— Тогда с этого дня, — сказал он, опуская меня на землю, но не отпуская, — ты моя девушка. И я твой парень.

Мы еще долго гуляли, строя планы. Он говорил, что хочет поехать со мной на море, показать мне Париж, познакомить с мамой. Все это было так сказочно, что я готова была плакать.

Он проводил меня до общаги поздно вечером. У подъезда, как и всегда, сидел Кирилл. Он смотрел на нас из-под нахмуренных бровей. Но на этот раз я была на седьмом небе от счастья и решила сделать первый шаг к примирению.

— Привет, Кир! — позвала я, подходя к нему.

— У меня отличные новости!

— Какие? — он недоверчиво посмотрел на меня, потом на Степана.

— Мы теперь вместе! — радостно сообщила я.

— Официально!

Кирилл медленно поднялся. Его лицо было бледным и напряженным.

— Поздравляю, — сказал он ледяным тоном.

— Я рад за тебя.

Степан, стоявший немного поодаль, ухмыльнулся.

— Спасибо, дружище. Буем надеяться, что твои поздравления искренние.

Кирилл проигнорировал его и смотрел только на меня.

— Маша, можно тебя на пару минут? — его голос дрогнул.

— Опять? — вздохнула я.

— Кирилл, давай не будем…

— Пожалуйста. Всего на минуту.

Я обернулась к Степану.

— Подождешь немного?

— Конечно, — он кивнул, но я заметила, как его глаза сузились.

— Я подожду здесь.

Я отошла с Кириллом в сторону, за угол здания.

— Ну? — сказала я, скрестив руки на груди.

— Что на этот раз? Говори быстро, Степан ждет.

— Маша, ты в своем уме? — он говорил быстро и тихо, его глаза горели.

— Ты сейчас официально согласилась быть его… его игрушкой! Ты что, не видишь, что он над тобой издевается?

— Он не издевается! — прошипела я в ответ.

— Он любит меня! Он только что сказал об этом! А ты… ты просто не можешь смириться с тем, что у меня наконец-то все хорошо!

— Хорошо? — он горько рассмеялся.

— Хорошо? Маша, я сегодня видел его в городе. Он сидел в кафе со своими друзьями, с тем Димой. Они о чем-то смеялись, и я слышал, как Дима сказал: «Ну что, скоро твой феррари будет моим?». А Степан в ответ ухмыльнулся и сказал: «Не торопи события, еще месяц впереди». Месяц, Маша! До твоего дня рождения! Это не простое совпадение!

У меня похолодело внутри. Но я тут же отогнала этот холод волной злости.

— Ты все выдумываешь! — я ткнула его пальцем в грудь.

— Ты специально все переворачиваешь! Ты просто хочешь нас поссорить! Потому что тебе обидно, что это не ты! Что ты всегда будешь просто другом!

Он отшатнулся, как будто я его ударила. Его лицо исказилось от боли.

— Да, — прошептал он.

— Мне обидно. Обидно, что я, который знает тебя пять лет, который всегда был рядом, для тебя — просто друг. А он, который втерся в доверие за месяц, для тебя — любовь всей жизни. И да, я хочу вас поссорить! Потому что лучше ты будешь ненавидеть меня сейчас, чем сломаешь себе всю жизнь потом!

— Я не хочу тебя видеть, — сказала я холодно, поворачиваясь к нему спиной.

— Никогда. Ты мне больше не друг.

— Маша… — его голос сорвался.

Я не обернулась. Я пошла назад к Степану, который ждал меня с безразличным видом.

— Все улажено? — спросил он.

— Да, — я взяла его под руку и прижалась.

— Больше он нам не помеха.

Мы попрощались, и я пошла в общежитие, не оглядываясь на то место, где остался Кирилл. Я чувствовала себя ужасно, но была уверена, что поступаю правильно. Он перешел все границы.

Войдя в свою комнату, я упала на кровать и зарыдала. Я только что потеряла своего лучшего друга. Но я нашла любовь. Так должно быть. Это правильная цена.

Тем временем на улице Степан шел к своей машине, когда его догнал запыхавшийся Кирилл.

— Эй, Громов! — крикнул он.

Степан обернулся и медленно улыбнулся.

— Ну что, дружочек? Пришел прощаться?

— Оставь ее, — сказал Кирилл, подходя вплотную. Его кулаки были сжаты.

— Просто оставь ее. Ты уже выиграл свой спор, ты доказал, что можешь. Тебе же все равно на нее!

— А тебе-то что? — Степан поднял бровь.

— Она сама только что сказала, что ты для нее никто. Убирайся.

— Я знаю о вашем пари, — тихо сказал Кирилл.

— Я все узнал. Ты должен соблазнить ее до ее дня рождения. Так? И твой друг Дима поставил против тебя свой феррари.

На лице Степана на мгновение мелькнуло удивление, но тут же сменилось привычной насмешкой.

— Ого. Какой ты сыщик. Ну и что? Поздравляю с открытием. Теперь отстань.

— Если ты не оставишь ее, я ей все расскажу, — сказал Кирилл.

— Прямо сейчас пойду и все расскажу.

Степан засмеялся.

— И ты правда думаешь, что она тебе поверит? Ты только что сам показал себя ревнивым сумасшедшим. Она тебя в упор видеть не хочет. Она мне поверит. Она верит каждому моему слову. Так что иди и попробуй. Мне даже интересно станет.

Он повернулся и пошел к своей машине, насвистывая. Кирилл стоял и смотрел ему вслед, понимая, что Степан прав. Маша ему не поверит. Ни за что.

Он был бессилен. И это было самое ужасное чувство на свете.

Прошло две недели с тех пор, как я поругалась с Кириллом. Я старалась не думать о нем. В моей жизни теперь был Степан, и этого было достаточно.

Но иногда, проходя мимо библиотеки или их общей кухни в общаге, я ловила себя на том, что ищу его лицо. Становилось грустно и одиноко. Степан был замечательным, но он не мог быть везде. А Кирилл… он всегда был рядом.

Однажды вечером я сидела у себя в комнате и пыталась делать домашнее задание. В голове был полный бардак. В дверь постучали.

— Войди! — крикнула я, думая, что это Алина.

Дверь открылась, и на пороге стоял Кирилл. Он выглядел уставшим и похудевшим.

— Привет, — тихо сказал он.

— Привет, — ответила я, откладывая ручку. Сердце у меня бешено заколотилось.

— Что тебе нужно?

— Мне нужно поговорить с тобой. Последний раз. Обещаю, больше не буду приставать.

Я хотела сказать «нет», попросить его уйти. Но что-то в его глазах заставило меня кивнуть.

— Говори. Но только быстро.

Он вошел и закрыл за собой дверь, но не садился.

— Я знаю, что ты не хочешь меня слушать. Я знаю, что ты думаешь, будто я просто ревную. Но то, что я скажу тебе сейчас — это правда. И у меня есть доказательства.

— Какие еще доказательства? — я скептически посмотрела на него.

— Я нашел человека, который все знает. Одного из друзей Степана. Не Диму, другого. Он был недоволен тем, как Степан ведет себя, и рассказал мне все.

— И что же он рассказал? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал холодно.

— Пари, Маша. Оно настоящее. Степан поспорил с Димой, что соблазнит тебя до твоего дня рождения. Ставка — спортивная машина Степана. Если он проиграет — отдаст ее Диме. Твой день рождения — это финишная черта. А ты — просто средство выиграть спор.

Я слушала его и чувствовала, как земля уходит из-под ног. Нет. Он лжет. Он придумал все это, чтобы разлучить нас.

— И где этот твой «друг»? — спросила я.

— Почему он сам мне ничего не сказал?

— Он боится. Степан и его компания — они влиятельные. Никто не хочет с ними ссориться. Но он дал мне запись.

— Кирилл достал из кармана телефон.

— Вот, послушай.

Он нажал на кнопку, и из динамика послышались голоса. Я узнала голос Димы.

«…ну, так что, Степ? Уложишься в срок? До дня рождения этой мышки еще три недели. Ты уже почти у цели, да? Она же уже твоя официальная девушка, чего еще надо?»

Потом раздался смех Степана. Такой знакомый, такой любимый… и такой страшный сейчас.

«Не торопи события, Дима. Феррари еще не твой. Нужно закрепить успех. Чтобы она точно пришла на тот праздник, который мы устроим. Чтобы она была уверена, что любит меня. А потом… потом будет самый эпичный провал в ее жизни.»

Я сидела, не двигаясь, и смотрела в стену. Во мне все замерло. Это был его голос. Его слова. Никаких сомнений.