Генерал поднялся, неторопливо подошёл к зеркалу у стены и покрутил шеей.

— Такое ощущение, будто вернулся в пятьдесят пятый год. Ещё бы водки, и на танцы.

— Молочка с булочкой, и на печку с дурочкой…

— Вот, вот!

— Это все завтра. Сегодня только покой.

Измайлов развернулся у двери и задержался на мгновение:

— Это между нами?

— Естественно.

— Тогда буду завтра в это же время. И… спасибо!

Аппарат затих. Внутри остался только ровный гул энергосистемы и короткий шепот «Друга»:

«Контактный мост установлен. Он готов слушать. Вероятность сотрудничества — шестьдесят восемь процентов и имеется обоснованный прогноз роста».

Когда он вышел из мастерской, «Друг» снова подал голос:

«Он всё понял. Но пока не спешит сообщать наверх. Решение: продолжать наблюдение. Возможен союз. Поддерживаю осторожность».

На следующий день генерал появился у двери точно в оговорённое время, в руках аккуратный коричневый портфель. На лице — довольное, даже немного хитрое выражение. Войдя, без лишних слов поставил портфель на стол и достал из него плоскую бутылку с золотой этикеткой и две массивные хрустальные рюмки.

— После процедуры, конечно. За здоровье, раз уж пошли по этому пути, — бросил он с лёгкой усмешкой и занял прежнее место.

Процедура прошла ещё быстрее. На этот раз робот сосредоточился на сосудах головного мозга, легких и работе сердца. Закончив, отключился без звука.

Генерал встал, размял плечи и распечатал бутылку.

— Теперь можно. За Варшаву, за баранки, и за тот чёрт знает какой стол, который заставил чувствовать себя моложе на двадцать лет.

Рюмки звякнули. Напиток оказался мягким, с тонкой ноткой миндаля и дерева. Несколько минут никто не говорил, наслаждаясь теплом, расползающимся по груди.

Измайлов поставил рюмку и повернулся ко мне лицом, глаза его, как то разом потемнели.

— А теперь, к делу. Знаю я, кто ты такой. Ты агент, инопланетной цивилизации. И весь этот цирк с техникой и медициной, только прикрытие. Хватит крутить!

Пауза была долгой. В комнате стало ощутимо тише, как будто даже воздух решил нам не мешать.

— Это ошибка, — начал спокойно я. — Причем системная, поясняю: агент — нет, скорее Робинзон или беглый.

Генерал прищурился.

— Что значит Робинзон? Это что, новый метод инфильтрации?

— Сознание, с которым ты сейчас разговариваешь, попало в это тело не по доброй воле. Во время прыжка с парашютом, на учениях «Запад-81», Константин Витальевич Борисенок погиб. Его тело было повреждено, но сохранило возможность восстановления. Моё сознание… было перемещено сюда извне. И теперь мне приходится играть его роль в этом мире. Учиться быть человеком. А заодно, делать добро, насколько это возможно.

Измайлов молчал. Вторая рюмка осталась нетронутой.

— А имя у тебя есть?

— Было. Но в этой реальности оно не имеет значения. Здесь я Константин. И этого достаточно.

— Что же, — вздохнул генерал, — это не худший ответ из тех, что мне доводилось слышать. Но докладывать наверх всё равно придётся. Либо ты помогаешь нам — либо окажешься в изоляторе за решеткой.

— Помощь, это взаимный процесс и действия, которая подразумевает работу с теми, кто готов слышать и взаимодействовать. А не с теми, кто рвётся контролировать непознаваемое.

— Контролировать — это и есть наша работа, — отрезал генерал, — но если уж пошёл такой разговор…

Рюмки вновь звякнули. Беседа наша закончилась без ругани, но и пока без доверия. В воздухе повисло предчувствие — совсем скоро всем нам придётся делать выбор.

Генерал появился ровно в назначенное время, как будто стоял за дверью с секундомером в руке. На этот раз он нёс не портфель, а аккуратный крафт пакет с ярким логотипом кафе и ароматной плоской коробкой, от которой уже с порога тянуло обжаренным кофе.

— Принес настоящее. Бразильское, — пояснил он, усаживаясь привычно и даже немного по-домашнему. — Лучшее, что смог найти, в «Pewex» за валюту купил вчера и сам час назад обжарил. В нашей «Резиденции» ничего толкового не было. Готов был с дьяволом подписать акт капитуляции за этот запах.

— Отлично! А я тут на барахолке купил пару кофейных демитассе, хотел жене на 8 марта подарить, но закрутился и пропустил момент. Вот теперь тут ждут хорошего повода. С этими словами я достал серебряную пару на оригинальных блюдцах и с необыкновенно стильными ложками.

— Моей жене такой сервиз, то же бы понравился…

— Но сначала процедура!

Пока робот молча проводил обследование, генерал нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. Когда все импланты отключились и в воздухе повисла тишина, кофе уже был готов.

Он налил себе кофе и кивнул:

— Ну, расскажи наконец, без завуалированных притч и остроумий, кто ты, Константин?

Его голос прозвучал почти дружелюбно, хотя глаза не отпускали ни на секунду, хотя смотрели на меня спокойно.

— Медик-инженер. Мир, откуда удалось сбежать, был не слишком похож на ваш. Слишком технологичен, слишком… стерилен, и не смотря на это там произошла война. В ходе боя получил тяжёлое ранение, шансов выжить — ноль. Захватил разведывательный корабль. Рисковал, потому что выбора не осталось. Цель уйти подальше, попал в вашу Солнечную систему. Единственное место, куда старый корабль мог дотянуть, ваша Земля.

Генерал сделал глоток и прищурился:

— И ты решил поиграть в перевоплощение?

— Старое тело было умирающим. Переход сознания оставался единственным шансом для меня. Вариантов было немного. Кандидат подходил по параметрам. Совпадение — почти мистическое. Он погиб в момент, когда корабль вышёл на околоземную орбиту. Согласие… было получено. Не в том смысле, как ты думаешь. Но без сопротивления, сознание в теле, память сохранилась частично. Технические знания, базовые протоколы — на месте. Поэтому тело функционирует и жизнь продолжается.

— Ты что, серьезно считаешь, что в твою байку поверит комитет? — генерал усмехнулся, но с каждым глотком становился всё менее саркастичным. — Хочешь сказать, ты действитель здесь как Робинзон?

— Не совсем, тот попал на НЕОБИТАЕМЫЙ остров, а ваша Земля заселена и довольно плотно. Скорее как беженец. Мир, откуда удалось сбежать, рухнул под весом собственных технологий. И если не изменить путь — здесь произойдёт то же самое. Но вмешательство, лишь крайняя мера.

В это время в голове послышался мягкий шёпот «Друга»:

«За прошедшие сутки ни генерал, ни капитан, ни лейтенант не передавали сведений о тебе ни в Москву, ни в иные инстанции. Вероятность утечки сведений — менее одного процента.»

Генерал тем временем задумчиво вертел получашку в руках.

— То есть ты сейчас… что? Работаешь при госпитале, чтобы не привлекать внимания?

— Именно. Точка входа. Снизу легче оценить систему. И изменить её, не властью, не приказами, а знанием, практикой, примером.

— Ты из тех безумцев, — хмыкнул генерал. — Которые меня всегда привлекали. По-своему.

Четвёртая процедура прошла на удивление спокойно. Генерал ни о чём не спрашивал. Казалось, он просто наслаждается тем, как изнутри приходит ощущение силы и лёгкости. Заключительный этап занял не больше двадцати минут, и, когда всё было закончено, он потянулся и широко улыбнулся, как человек, наконец освободившийся от тяжёлой ноши.

— Порадуй старика, — проговорил он, вглядываясь в отражение своего лица на тёмном стекле медицинского шкафа. — Обещал показать нечто, от чего у меня седина сама сбежит в пятки. Ну?

— Есть кое-что. Только нужно немного проехаться. В принципе не далеко, но лучше взять машину.

— «Ниву» твою? Её видел ещё в день знакомства. Чудо, а не машина!

— Птичка! Но сегодня только колёса.

Загрузившись в салон, настроил маршрут. Генерал устроился рядом. Дорога заняла не более сорока минут. За городом быстро повернули на старую лесную просеку, где сосны, высокие и прямые, стояли, как часовые. Под ними лежал тонкий слой мокрого снега. Колёса «Нивы» шуршали по оттаявшему гравию. Подъехали к небольшой поляне, укрытой с трёх сторон стеной подлеска и кустов.