— Сядь, — говорю, когда женщина собирается встать.

Марина замирает.

— О какой матери говорила София?

Молчит. И раздражает.

— Марина, — она знает, что я не спрашиваю два раза.

— О жене моего брата, — смахивает слезу.

— Почему она считает ее матерью? — давлю.

Опять молчит. Да блядь!

— Потому что Софию с самого рождения воспитывал мой брат. Она считает его отцом, а его жену — матерью, — смотрит в пол.

— А отец у Софии есть? Родной?

— Он не знает, что Софа вообще существует, — вздыхает.

— Хозяин, подавать ужин? — в столовую входит Расима.

— Подавай.

— Хорошо, позову Халида и Софию, — отвечает Марина.

— Я сам, — встаю.

Марина удивленно вскидывает брови. Ее реакция меня вообще не волнует. Я удивлен, что узнал только что. Как это брат воспитывал Софию? Почему?

Поднимаюсь на второй этаж, дверь в комнату Халида открыта. Обычно он всегда закрывается, а тут, забыл? Или так увлекся девушкой? Замираю в проходе, облокачиваюсь на косяк и смотрю на нее.

Собранные волосы открывают тонкую шею, по которой хочется провести пальцами. Интересно, какой длины у нее волосы? А как пахнут? Пояс на платье подчеркивает талию. София невысокого роста, но все округлости… Почему мысли о красивой девушке вызывают одновременно желание и тошноту к себе?

Я не должен на нее смотреть. Она мне практически дочь. Практически. Но это ведь не считается?

Халид показывает какие-то модели планет, которые сам сделал. София его хвалит, говорит, как это красиво и что он молодец. Мой сын сияет и снова улыбается.

Они меня не замечают, хочу еще немного погреться об это тепло. Не помню, когда я вообще такое чувствовал. Приятно. И волнительно.

Халид замечает меня первым.

— Отец, — говорит практически испуганно. София поворачивается и смотрит чуть наклонив голову. Из прически выбилась прядь, как же хочется убрать ее за ушко. Аслан, твою мать, соберись.

— Пойдемте, ужин готов.

Пропускаю их вперед, София проходит следом за Халидом и я чувствую ее запах. Свежий, домашний. Будто вдыхаешь солнце и согреваешься. Она не замечает моей заинтересованности, что очень хорошо. Чувствую себя моральным уродом.

Внизу нас встречает Дауд, держит папку в руках. Смотрит на Софию так пристально, что у меня в момент вспыхивает ревность.

— Дауд!

Халид и София дергаются, помощник вытягивается.

— Идите, — говорю сыну и девушке. Поворачиваюсь к Дауду и бью его в живот.

— Аслан Анварович, за что? — сложился пополам.

— Ты забыл где находишься, Дауд? Забыл, что в этом доме нельзя смотреть на женщин⁈ — хватаю его за лацканы пиджака.

— На кого я смотрел? — не понимает. Да я сам не понимаю, что происходит.

— Заруби на носу и передай остальным, если узнаю, что кто-то из вас смотрит на Софию или проявляет к ней неуважение — я вырву сердце своими руками. Ты понял⁈

— Да, понял, Аслан Анварович, — тушуется.

Отпускаю помощника и еле стою на ногах. Когда я ревновал в последний раз? Когда узнал, что моя жена трахается с другим. Думал, сойду с ума от этого яда. Но сейчас все было не так. Сейчас кратно сильнее и острее.

Грудь давит, мысли путаются. Нехорошо. Это очень нехорошо.

Марина стоит в дверях столовой и странно на меня смотрит. Слышала разговор? Плевать. Это не меняет дела, что София — особенная для меня.

— Что случилось? — Марина спрашивает с тревогой в голосе.

— Ничего, иди за стол.

София и Халид уже сидят и о чем-то увлечённо разговаривают. Замечают меня и замолкают. Не хочу вызывать у них страх.

Расима суетится, расставляет тарелки, в центр стола ставит большое блюдо с долмой. Аромат еды должен всё заполнять собой, но я чувствую только запах Софии. Наваждение. Приятное и опасное.

Марина садится напротив дочери, справа от меня. Халид так заинтересован девушкой, что не замечает, как локтем задевает вилку и она с грохотом падает. Сын наклоняется, чтобы её поднять и София ладонью закрывает угол стола, чтобы Халид не ударился. Мелочь? Нет.

— Я принесу другую, — Расима убегает на кухню.

— Положить тебе долму? — София спрашивает у Халида.

— Да, пожалуйста, — мальчик улыбается и смущается. Пожалуйста? Впервые слышу вежливость из его рта.

София накладывает долму, ставит перед Халидом и отдает свою вилку. Почему это так привлекает внимание? Почему всё выглядит, будто они каждый день едят за одним столом, а не познакомились час назад?

Расима возвращается, отдает чистые приборы. Я наблюдаю за Софией и она спокойно себя ведёт, не тушуется. Не могу сказать, что ей комфортно, но в обморок не падает.

— Спасибо, пахнет очень вкусно, — говорит Расиме, когда та расставляет закуски. Расима на секунду застывает и благодарно кивает. Я сам когда-нибудь говорил этой женщине «спасибо»? Наверное, никогда.

Ужин проходит в тишине. Марина ест медленно и не сводит глаз с Софии. Девушка же, кажется, никого не замечает кроме Халида.

— Чай накрой на улице, — обращаюсь к Расиме. Она быстро убирает тарелки и уходит на кухню.

— Пойдёмте на воздух, душно в доме, — говорю всем, но обращаюсь к Софии. Дышать не могу рядом с ней, аж скручивает всего.

Марина выходит из столовой первой. Я жду, когда мимо пройдет София, чтобы снова вдохнуть ее запах. Больной, я определенно больной. И когда девушка проходит, я чувствую как поясницу простреливает возбуждение. Блядь.

Иду следом за ними. Смотрю на ее походку, стройные ноги. Это платье, которое не должно вызывать левых мыслей, только сильнее заводит. Скромность, которую я всегда так ценил в женщинах, но которую так и не находил.

На террасе свежо, чувствую, как рубашка прилипает к телу. Помыться бы, смыть эти грязные мысли, но нет. Буду наблюдать за ней и ещё сильнее себя толкать на грех. Какой же я урод.

— Как Дима? — спрашивает Марина.

Кто такой Дима⁈ Сжимаю зубы. Это какой-то щенок, который ошивается рядом с ней?

— У папы всё хорошо. Занимается хозяйством вместе с братьями, — Халид всё ещё держит Софию за руку, а она вроде и не против.

А, отец… Хорошо. Спокойно.

— У тебя есть братья? — спрашивает сын.

— Да, — улыбается, — Трое старших и один младший, как ты по возрасту.

— Дима родил ещё одного сына? — удивляется Марина.

— Да. У близнецов тоже уже свои дети родились, а Ярослав ещё в ожидании дочери.

— Близнецов? — Халид заинтересованно переспрашивает.

— Ярослав — самый старший, потом близнецы Макар и Матвей, потом я, а потом Семён. Нас пятеро, — София смотрит на Марину, что-то в этом взгляде мне не нравится.

— Ты работаешь у Димы, не хочешь заниматься чем-то нормальным? — резко спрашивает Марина. Наблюдаю.

— Нормальным — это чем?

— Ты молодая и красивая девушка, зачем тебе с утра до вечера стоять у плиты и копаться в огороде? — Марина будто нападает.

— Я люблю готовить и копаться в огороде тоже. Тем более, что это дело позволило папе построить дом и вырастить пятерых детей, — пожимает плечами.

— Дима просто не дал тебе другого, — наседает.

— Ты не дала даже этого, — София смотрит матери прямо в глаза. Шах и мат, Марина.

Женщина дёргается будто от удара. Краснеет и бледнеет одновременно. Видимо, я всё-таки упустил из биографии Марины что-то очень важное.

— София, в следующую субботу у Халида день рождения, приходи на обед. Будет только семья, — перевожу тему.

Девушка поднимает на меня взгляд и я снова чувствую дрожь. Зелёные пронзительные глаза, которые тут же опускаются вниз. Был воздух в лёгких и вот его выбили. Какая же ты красивая малышка. И какой же я ублюдок.

Халид радостно вскакивает и прыгает на месте. Сегодня сын удивляет меня своим поведением. Не пресекаю, впитываю все его эмоции.

— Да, София, ты же придёшь? Пожалуйста!

— Спасибо за приглашение, приду, — улыбается ему, а затем мне. А я не могу отвести от нее взгляд, не хочу. Уже даже присутствие Марины не отрезвляет.