— Ладно, не знаю, как ты, а я хочу есть, — Уокер кивает назад через плечо, явно не давая мне шанса начать спорить по поводу только что сказанного. — Пойду ужин готовить.

— Хорошо.

И вот так мы снова переходим в наш привычный ритм, будто никакого поцелуя и не было. И я даже не знаю — хорошо это или плохо.

Уокер

— Поцелуй меня, Уокер. — Голос Эвелин, полный страсти, звучит для меня как музыка.

Я так долго ждал этого момента, что даю себе еще несколько секунд, прежде чем моя фантазия станет реальностью. А потом я прижимаюсь губами к ее губам и погружаюсь в ее рот, показывая ей еще один способ, помимо алкоголя, забыть о глупостях жизни.

У нее был тяжелый день. Я увидел это по ее лицу, как только она вошла в дверь. С каждым днем, который мы проводим вместе, становится все легче заставить ее раскрыться, но когда она возводит свои стены — черт, она строит их высокими.

— Уокер. — Ее голос гудит у моих губ, когда я прижимаюсь своим членом к ее животу. На мне довольно тонкие спортивные шорты, поэтому я знаю, что она чувствует, что делает со мной.

— Чёрт, Эвелин. Боже, я так сильно тебя хочу.

— Тогда возьми меня, Уокер. Заставь меня забыть о сегодняшнем дне.

Я наклоняюсь назад и смотрю ей в глаза, а потом замечаю, что она снова кусает нижнюю губу. И, чёрт, когда она так делает, мой член дергается.

Я поднимаю ее на стол и спускаю шорты по ее ногам, отбрасывая их в сторону. А потом смотрю на ее киску, любуясь мокрым пятном на передней части темно-синих кружевных стрингов.

Это я, чёрт побери, сделал с ней.

— Я буду лизать твою киску так, блять, хорошо, Эвелин, потому что, честно говоря? Я чувствую, что был послан на эту землю, чтобы сделать именно это в этот момент.

— Докажи, — дразнит она меня, поднимая ноги.

Но когда я начинаю опускаться к сладкому раю между ее ног, воздух вокруг нас наполняется дымом. — Что за херня? — Пламя поднимается с земли, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как оно окружает нас оранжевым и желтым светом.

— Эвелин! — кричу я, но когда я поворачиваюсь, ее уже нет. — Эвелин! Куда ты, черт возьми, ушла?

— Уокер! — кричит она, но я не могу понять, откуда доносится ее голос. Пламя вырастает до трех метров, а дым становится настолько густым, что я почти ничего не вижу.

Но тут из хаоса выходит фигура, и вдруг я стою лицом к лицу со своим лучшим другом.

Он здесь. Какого черта он здесь делает?

— Ты должен спасти их, Уокер, — говорит мне Джон, стоя неподвижно. Огонь даже не касается его, но я все еще вижу его вокруг нас.

— Куда они делись, чувак?

— Ты должен спасти их, Уокер. Я не смог этого сделать. Но ты можешь.

— Джон! — Он исчезает прямо на моих глазах, и я слышу громкий грохот, такой же, как в ночь, когда он умер.

И тогда я просыпаюсь.

Я смотрю в зеркало у входной двери, поправляя галстук, пока жду, когда Эвелин спустится вниз. Кайденс играет со своими игрушками в манеже, её сумка на ночь уже собрана. Единственное, чего мне сейчас не хватает — моей жены.

Сегодня вечером благотворительный вечер в пожарной части. Сомневаюсь, что Эвелин спала этой ночью — я сам всю ночь ворочался.

Частично из-за сна, который преследует меня весь день. Он был таким чертовски реальным, что я проснулся в панике, весь в поту, обыскивая дом в поисках чего-либо, что могло бы спровоцировать пожар. Но когда я зашёл в комнату Эвелин проверить её, а потом заглянул к Кайденс, мне стало легче дышать. Мысль о том, что с ними может что-то случиться — один из моих худших кошмаров. Иронично, что именно в ночь перед тем, как мы с Эвелин впервые выйдем в свет как супружеская пара, мой мозг решил напомнить мне об этом.

Да, нас уже видели в городе, все знают, что мы женаты. Но сегодня почти всё население Ньюберри-Спрингс соберётся, чтобы помочь собрать средства на новый пожарный автомобиль. Федерального финансирования не хватает, поэтому эта тихая аукционная ярмарка должна помочь закрыть оставшуюся сумму на обновление нашего оборудования. После пожара, который унёс жизнь моего лучшего друга, мы провели множество обновлений и приняли дополнительные меры безопасности. Но всё это стоит денег. И всё равно — это небольшая цена за безопасность.

Так что добропорядочные жители Ньюберри-Спрингс соберутся ради благого дела. А вместе с этим наверняка принесут с собой и свои мнения — о которых их никто не спрашивал.

Но я нервничаю не из-за того, что думаю о чужом мнении. Нет. Я нервничаю потому, что сегодня вечером, впервые после нашей свадьбы, я собираюсь немного раздвинуть границы — физические. Я боюсь, что Эвелин отстранится, если почувствует дискомфорт.

У нас уже было четыре поцелуя — да, я, блять, считал — но сегодня их будет намного больше. Я собираюсь боготворить свою жену перед каждым встречным, чтобы у всех не осталось сомнений в том, насколько я ею одержим. Надеюсь, она и сама это начнёт видеть.

Как только Эвелин спустится, мы поедем к моим родителям — они будут присматривать за Кайденс. Мама настояла на том, чтобы оставить малышку у них на ночь, чтобы мы могли отдохнуть и не спешить домой. Но Эвелин нервничает уже несколько дней. Это будет её первая встреча с моими родителями после свадьбы.

Я знаю, что она их избегала. И это первая ночь, когда она оставит малышку на ночь без себя, так что я постараюсь как можно сильнее отвлечь её.

У меня есть несколько конкретных идей, как это сделать. Но насколько далеко я зайду — зависит только от неё. Последнее, чего бы я хотел, — это чтобы между нами что-то случилось, а потом она об этом пожалела. Это было бы хуже, чем не иметь её вовсе.

После вчерашнего сна, каждого прикосновения, каждого взгляда и каждого поцелуя до этого, я знаю: между нами будет взрывная химия. Моё тело и разум готовы показать ей, насколько сильно она сводит меня с ума. Но всё зависит от неё, и я готов ждать её столько, сколько понадобится.

Сегодня я буду следовать за ней, но при этом постараюсь заявить на неё права в той мере, в какой только смогу, пока мы оба получаем удовольствие.

Мы оба, чёрт возьми, это заслужили.

— Ладно, я готова.

Я оборачиваюсь к лестнице — и весь воздух вырывается из моих лёгких при виде её.

Чтоб меня, и это моя жена.

Господи, я самый счастливый человек на свете.

— Чёрт, Эвелин. — Мой взгляд скользит по её ногам, пока она спускается по ступеням. На ней чёрные туфли на каблуке — чертовски сексуальные. Я уже представляю их в воздухе, пока она кричит моё имя, а мои губы между её ног. Её платье — алое, потрясающий выбор. Сатиновое, чуть выше колен, на тонких бретельках. Оно изящно обтекает её бёдра, когда она приближается.

Её волосы собраны наверх, несколько прядей спадают вдоль лица, подчёркивая скулы, а губы накрашены красным. Чёрт, я хочу, чтобы эти губы оставили следы на всём моём теле.

Мне будет чертовски сложно держать руки при себе сегодня. Хорошо, что цель как раз обратная.

— Ты выглядишь потрясающе. — Наверное, есть слова покрасивее, но мой мозг сейчас работает плохо.

— Спасибо. — Она краснеет, отводя глаза, когда достигает последней ступеньки.

— Я серьёзно. — Я качаю головой, снова обводя её взглядом. — Ты только что выбила у меня землю из-под ног.

— Не стоит так льстить, Уокер, — отвечает она, снова опуская взгляд.

Я бережно беру её за подбородок и заставляю посмотреть на меня:

— Я не льщу, Эвелин. Ты — самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Потрясающая. Захватывающая. Сногсшибательная. Ты заставляешь моё сердце разрываться. Сейчас я почувствовал себя самым счастливым человеком на планете. И я каждое, гребанное, слово говорю серьёзно. Поняла?