— Да, конечно, — я села на кровать, стараясь дышать ровнее.

— Привет.

— Привет. Слушай, я не помешал? Ты не занята?

— Нет, ничего. Просто уроки делаю.

— А, извини. Я быстро. Я тут подумал… Помнишь, мы вчера про книжный магазин на Ленина говорили? Тот, что в старом доме?

— Помню.

— Так вот, я сегодня проходил мимо, а там как раз привезли те самые сборники стихов, о которых ты говорила. Твои любимые. Хочешь, сходим посмотрим? Прямо сейчас, если ты свободна.

Я посмотрела на свои конспекты. На часы. Было четыре часа дня. Дела могли и подождать.

— Ну… Ладно. Только ненадолго.

— Отлично! Я за тобой заеду? Ты в общежитии на Студенческой?

— Да, — удивилась я.

— Но как ты…?

— Спросил у Алины, — легко ответил он.

— Надеюсь, ты не против. Встречаемся через полчаса у входа?

— Хорошо, — согласилась я.

— Через полчаса.

Я положила трубку и несколько секунд сидела без движения. Потом вскочила и бросилась к шкафу. Что надеть? Что надеть? Он на машине приедет. У него все такое… дорогое. А у меня только джинсы да простые кофты.

В конце концов я надела свои лучшие темные джинсы и светлый свитер. Поправила волосы. Накрасила ресницы. Сердце все еще стучало где-то в горле.

Ровно через полчаса я вышла из общежития. У входа, как и обещал, стоял Степан. Рядом с ним не было никакой шикарной машины. Он стоял один, в той же простой, но стильной куртке, и улыбался.

— Привет, — сказал он.

— Ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, — я смутилась.

— А где твоя… машина?

— Оставил на стоянке, — махнул он рукой.

— Решил, что пешком приятнее. Тем более, идти недалеко. Ты не против прогуляться?

— Нет, конечно, — я покачала головой, чувствуя облегчение.

Мы пошли по тротуару. Было тихо и солнечно.

— Спасибо, что согласилась выйти, — сказал Степан.

— Честно говоря, я сегодня с утра на скучных переговорах с отцом сидел. Голова гудит. А тут твой звонок… как глоток свежего воздуха.

— Я тебе звонила? — удивилась я.

— Ну, мы же договорились, что я позвоню, — он улыбнулся.

— Для меня это одно и то же.

Мы дошли до книжного. Он был маленьким и уютным, пахло старыми книгами и кофе. Степан сразу подошел к полке с поэзией.

— Вот, смотри, — он взял тонкую книжечку в мягкой обложке.

— Тот самый сборник. Ты говорила, что нигде не можешь его найти.

Я взяла книгу в руки. Он был прав. Я искала этот сборник несколько месяцев.

— Как ты узнал? Я вчера всего пару слов обмолвилась…

— Я запоминаю то, что тебе важно, — просто сказал он.

Мы провели в магазине почти час. Он выбирал книги, показывал мне то, что ему нравилось, спрашивал мое мнения. Он был таким… нормальным. Таким, как все. Никакого пафоса, никакого высокомерия.

— Ты совсем не такой, как я думала, — вырвалось у меня, когда мы уже выходили на улицу с двумя новыми книжками.

— А какой ты меня представляла? — ему стало интересно.

— Ну… Знаешь. Хвастаешься деньгами, смотришь на всех свысока.

Он рассмеялся.

— Боже, нет. Мне все это надоело еще в школе. Просто… — он задумался.

— Просто иногда приходится играть роль. Чтобы не разочаровать людей. Особенно отца.

В его голосе снова прозвучала та самая грусть, что и вчера. Мне стало его жалко.

— А что с отцом? — осторожно спросила я.

— Обычная история, — он пожал плечами.

— Он хочет, чтобы я продолжал его дело. Сидел в офисе, носил костюмы, общался с нужными людьми. А я… — он посмотрел на небо.

— А я хочу чего-то другого. Чего-то настоящего.

Мы дошли до маленького сквера и сели на скамейку. Солнце уже садилось.

— А что для тебя «настоящее»? — спросила я.

— Не знаю, — честно ответил он.

— Но я чувствую, что это… не то, что у меня есть сейчас. Может, это тишина. Или возможность выбирать, с кем проводить время. Или человек, с которым можно просто молчать, и тебе будет хорошо.

Он посмотрел на меня. В его глазах было что-то серьезное, почти уязвимое.

— Например, сейчас. С тобой. Мне хорошо, Маша. Мне не нужно притворяться.

Я смотрела на него и понимала, что все мои предубеждения рушатся. Он не был тем самовлюбленным мажором, каким я его представляла. Он был живым человеком. С проблемами. С сомнениями.

— Мне тоже хорошо, — тихо сказала я.

Мы еще долго сидели на той скамейке и разговаривали. О книгах. О музыке. О детстве. Он рассказывал смешные истории из своей жизни в дорогих школах и лагерях, и я смеялась до слез. Время пролетело незаметно.

Когда стемнело, он проводил меня до самого входа в общежитие.

— Спасибо за сегодня, — сказал он.

— Это был лучший день за последние несколько месяцев.

— Не за что, — улыбнулась я.

— Мне тоже было очень здорово.

— Можно я… можно я еще раз тебе позвоню? — спросил он.

— Может, в кино сходим на выходных?

— Да, — сразу же ответила я.

— Позвони.

Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой, легкой поцеловал меня в щеку и ушел. Я стояла и смотрела ему вслед, касаясь пальцами того места, где только что были его губы. По щеке разливалось приятное тепло.

Я зашла в общежитие на седьмом небе. В холле на диване сидел Кирилл. Он что-то читал, но когда я вошла, он сразу поднял на меня взгляд.

— Привет, — сказал он.

— Где это ты пропадала? Я звонил, ты не брала трубку.

— А, извини, — я достала телефон. Действительно, три пропущенных от Кирилла.

— Я… гуляла.

— С Алиной? — спросил он.

— Нет… — я покраснела.

— Со Степаном. Помнишь, я тебе про него вчера рассказывала?

Лицо Кирилла стало каменным.

— С Громовым? — его голос прозвучал резко.

— Маш, ты в своем уме? Ты же сама говорила, что он… ну, мажор. Испорченный тип.

— Ты его не знаешь! — вспылила я.

— Он совсем не такой! Он умный, начитанный, с ним можно говорить обо всем! Он не виноват, что родился в богатой семье!

Кирилл смотрел на меня с таким разочарованием, что у меня защемило сердце.

— Ладно, — он резко встал.

— Твое дело. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Он развернулся и ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью.

Я осталась стоять одна в холле. Радость от прошедшего дня куда-то улетучилась. Вместо нее внутри поселилась тяжесть. Почему он не может быть просто за меня рад? Почему он сразу осуждает?

Я пошла в свою комнату, стараясь отогнать неприятные мысли. Кирилл просто не понимает. Он ревнует. А у меня наконец-то появился шанс на что-то большее. На сказку.

Я не знала тогда, что сказки часто оказываются иллюзией. А правда обычно прячется там, где ее меньше всего ждешь. В глазах тех, кто всегда был рядом.

Прошло уже две недели с тех пор, как мы начали видеться со Степаном. Каждый день приносил что-то новое. Он не дарил дорогих подарков, не возил в рестораны.

Вместо этого мы гуляли по паркам, смотрели старые фильмы в маленьком кинотеатре и разговаривали. Так много разговаривали.

Сегодня мы сидели в нашем обычном кафе. Я пила капучино, а Степан — черный кофе. Он выглядел задумчивым.

— Что-то случилось? — спросила я.

Он вздохнул и отложил телефон.

— Отец. Опять эти вечные разговоры о бизнесе, о моей ответственности. Иногда мне кажется, что он видит во мне не сына, а продолжение самого себя. Робота, который должен выполнять программу.

— Но ты же не робот, — мягко сказала я.

— Для него — так же, как и для большинства людей вокруг, — он горько улыбнулся.

— Знаешь, в чем разница между тобой и всеми ими?

— В чем?

— Ты видишь меня. Настоящего. А не мой счет в банке или фамилию. С тобой я могу быть просто Степой. Таким, какой я есть.

Он посмотрел на меня, и в его глазах было столько тепла, что у меня перехватило дыхание.

— Я тоже могу быть собой с тобой, — призналась я.