— А это — твой папа. Посмотри, какой красивый. Ты будешь таким же, вы даже хмуритесь одинаково, — жена берет младенца на руки, воркует с ним.

Подхожу ближе, смотрю на сына. Как похож на маленького Халида. Темные волосы и правда, уже хмурится. Ребенок кряхтит и София снова улыбается. Почему так радостно смотреть на них, что аж больно? На нашего ребенка она бы также смотрела?

— Возьмёшь?

Забираю сына. Странно, но помню как держать. Какой маленький.

Мой. Мой сын.

Тепло разливается внутри, на глазах наворачиваются слезы. Мой мальчик. Я тебя не хотел, прости, сын. Но ты — мой. И я тебя никому не отдам. Я не самый лучший отец, но твоя мама… Ты даже не представляешь, какая у нас мама.

София стоит в стороне и наблюдает. Не могу поднять глаза, мне… Тяжело. Внутри всё смешалось. И радость, и чувство вины, и злость. И долгожданное облегчение, что всё закончилось.

— Аслан, — София кладет подбородок мне на плечо. — Ты в порядке?

— Я так перед ним виноват, — глаза горят, грудь разъедает.

— Мы уже его любим. Он не будет нуждаться ни в заботе, ни во внимании, Аслан.

Знаю. Но это не отменяет того, как он появился.

— Так как зовут нашего сына? — привстает на носочки и касается губами моей щеки.

— Шамиль.

— Значит, Шамиль Асланович, — София улыбается и я вместе с ней. Кладу ребенка в кроватку, он даже ни разу не заплакал.

— Его нужно покормить, — медсестра заглядывает в кабинет.

— Мы сами можем? — София поправляет пеленку.

— В вашем случае — да, — медсестра отдает жене бутылку со смесью, а я почему-то хочу наорать на нее. «Наш случай» касается только нас. Но не успеваю ничего сказать, София посылает мне предупреждающий взгляд. Ладно, молчу.

— Наверное, нужно узнать как Марина. Мало ли, — пожимает плечами. Даёт Шамилю бутылку и он, причмокивая начинает есть.

— Узнаю.

Выхожу из палаты оставляя их наедине. Не хочу видеть Марину, наши с ней дела только что закончились раз и навсегда. Спрашиваю у медсестры на посту, где она лежит и та показывает на самую крайнюю палату.

— Зачем пришел? — Марина сразу заводится. Вид уставший, синяки под глазами, волосы взлохмаченные. Лежит на боку и смотрит с ненавистью.

— Узнать, как ты себя чувствуешь, — закрываю за собой дверь.

— А тебе есть до этого дело?

— Нет. Но всё-таки ты только что родила моего сына.

Молчит.

— Марина, за тобой понаблюдает врач несколько дней, потом тебя выпишут и ты свободна.

— Отлично. Не могу видеть твою рожу. Да и папашу твоего тоже. Зачем связалась, — кусает губы.

— Денег хотела. Так ведь? — облокачиваюсь плечом о стену.

— И денег, и счастья женского. Думала, что хоть таким образом что-то получится в жизни. А так, только всё зря.

— Ну как зря, ты ребенка родила.

— Да не хотела я рожать, Аслан. Точнее хотела, но не от тебя. И не за деньги. Я же не суррогатная мать, — хмыкает.

— Разумовскому ты не нужна, Марина. Прими это наконец. Так случается. Тем более, у него есть женщина.

— Заткнись! — поднимает и щурится от боли. — Много ты знаешь. Ещё не всё потеряно. Мы ещё будем вместе, вот увидишь.

Сжимаю переносицу. Наверное, стоит нанять ей психиатра.

— Ты подписала все документы, Марина. Ты не имеешь никаких прав на моего сына. Деньги отец тебе перевел, я докинул ещё часть, чтобы тебе точно хватило до конца жизни и, чтобы ты никогда не появилась на горизонте.

— Я и не собиралась напоминать о себе.

— Хорошо. Даже не спросишь, как зовут мальчика? Или может как София?

— Да насрать. И на мальчика и на Софию. Ненавижу вас всех!

Вот и ответы. Ухожу со спокойной душой. Эта проблема решена.

Хочу к жене и сыну.

— Мы можем остаться здесь? Или хотя бы я, — спрашиваю Аслана, когда он возвращается от Марины. Судя по недовольному лицу, что-то опять пошло не так. Или мне показалось?

— Да, останемся здесь до утра. Потом будет видно. Палату скоро приготовят, — заглядывает в кроватку. Шамиль наелся и спит. Такой сладкий малыш.

— Поговорили?

— Да. Всё нормально. Она больше нас не побеспокоит.

Подозрительно, но ладно. Через минут двадцать нас провели в большую палату, которая больше похожа на гостиничный номер. Я никогда не лежала в платных отделениях, поэтому всему удивляюсь. Конечно, я знаю, что есть платные роды и партнёрские платные роды, но не думала, что всё вот так выглядит. Слишком красиво и чисто, с обычными палатами не сравнится.

В нашей палате пеленальный стол, шкаф для одежды, детская кроватка, тумбочки и большая двуспальная кровать. Вроде ничего лишнего. На подоконнике замечаю пачку открытых памперсов и пеленки.

Аслан кому-то звонит и тихо разговаривает у окна. Не вслушиваюсь. Смотрю на Шамиля. Он очень похож на Аслана, хотя ему несколько часов от роду. Интересно, какой он вырастет? И в кого пойдет характером?

— Расима всё подготовит к нашему приезду, — Аслан обнимает со спины.

— Там и так всё было готово. Давно уже, — кладу ладони поверх горячих рук мужа. Аслан немного прижимает низ живота и я сразу вспоминаю как мы провели ночь. Тело ещё ноет и нужен перерыв. Сейчас все внимание отдадим малышу и на это нужны силы. А после вчерашнего «забега» я как выжатый лимон.

— Тебя не потеряют на работе? — ложимся на кровать.

— Нет, Дауд пока у руля постоит, — закидывает руку за голову.

— Сколько мы здесь будем?

— Три дня. Если всё хорошо у сына, — наматывает мою прядь волос на палец.

— Он здоров по всем показателям. Так что, отпустят рано, я думаю.

Кивает. Что-то не так. Аслан или переживает или задумывается о чем-то.

— Точно всё нормально? Ты загруженный, — привстаю на локтях.

— Точно. Просто хочу забрать сына домой и забыть, что было до этого. Но я ещё не осознаю, что всё закончилось, — проводит большим пальцем по моим губам.

— Всё хорошее только начинается, — укладываюсь рядом. Матрас жесткий, непривычно.

Аслан поворачивается на бок, откидывает волосы за спину и прижимается к губам. Медленно проводит языком по моему. Не торопится. Нависает сверху, упирается локтями вокруг моей головы. Непривычная нежность, она какая-то… Будто болезненная, осторожная. Его запах окутывает, мир снова сужается до одного человека. Веду ладонями по широкой спине, чувствую как мышцы под рубашкой напрягаются. Аслан отрывается, скользит пьяным взглядом по лицу. Нельзя быть таким красивым.

— Люблю тебя, — целует в уголок губ. — Жизнь моя.

— И я люблю тебя, — отвечаю шепотом. До этого я никогда не говорила ему об этом. Аслан улыбается и оттягивает зубами нижнюю губу.

— Спасибо, — ложится рядом и прижимается.

— За что?

— За всё.

Мы быстро засыпаем и я открываю глаза через полтора часа. Аслан спит, Шамиль тоже. Рядом с подушкой вибрирует телефон. Папа звонит.

— Алло? — тихонько встаю и отхожу к окну.

— Выйди на пять минут, я покушать привез вам.

Улыбаюсь. Мой любимый заботливый папочка. Они с мамой знали, что мы поехали в роддом, но я не говорила, что останемся до утра.

Выбегаю на улицу, дождь идёт. Папа открывает мне пассажирскую дверь. Сажусь и в нос ударяет запах маминой еды.

— Привет, — папа целует в лоб. — Мама собрала тут немного, на пару раз хватит перекусить, — достает с заднего сиденья три пакета.

— На пару раз? Тут на неделю, — забираю. — Спасибо, что приехал. Я про еду вообще не подумала.

— Мелочи, — отмахивается. — Как ребенок?

— Его зовут Шамиль. Всё хорошо, он здоров. Выпишут вроде на третий день. А как ты узнал, что мы до утра остались?

— Расима позвонила маме и сказала, — хмыкает. Женщины сильно сблизились после наших совместных походов по детским магазинам. Я рада, что они стали подругами. — Шамиль — красивое имя. Для восточного парня самое то.

— Да, Аслан выбрал.

— А Марина?

— Тоже лежит здесь. Толком не знаю, что с ней. Но Аслан ходил к Марине, вроде всё нормально… Сказал, что она больше не побеспокоит нас.