Я поняла, что Дима и Степан были правы лишь в одном — мой выбор определил мою жизнь. Но они ошиблись, думая, что я проиграла. На самом деле, я только начала выигрывать. И мой приз был гораздо ценнее любого феррари. Он был здесь, рядом со мной, и держал меня за руку.

Началась сессия. Время летело быстро, заполненное зубрежкой, бессонными ночами и литрами кофе. Мы с Кирилком проводили дни в библиотеке, пытаясь усвоить тонны материала.

Однажды вечером мы сидели за нашим обычным столом. Я повторяла термины по психологии, а Кирилл решал сложные задачи по физике. Вдруг он отложил ручку и тяжело вздохнул.

— Что-то не получается? — спросила я.

— Нет, просто… — он провел рукой по лицу.

— Мне завтра нужно идти на подработку. А я еще ничего не подготовил к зачету по сопромату.

— Может, взять выходной? — предложила я.

— Сессия важнее.

— Не могу, — он покачал головой.

— Мне нужны эти деньги. За квартиру надо платить, да и на еду тоже.

Я знала, что Кирилл жил один в маленькой квартире на окраине города и сам себя обеспечивал. Но только сейчас до меня начало доходить, насколько это тяжело — совмещать учебу с работой.

— Может, я могу чем-то помочь? — осторожно спросила я.

— У меня есть немного сбережений…

— Нет! — он ответил слишком резко, потом смягчился.

— Извини. Я не хочу брать у тебя деньги. Я сам справлюсь.

— Но почему? — не понимала я.

— Мы же вместе. Мы должны помогать друг другу.

— Именно потому что мы вместе, — он посмотрел на меня серьезно.

— Я не хочу, чтобы между нами были деньги. Я не хочу быть тем, кто тебе что-то должен.

— Но это же глупо! — я не сдавалась.

— Если у меня есть возможность помочь, почему я не могу это сделать?

— Потому что я должен обеспечивать себя сам, — его голос снова стал твердым.

— Я не Степан, который живет на папины деньги. Я привык всего добиваться сам.

Это сравнение задело меня.

— Я никогда не сравнивала тебя с ним! И мне не нужен кто-то, кто будет меня содержать! Я просто хочу помочь человеку, которого люблю!

В библиотеке зашикали на нас. Мы замолчали, но напряжение между нами висело в воздухе.

Мы закончили заниматься молча. По дороге в общежитие я снова попыталась заговорить.

— Кирилл, давай не будем ссориться из-за этого. Я просто переживаю за тебя. Ты выглядишь таким уставшим.

— Я справлюсь, — он упрямо повторил.

— Всегда справлялся.

— Но теперь ты не один! — я остановилась и повернула его к себе.

— Теперь есть я! Почему ты не позволяешь мне помочь тебе?

— Потому что тогда я буду чувствовать себя неполноценным! — вырвалось у него.

— Понимаешь? Ты из хорошей семьи, у тебя есть поддержка. А я… я всегда был сам по себе. Если я сейчас позволю тебе помогать мне деньгами, то что дальше? Я буду постоянно чувствовать, что я тебе должен. Что я недостаточно хорош для тебя.

В его глазах была боль и уязвимость, которые он обычно скрывал. Я наконец поняла. Это было не про деньги. Это было про его самоуважение.

— Хорошо, — тихо сказала я, беря его за руку.

— Я понимаю. Но тогда давай найдем другой способ. Я могу помогать тебе с учебой. Могу готовить тебе еду, чтобы ты не тратил деньги в столовой. Могу… не знаю, мыть посуду в твоей квартире. Что угодно, чтобы облегчить тебе жизнь.

Он смотрел на меня с недоверием.

— И тебе не будет… унизительно? Мыть посуду в квартире своего парня?

— Кирилл! — я рассмеялась.

— Это же просто посуда! И это моя помощь тебе. Не из жалости, а потому что я люблю тебя и хочу, чтобы у тебя было больше времени на отдых и учебу.

Он молчал несколько секунд, а потом его лицо озарила медленная, счастливая улыбка.

— Ты удивительная, знаешь ли? — он обнял меня.

— Когда я с тобой, я начинаю верить, что все возможно.

— Так договорились? — я спросила, прижимаясь к нему.

— Я помогаю тебе по хозяйству и с учебой, а ты принимаешь мою помощь и не как осел.

— Договорились, — он кивнул, смеясь.

— Только давай без ослов.

На следующий день я пришла к нему в квартиру. Она была маленькой, но очень уютной. Вместо того чтобы идти на работу, он сидел за учебниками.

— Итак, — я поставила на стол принесенную из дома еду.

— Пока ты разбираешься с сопроматом, я приведу тут порядок. А потом вместе повторим к зачету.

— Ты уверена, что хочешь этим заниматься? — он все еще выглядел немного неуверенно.

— У тебя же своя сессия.

— У меня все под контролем, — я уверенно сказала.

— А теперь работай!

Пока он учился, я помыла посуду, пропылесосила и даже постирала его немногочисленные вещи. Было странно, но приятно — заботиться о нем таким простым, бытовым способом.

Вечером мы вместе повторяли материал. Я задавала ему вопросы по сопромату, а он объяснял мне сложные темы по физике.

— Знаешь, — сказал он, когда мы наконец закончили.

— Так гораздо эффективнее. Я бы один сидел над этим еще часов пять.

— Вот видишь, — я улыбнулась.

— Командная работа. А ты хотел все в одиночку тащить.

Он обнял меня.

— Спасибо. За все. И за терпение тоже.

— Пустяки, — я прижалась к нему.

— Мы же команда, правда?

— Правда, — он кивнул.

— И знаешь, что я понял? Настоящая сила — не в том, чтобы все делать самому. А в том, чтобы позволить другим помочь тебе. И быть благодарным за это.

— Вот именно, — я поцеловала его в щеку.

— И теперь, мой дорогой однокурсник, я предлагаю закончить этот учебный день. Завтра у тебя зачет, а у меня экзамен.

Мы собрали его вещи, и он проводил меня до общежития. На прощание он крепко обнял меня и прошептал:

— Спасибо, что ты есть.

— Взаимно, — я улыбнулась ему.

Возвращаясь в свою комнату, я думала о том, как много мы оба сегодня поняли. Я научилась помогать, не обижая его гордость. А он научился принимать помощь, не теряя своего достоинства.

Возможно, это и есть настоящая любовь — не только держаться вместе в яркие моменты, но и находить способы поддержать друг друга в самых обычных, бытовых трудностях. И в этом простом открытии было больше тепла и настоящего чувства, чем во всех красивых словах и дорогих подарках Степана.

Наша любовь проходила испытание не драмами и страстями, а самой жизнью. И пока что мы выдерживали это испытание. Вместе.

Сессия подходила к концу. Оставался последний, самый сложный экзамен — высшая математика. Мы с Кириллом сидели в читальном зале, окруженные грудой конспектов и учебников. Воздух был густым от напряжения и запаха кофе.

— Я ничего не понимаю, — с тоной сказала я, отодвигая тетрадь с интегралами.

— Это как пытаться читать на неизвестном языке. Моему мозгу это не под силу.

— Под силу, — Кирилл терпеливо перетащил мою тетрадь к себе.

— Смотри, здесь все по шагам. Первое, что мы делаем…

Он снова стал объяснять, рисуя графики и формулы. Я смотрела на его руки — сильные, рабочие руки, на которых проступали вены от усталости. Он сам недосыпал уже третью неделю, но всегда находил силы мне помочь.

— Ты устал, — заметила я, когда он закончил объяснение.

— Тебе бы самому отдохнуть, а не меня учить.

— Я в порядке, — он провел рукой по глазам.

— К тому же, когда я объясняю тебе, я и сам лучше запоминаю.

В этот момент к нашему столу подошла девушка с нашей же группы, Лена. Она посмотрела на разбросанные листы и тяжело вздохнула.

— Ребята, я в отчаянии. Я вообще не понимаю, что делать с этими рядами. Кирилл, ты же в них шаришь. Не поможешь?

Кирилл взглянул на меня с немым вопросом. Я кивнула.

— Конечно, садись, — сказал он.

— Сейчас разберемся.

Он снова погрузился в объяснения, на этот раз для Лены. Я смотрела, как он спокойно и методично рисует схемы, и в сердце закипала странная, теплая гордость. Он был таким… настоящим. Без фальши, без желания покрасоваться. Просто помогал, потому что мог.