Я сняла с ушей сапфировые сережки и положила их на ближайший стол.

— Твои подачки мне не нужны. Держи их. Может, на них ты купишь себе немного совести. Хотя вряд ли. Ее не бывает в продаже.

Я повернулась к залу. Люди смотрели на меня с разными чувствами — с шоком, с уважением, с жалостью.

— Всем спасибо, что были свидетелями этого… шоу, — сказала я громко.

— Надеюсь, оно научит вас кое-чему. Не доверять красивым словам. И не судить людей по их кошельку. А теперь, я думаю, праздник окончен.

Я сделала шаг к выходу. Кирилл и Алина сразу же встали рядом со мной. Мои одногруппники последовали за нами.

— Убирайтесь! — закричал нам вслед Степан. Его голос сорвался на визг.

— Убирайтесь из моего дома! Вы все… вы все никто!

Мы вышли в коридор. Дверь лифта закрылась, оставив его крики позади.

В лифте царила тишина. Потом Алина тяжело выдохнула.

— Боже мой… Маша… это было… невероятно.

— Это было необходимо, — сказала я, глядя на свое отражение в зеркальной стене. Я ожидала чувства триумфа, но чувствовала только усталость и пустоту.

— Ты была великолепна, — тихо сказал Кирилл.

— Самой смелой, какую я когда-либо видел.

Мы вышли на улицу. Ночной воздух был прохладным и чистым. Я глубоко вдохнула.

— И что теперь? — спросила Алина.

— А теперь, — я посмотрела на своих друзей, — я, наконец, проживу свой настоящий день рождения. Без лжи. Без масок. Только с теми, кому я действительно небезразлична.

Кирилл улыбнулся.

— Я знаю одно неплохое место, где подают отличный чизкейк. И там нет мажоров.

— Идеально, — я улыбнулась ему в ответ. Впервые за долгое время моя улыбка была по-настоящему счастливой.

Мы пошли по ночному городу, оставив позади блеск и фальшь. Впереди была настоящая жизнь. И она только начиналась.

Мы сидели в маленьком уютном кафе, куда нас привел Кирилл. Запах свежего кофе и сладкой выпечки был таким настоящим после той стерильной, холодной роскоши в квартире Степана.

Я молча ковыряла вилкой кусок чизкейка. Внутри все еще трясло, но это была уже не паника, а странное облегчение.

— Я до сих пор не могу поверить, — проговорила Алина, задумчиво помешивая свой капучино.

— Ты видела его лицо, когда включилась первая запись? Он был в полном шоке.

— Он думал, что он неуязвим, — тихо сказал Кирилл.

— Что деньги и статус защитят его от любых последствий. Он никогда в жизни не оказывался в такой ситуации.

— А что будет теперь? — спросила я, откладывая вилку.

— В смысле, с ним? Со всей этой историей?

— Думаешь, он будет мстить? — нахмурилась Алина.

Кирилл пожал плечами.

— Не знаю. Сомневаюсь. Слишком много свидетелей. И его друзья… они сейчас, наверное, сами в шоке. Видеть, как их «лидера» так разоблачают… Его репутации нанесен серьезный удар.

— Мне все равно, что с ним будет, — честно сказала я.

— Я просто рада, что все позади.

— Это только начало, Маш, — Кирилл посмотрел на меня серьезно.

— Завтра об этом будут говорить во всем универе. Нужно быть к этому готовой.

— Пусть говорят, — я вздохнула.

— По крайней мере, это будет правда. А не те сплетни, что он бы распускал обо мне.

Мы просидели в кафе еще пару часов. Говорили обо всем и ни о чем. Смеялись над какими-то глупостями. Это было просто. По-человечески.

Когда мы вышли на улицу, было уже поздно. Алина поцеловала меня в щеку и уехала на такси. Мы с Кириллом пошли к общежитию пешком.

Город ночью был тихим и спокойным. Фонари отбрасывали длинные тени.

— Спасибо, — сказала я, наконец, нарушив молчание.

— За все. Если бы не ты… я бы до сих пор верила в его сказки.

— Я просто сделал то, что должен был сделать, — он улыбнулся.

— Друг на то и друг.

— Ты был больше, чем просто друг, — я остановилась и посмотрела на него. Улица была пустынной, и только далекий гул машин нарушал тишину.

— Ты был единственным, кто остался со мной, когда все было плохо. Даже когда я сама от тебя отталкивала.

Он смотрел на меня, и в его глазах было что-то невысказанное, что-то, что копилось все эти месяцы.

— Маша, я… — он запнулся и посмотрел под ноги.

— Я не хочу портить этот момент. Ты только что пережила ужасную историю.

— Именно поэтому я и хочу это сказать сейчас, — я сделала шаг ближе.

— Потому что теперь я точно знаю, кто мне нужен. И это не тот, кто дарит дорогие подарки и говорит красивые слова. Это тот, кто подает руку, когда ты падаешь. Кто молча стоит рядом, когда тебе больно. Кто верит в тебя, даже когда ты не веришь в себя.

Я взяла его руку. Его пальцы были теплыми и сильными.

— Кирилл, я… я не хочу терять тебя снова. И я не хочу, чтобы ты был просто другом.

Он медленно поднял на меня глаза. В них была надежда и неуверенность.

— Ты уверена? — его голос дрогнал.

— После всего, что случилось… Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Я не хочу быть заменой или… заплаткой на ране.

— Ты не замена, — я покачала головой, и слезы снова выступили на глазах, но на этот раз это были слезы облегчения.

— Ты — то, что было настоящим все это время. А все остальное… все остальное было просто иллюзией.

Он не сказал ни слова. Он просто обнял меня. Крепко-крепко, как будто боялся, что я исчезну. И я прижалась к его груди, слушая спокойный ритм его сердца. Это было самое безопасное место на земле.

— Я так долго ждал этого момента, — прошептал он наконец.

— С того самого дня, как ты впервые улыбнулась мне на первой паре.

— Почему же ты молчал? — прошептала я в ответ.

— Потому что боялся. Боялся все испортить. Боялся, что я тебе не подхожу. Что я слишком простой, слишком скучный для тебя.

— Ты — самый интересный и самый настоящий человек, которого я знаю, — я отстранилась и посмотрела ему в лицо.

— И мне с тобой не скучно. Мне с тобой… как дома.

Он улыбнулся, и это была самая добрая и искренняя улыбка, которую я когда-либо видела.

— Тогда… может, начнем все сначала? — он снова стал серьезным.

— Не как друг и подруга, которые пережили тяжелые времена. А как двое людей, которые… которые видят друг в друге что-то большее.

— Да, — я кивнула, чувствуя, как на душе становится тепло и спокойно.

— Да, давай начнем сначала.

Мы дошли до общежития, все так же держась за руки. У подъезда он снова остановился.

— Завтра может быть тяжело, — предупредил он.

— Сплетни, взгляды… Ты готова?

— Я готова, — я пожала его руку.

— Потому что теперь у меня есть ты. И Алина. И правда на моей стороне. А это сильнее любых сплетен.

Он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб.

— Спокойной ночи, Маша. Я всегда рядом.

— Спокойной ночи, Кир.

Я поднялась в свою комнату. Впервые за долгое время я не чувствовала себя одинокой и разбитой. Да, было больно. Да, было обидно. Но сквозь эту боль пробивалось что-то новое. Что-то крепкое и настоящее.

Я легла в кровать и закрыла глаза. Впереди был новый день. И впервые за долгое время я ждала его без страха. Потому что знала — что бы ни случилось, я не одна.

Моя война закончилась. И начиналась новая жизнь. На этот раз — моя собственная.

На следующее утро я проснулась от яркого солнечного луча. Первое, что я почувствовала, — не боль и не страх, а странное спокойствие. Потом до меня дошло: все кончено. Правда вышла наружу.

Я спустилась вниз, в холл общежития. Разговор с Кириллом вчера вечером казался сном. Но когда я увидела его, сидящего на диване с двумя стаканами кофе, мое сердце забилось чаще — но на этот раз от радости.

— Доброе утро, — он улыбнулся мне, протягивая один стакан.

— Думал, тебе понадобится это.

— Доброе утро, — я села рядом, принимая кофе. Наши пальцы ненадолго соприкоснулись, и по моей руке разлилось приятное тепло.