандалы. Во втором семестре второго курса его, после бурного выяснения отношений с проректором по учебной части свезли в психушку. Я всем его сокурсникам показывал фото и все его опознали. Медицина, дед, говорит, что те, у кого с головкой плохо, почти не меняются во времени,- Левко выложил несколько фотографий на стол.- Вот вам его школьное, это девятый класс, вот из институтских несколько. Сравните с его теперешней рожей. Не верь потом врачам. Кое-что и они, оказывается, знают.

– Почти без изменений, однако,- определил Скоблев, осмотрев все фотографии.- Как же ты его отыскал?! Да ещё с разрывом в одиннадцать лет.

– Ваш это промах. Как он в метро пропал? Спустя время надо было провести поиск. Там я его и отыскал. На каждой станции есть медицинский пункт. Он симулировал острое пищевое отравление. Рвота, закатывание глаз и так далее. Ему сделали в пункте укол и вызвали скорую. Она его привезла в Склифосовку. Он там пролежал три дня. Документов с собой у него не было, но он назвался рабочим с АЗЛК. А вот как я его в периодах отсутствия нашёл, не скажу. Это мои секреты. Дела в архиве университета на него нет. Начисто исчезло.

– Я впервые сталкиваюсь с фактом, чтобы психа брали в столь ответственное дело,- сказал Скоблев серьёзно.

– И это не ново. Хуже бывает. Берут нормального от рождения человека, прочищают ему мозги и пожалте вам – готовый к диверсии террорист-камикадзе. Тут всё упирается в средство управления. Здорового делают больным, но так, чтобы не было видно постороннему взгляду, а уже больного, вот как его, просто доводят до необходимой кондиции. Где он кроме общаги обитает, я не смог счислить. Это одному в столь короткое время не осилить. Слишком много на заводе проходных. За всеми не углядеть. Он может в пределах завода себе организовать логово. Может с завода выходить через подземку. Надо в ближайшее время это точно выяснить.

– Значит, его кто-то из спецслужб тащил. Они плотно курировали все психушки,- предположил Скоблев.

– Минский психдиспансер был под МВД. А вот Московский – тот числился в КГБ. В нём лечили правозащитников от язвы мозгов, под бдительным контролем идеологического управления ЦК. Возможно, это они Кручину так бросили.

– Сучьё!- Скоблев встал и направился к холодильнику.- Тебе чего?

– Минералка есть?

– Есть,- Скоблев вытащил себе баночку пива, а для Левко бутылку минеральной воды.- Как теперь искать его хозяина? Аппарат ЦК был необъятен. Многие работали под чужими именами и кто чем конкретно занимался – смолчат под пыткой. Сам Комитет разнесли вдребезги. Что думаешь?

– Не знаю. Мне там шарить нельзя. Да и вам опасно. Как только они почувствуют, что кто-то рядом, сразу затаятся или упадут в мочиловку. Нужен точный расчёт,- Левко хлебнул воду из горлышка бутылки.

– Учебные продолжать проверять?

– Данные по детским домам я привёз. Наши собирали до 1990 года. Теперь бросили. В детдомах меньше детей, чем шляется на улицах. Там тоже прятали. В основном товар шёл на проведение экспериментов. Сотрудников таких учреждений можно ставить без суда и следствия к стенке, столько там пропало детей. Спецслужбы тоже подъедались в детдомах. Брали и готовили. Все места мы выяснили, но их уже нет. Закрылись. Обрезали им финансирование. Два адреса мы не нашли. В первом случае консервный завод. На его территории что-то разместить похожее на спецшколу нельзя. Во втором случае указан был обычный жилой дом. Наши проверяют по линии "Мособлимущества", считают место подмосковным. Спрятали за каким-то забором. Тут же столько нагорожено, что сам чёрт ногу сломит.