— Думаю, осознал.

— Тогда не казни ни его, ни себя. Тогда он был совсем другим.

— Ты так говоришь, словно знаешь, о ком я… — немного удивленно проговорила я и вдруг насторожилась… — Ты опять читаешь мои мысли?!

— Нет, так далеко наша связь пока не распространяется, — поспешили успокоить меня, и, кажется, его мой вопрос даже развеселил. — Адриан сегодня пришел сам не свой. Сказал странную вещь, что прошлое может разрушить его счастье.

— Да? — решила не сознаваться я. — Очень странно.

— А еще он сказал, что упоминал в разговоре обо мне…

— Упоминал? — насторожилась я.

— И почему ты не спрашиваешь?

— О чем?

— О девушке, с которой я…

Судя по голосу, Джулиан явно не жаждал говорить об этом, но отчего-то говорил. Думаю, он боялся потерять мое доверие, вот только у меня тоже был Леша, с которым я целовалась и почти дошла до самого конца. Так имею ли я право о чем-то спрашивать? Даже если мне безумно интересно узнать кто она?

— Это было пару лет назад. Она была одинока и очень похожа в этом на меня. Мы работали вместе какое-то время.

— Как ее звали? — не удержалась от вопроса я.

— Кира.

Кира. Где-то я слышала это имя.

— У нас ничего не вышло…

— Ты ее хотел? — ревниво перебила я. Ведь все наперебой уверяли меня, что наша связь делает невозможными измены, а теперь выясняется, что это не так!

— Тогда я не знал, что ты не ведьма, а Кира… она очень…

— Зачем ты подбираешь слова? Чтобы не обидеть?

— И это тоже. Но больше потому, что я просто не знаю, как ее описать. Она стала вампиром при ужасных обстоятельствах, это не был ее выбор. Помнишь, я рассказывал тебе об Искрах.

— Да, что-то припоминаю.

— Она была одной из них. Это позволило ей стать просто удивительной женщиной. Женщиной, которой невозможно не увлечься.

— И почему у вас ничего не вышло? Из-за связи?

— Из-за всего. Она, как и я, была не свободна. И в одну из наших встреч мы это выяснили и решили остаться просто друзьями.

Ужас. Представляю, что это было за выяснение…

— Не ревнуй, пожалуйста. Она не значила для меня и сотой доли того, что значишь ты.

— Выкрутился, — фыркнула я, пытаясь скрыть улыбку. И вообще, эти разговоры о бывших здорово напрягают. Так что прекращаем копаться в прошлом, и начинаем думать позитивно.

— Ты повеселела, — заметили некоторые после недолгого молчания.

— Это потому что с тобой поговорила, — призналась я. — Ты всегда такой…

— Какой?

— Надежный, правильный, идеальный. Вот и о бывшей своей рассказал, хотя и не должен был.

— А ты идеальна для меня, и я всегда готов тебе помочь, что бы ни случилось. Даже если у тебя просто плохой день.

— Да, и начался он как-то… — с новой улыбкой напомнила я.

— Вопрос твоей зарплаты не обсуждается! — отрезали с той стороны.

— Ладно, но я ведь могу потратить эти твои сумасшедшие нули куда захочу? — поддразнила я. — Например, отдать на благотворительность.

— А я новые пришлю.

— А я и эти отдам.

— Кажется, какой-то фонд значительно разбогатеет — досадливо вздохнули на том конце.

— А ты обеднеешь.

— Ты хочешь бедного демона?

— А это возможно?

— Вряд ли.

— Ха, опять хвастаешься?

— Констатирую факт.

— Спасибо тебе, — вдруг выпалила я.

— За что?

— За все. И мне без разницы, будешь ты бедный или богатый, главное, что ты есть.

Ох, кажется, это было мое первое настоящее признание, пока еще не в любви, но в симпатии безусловно. И Джулиан это понял, как и степень моего смущения после столь откровенных слов. И в ответ не прозвучало ничего, кроме:

— Удачного ритуала. Я позвоню тебе завтра.

— Кажется, звонки нам тоже запретили, — мягко напомнила я.

— Ах, да, черт, тогда смс?

— Хорошая мысль, люблю смс-ки.

Я отключилась первой и долго сидела на кровати, глупо улыбаясь стене. Сумрака в душе, после разговора, как небывало. Мне даже было очень хорошо, пока Роза не заявилась и не испортила все своим грозным видом:

— Ну, что? Успокоилась? Тогда пошли, магичить будем, и на этот раз, надеюсь, нас ни в какое прошлое не закинет.

— И не говори, вот чего-чего, а прошлого с меня предостаточно, с тем что есть бы разобраться, — ответила я и пошла следом за подругой.

На этот раз нашему ритуалу ничего не мешало, мы слаженно замкнули круг из соли, зажгли свечи, прочитали сакраментальные слова, настроились на общую волну, и наконец что-то начало происходить. Правда, поначалу я перепугалась, когда свечи вдруг погасли, а в комнате образовалась такая непроглядная тьма, что я даже собственных рук не могла разглядеть. Не сразу сообразила, что это не свет погас, а я перестала видеть. Судя по вскрикам рядом — с девочками происходило что-то похожее, но совсем недолго. Тьма начала расступаться также стремительно, как и нахлынула, и я вдруг увидела подруг, они светились, каждая была окутана чем-то сияющим и золотым, словно сотней нитей. Но, потянув за одну, я осознала, что их не сотни, а всего одна, очень длинная и горячая. Неожиданно эта нить поползла ко мне и влилась в кокон нитей, окружающих меня саму. Как только это произошло, я почувствовала острый прилив сил, и по мере разматывания кокона Розы, я становилась все сильнее и сильнее, а она бледнела буквально на глазах.

Не знаю, что бы случилось, если бы я в своем любопытстве дошла до конца, но точно ничего хорошего. А когда Роза с тихим всхлипом повалилась на ковер, я испуганно вздрогнула и, действуя скорее по наитию, нежели зная наверняка, схватилась за нить и перенаправила ее в обратную сторону. Тогда Роза стала стремительно розоветь, а мне в голову снова пришла интересная мысль, и я потянулась к нити Лили, схватилась, оторвала от кокона один конец, связала с нитью Розы и направила поток в ее сторону. Теперь уже Лиля захрипела от слабости, а Роза — от переполнявшей ее силы.

Наигравшись в эту странную игру с перенаправкой сил, я решила все прекратить, разорвала контакт и вернула каждой из нас свою нить. В следующее мгновение все схлынуло, а мы повалились на ковер, еще не осознавая до конца, что произошло.

Понимание накатило, едва мы оклемались, вместе с острой болью в голове, причем у каждой из нас. Сил не было даже на то, чтобы встать, не говоря уже о разговоре. Боль была такая, словно мозг долбил дятел, упорно, старательно и с энтузиазмом, а когда и она ушла, ее место заняли навязчивые знания — сотни, тысячи знаний Лили, Розы, даже мои собственные, то и дело всплывающие перед глазами.

Пиус с дядюшкой Михеем охали, ахали над нами, пытались что-то предложить: воды, отварчика, успокоительного, жаль, яда не предложили, я бы с радостью выпила. Ни на что другое мы не реагировали, в итоге нечисть домашняя сдалась, укутала нас одеялами и отправилась чаевничать на кухню, прихватив с собой Феньку и хранителя Лили. А мы остались «внимать» всплывающим образам.

Кстати, о хранителях. Когда Лиля за вещами в дом Олдрич приехала, ей их не отдали, как и хранителя ее. Вернулась наша светлая нищая, вещами не обремененная. Поплакала, конечно, семья как-никак, но больше о хранителе своем переживала — филине, а он возьми да прилети следом за ней на мой балкон. Долго там околачивался, все в прибежище темных ведьм да демонов войти боялся, пока Феня его не увидал.

Очень занимательным персонажем этот филин оказался. Много спит, много говорит, с Фенькой ругается на профессиональные темы. Зовут почему-то Кузя. Лиля так назвала — ее проблемы. Фень было начал потешаться, но вспомнил о своем имени и заткнулся. Так периодически и сидят, один в аквариуме, второй на подоконнике, имена обсуждают и двух безголовых дур, что не умеют их выбирать.

Мы пролежали без движения почти до утра, «обучаясь» ускоренными темпами. Девочек отпустило значительно раньше — ну да, от меня-то магических знаний никаких, — а я к концу процесса начала воспринимать себя гигантской энциклопедией на ножках. Подруги сказали, что знания скоро улягутся, лишние отпадут, важные отложатся в подкорке и будут всплывать время от времени, а пока этого не случится, я и правда буду как та девочка, которая все помнит и никогда ничего не забывает.