— Работа такая, всё про всех знать, — скалится.

— Давай быстрее, зачем так настаивал на встрече? — показываю рукой на кресло.

Алишер медленно садится и многозначительно вздыхает. Понятно, театр одного актера и я в первом ряду. Можно вернуть билеты?

— Сделку хочу предложить тебе, — смотрит в глаза. — Терпеть тебя не могу, но сейчас это единственный выход.

Наша ненависть взаимна. И поэтому его предложение удивляет. Я бы с ним в один сортир не ходил, не говоря о делах.

— Неожиданно. И я даже не зная ситуации хочу сказать тебе «нет», — откидываюсь на спинку кресла.

— Знаю, но все-таки выслушаешь. Я ищу одну девушку, она… сбежала. Прячется где-то в Корее. У меня нет там никаких связей и каналов. Но у тебя есть, — стучит пальцем по столу.

— И?

— И ты поможешь мне найти ее.

— Ты нормальный? Я не занимаюсь такой херней.

Сжимаю переносицу. Я не хочу влезать в чужие проблемы, мне хватает своих с головой. Впереди разговор с отцом и я уже заведён до такой степени, что хочу дать кому-то в морду.

— Я отдам тебе поставки в Катар. А там сможешь выйти дальше.

Вскидываю брови. Это огромные деньги. Настолько, что хватит кормить город десятилетиями.

— Настолько тебя держат за яйца, что готов прикрыть себе шелковый путь?

— Ну для своей молодой жены, чтобы ты сделал?

— Всё.

И это преуменьшение.

— А что бы отдал? — щурится.

— Всё.

Кивает. И что-то в его глазах мелькает такое… разочарование? Грусть? Не думал, что Алишер вообще способен на привязанности и чувства.

— Вот поэтому я и отдаю всё, чтобы найти ее, — поджимает губы.

— А сбежала почему?

— Доверилась не тем людям. Наслушалась про меня лжи, испугалась и свалила. Оставила руины после себя. Но я не отпускал, поэтому притащу обратно хоть силой.

Вздыхаю. Если я выйду на Восток — это будет прекрасно. Еще больше возможностей. Гораздо больше денег. Алишер налаживал там связи годами и то, что он вот так отдает — говорит о том, что он на грани отчаяния. И я этим всё-таки воспользуюсь.

— Пока я ничего не обещаю, Алишер. И, честно говоря, не хочу ввязываться в твое дерьмо. Оставь Дауду всю информацию по девушке и мы подумаем. Потом все остальное, — встаю.

Мужчина улыбается, но не весело.

— Спасибо, — протягивает руку.

До вечера день проходит в работе. Только я появился в офисе как начались бесконечные звонки, а еще бумаги подписать, потом еще что-то.

Нервы скручивает от неизвестности вчерашней ситуации. София не звонит целый день и я сам тоже. Могу опять сорваться, поэтому стараюсь о жене даже не думать. Но не получается, она всё равно витает фоном в моей голове. Знаю, что ездила на кладбище и плакала там. Мурад доложил. Я должен быть рядом в такие моменты, но…

В доме отца как в склепе. Ненавижу это место и его самого. Поганое чувство внутри, предчувствие. Время такое, стало быть, он ужинает.

Ну да, нахожу отца в столовой в полном одиночестве. Никому не нужен.

— Сын? — удивляется. — Присаживайся, еда готова.

— Я не голоден, — сажусь напротив.

— Что случилось, раз ты приехал в такое время?

Наливаю воду, выпиваю залпом. Спокойно, Аслан.

— Ты вчера был у Марины.

— Да, — режет мясо в тарелке.

Подвисаю.

— И даже отрицать не будешь?

— А смысл?

Молчу. Начинается шахматная партия. И кто в ней пешка, а кто король?

— Зачем ты ездил к ней?

— Узнал, как она себя чувствует. Всё-таки, Марина вынашивает нашу кровь, — бросает кусок в рот и медленно жуёт.

Прикрываю глаза. И еле сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть его.

— В ее квартире стоят камеры и я слышал про ваш договор и деньги. Меня интересует, что за договоренности у вас были?

Отец шумно глотает, запивает вином и не смотрит на меня. Попался.

— Чтобы она родила этого ребёнка, — отвечает через время.

— Марина бы его и так родила. У нее свой врач, охрана и она всегда под наблюдением. Ты вообще каким боком появился?

— Ну, скажем так, я немного поучаствовал в том, чтобы этот ребенок был зачат.

Меня обливает холодный пот. Предательство. Опять.

— Вы трахались? — сжимаю стакан.

Отец переводит на меня насмешливый взгляд.

— Сынок, я знаю, что ты обо мне не самого лучшего мнения, но не до такой же степени, — хмыкает.

— Да или нет?

В груди разочарование и мерзость. Хочу помыться и сжечь одежду.

— Нет, Аслан. Я не спал с ней.

Выдыхаю. Вроде и облегчение, а вроде и нет.

— Значит, ребенок — мой? — наливаю ещё воды.

— Разумеется, — отвечает спокойно.

Игра в кошки-мышки. Ему придется всё рассказать, я не уйду, пока всё не выложит.

— Отец, я хочу знать правду. Что значит, ты поучаствовал, чтобы ребенок был зачат? Зачем?

— Затем. Когда ребенок оступается и делает не то, что надо, родителю приходится вмешиваться и задавать нужное направление. Так я и сделал.

— Больше конкретики, твою мать, — вскакиваю.

— Марина забеременела от тебя специально, потому что я этого захотел.

Смотрю на человека, который дал мне жизнь и думаю, а мы точно родственники? Или в нашем случае «в семье не без урода»?

— Как можно забеременеть специально, если я этого не хотел? — повышаю голос. — Выкладывай, блядь!

Отец сводит брови, но мне плевать на уважение и всё то, что он вдалбливал мне и брату.

— Аслан, ты уже какое-то время не слушаешься. Не делаешь то, что от тебя требуется. Время идёт и ты тоже не молодеешь. Кому передашь дела, м? — вальяжно пересаживается на диван.

— Халиду.

— Неужели? Сопляку, который боится собственного голоса? Ему отдашь огромный бизнес и заботу о семье?

Сжимаю кулаки. Вот оно что.

— Этот сопляк — твой внук, если ты забыл.

— Я помню об этом каждый день. Как и о том, что ты не справился в очередной раз. Мальчика уже надо готовить к делам, а ты носишься с ним как курица наседка. Халид болен и не пригоден, пойми уже наконец, — закидывает руку на спинку дивана.

Молчу. Серьезно?

— И раз, по-твоему мнению, мой сын не пригоден для бизнеса, ты решил, что нужен ещё один ребенок? — толкаю ногой кресло и оно падает на бок.

— Да. Я мог бы сделать его сам, но тогда бы до него очередность шла долго и не факт, что дошла бы.

У меня нет слов. Одни эмоции, которые сейчас вырвутся наружу и я придушу отца собственными руками.

— Тебе надо пролечить голову. Нормальные люди не делают то, что ты.

Отец смеётся, а потом вскакивает и хватает меня за шею.

— Просто это вы с Шахидом слишком изнеженные. Мать вас разбаловала и превратила в слабаков. Хотя я просил не целовать вас в задницы, потому что вы не в той семье родились, где можно быть слабыми! — отталкивает меня. — Вы вечно ноете, это не так, то не так. Жизнь в целом несправедлива, Аслан. Но у вас в отличие от других, всегда были масло и икра на столе. Каждый божий день! Лучшее образование, прислуга, одежда и всё остальное. А все это было благодаря тому, что я всегда работал, нёс за вас ответственность. Я растил этот бизнес, чтобы вы укрепляли его, а не разрушили. Имея такую силу и власть, ни ты, ни Шахид, ни с чем не справились. Ты даже жену не смог удержать, чтобы она на чужой хер не прыгнула. В итоге, что? Что, Аслан⁈ — разводит руками. — Халид болен и не факт, что когда-нибудь станет нормальным. Не смотри так на меня. Я люблю Халида, он — моя кровь. Но я думаю не эмоциями и чувствами, а тем, что ждёт его, когда меня не станет.

Отец проводит рукой по причесанным волосам и густая темная прядь падает на лоб.

— Когда появилась Марина, я сразу знал, что она шаболда. И про детей её знал. И что она падкая на деньги. Время шло, сынок, и надо было быстро принимать решения. Ты не хотел жениться, не хотел создать ещё один правильный брак. Хотя любая семья отдала бы тебе свою дочь в жены и всё было бы хорошо. Когда Марина продержалась дольше, чем остальные твои женщины, я приехал к ней и сказал, что нужен новый наследник. Предложил пять миллионов и дом в Адлере. Она сразу согласилась. Через месяц она была уже беременна.