Дорога до моей квартиры проходит в напряжённой тишине. Дамиан то и дело поглядывает в зеркало заднего вида, его тело напряжено, он высматривает угрозы, которых я не вижу. Каждые несколько кварталов он делает неожиданный поворот, возвращается назад или меняет направление так, что я не понимаю, зачем он это делает, но явно преследует какую-то цель. Мой пульс учащается, минуты вдруг становятся для меня невероятно ценными.

— Мне казалось, ты сказал, что нам нужно поторопиться, — резко говорю я после третьего странного поворота, который не вписывается в маршрут, который я ему указала. Дамиан бросает на меня мрачный взгляд.

— Ты сказала, что хочешь домой. Я отвезу тебя домой. В целости и сохранности. В его голосе слышится раздражение, и я понимаю, что он на меня злится. Я поджимаю губы и упрямо скрещиваю руки на груди. Мне всё равно. Мы можем впервые поссориться как муж и жена, если он этого хочет, но мне нужно вернуться в свою квартиру, прежде чем мы поедем... куда бы он меня ни вёз.

Мы въезжаем в мой район, и я вздрагиваю. Я много раз видела его в предрассветные часы, честно говоря, почти каждую ночь, и почему-то в это время суток он выглядит ещё хуже. Даже в лучшие времена здесь несладко, но в этот предрассветный час всё выглядит особенно запущенным.

Уличных фонарей мало, и половина из них перегорела. Тротуары завалены мусором, а те немногие люди, которые выходят на улицу в это время, выглядят так, будто замышляют что-то недоброе. Я стараюсь не стесняться того, где живу, это всё, что я могу себе позволить, и это лучше, чем то, где живут некоторые другие девушки, но, глядя на это глазами Дамиана, я чувствую, как краснеют мои щёки. Он назвал свой дом, поместье Константина. Я могу только представить, насколько там всё по-другому и что он сейчас думает об этом. Что он подумает обо мне, когда увидит…

Он заезжает на парковку у моего дома, и я выбрасываю эту мысль из головы. То, что Дамиан думает о моих жилищных условиях, сейчас волнует меня меньше всего, да и в любом случае это место недолго будет моим домом. При этой мысли я чувствую странную боль в груди. Я не могу сосчитать, сколько раз я думала, что ненавижу эту квартиру, мечтала о переезде, представляла все те места, которые хотела бы себе позволить. Но всё же… Я много работала, чтобы иметь возможность жить здесь, в этом дерьме. Это место, за которое я плачу и ради которого пашу как проклятая. Оно значит для меня больше, чем я думала.

Дамиан паркуется, бросает взгляд на меня, а затем снова смотрит на здание. Краска на фасаде облупилась, а на окнах трёх нижних этажей установлены решётки. На парковке трещины и выбоины, сквозь асфальт прорастают сорняки. Это именно то место, куда при обычных обстоятельствах нога такого человека, как он, никогда бы не ступила, разве что для того, чтобы поколотить кого-нибудь. Он, конечно, не стал бы встречаться или жениться на девушке из такого места, как это. Интересно, сожалеет ли он об этом сейчас.

Я выкидываю эту мысль из головы. Я не просила его жениться на мне. Если он так себя чувствует, то это его проблема, а не моя.

— Я вернусь через несколько минут, — говорю я, потянувшись к дверной ручке.

Он протягивает руку и обхватывает моё запястье прежде, чем я успеваю пошевелиться.

— Я пойду с тобой.

— В этом нет необходимости...

— Это была не просьба. — Его хватка не причиняет боли, но достаточно сильна, чтобы донести свою мысль. — Мы идём вместе или не идём вообще.

Я хочу возразить, но по его решительному виду понимаю, что это бессмысленно. И, честно говоря, я отчасти испытываю облегчение, хотя и боюсь его реакции, когда мы войдём в мою квартиру. Здание теперь кажется другим, более опасным. В каждой тени может скрываться кто-то, кто ждёт меня, каждый звук может сигнализировать о приближении опасности. Я знаю, что он прав, что мне небезопасно подниматься одной, и меня охватывает паника. Мне нужно подняться в свою квартиру.

— Хорошо. — Я вырываю своё запястье из его хватки. — Нам всё же нужно поторопиться.

Дамиан бросает на меня взгляд, качая головой, прежде чем выйти из машины и подойти ко мне с той хищной грацией, которую я заметила ранее. Всё в нём кричит об опасности, от того, как он держится, до того, как его глаза постоянно бегают, отмечая угрозы и пути отступления. Интересно, каково было бы вот так идти по жизни, всегда наблюдая, всегда готовому к насилию.

Неужели я теперь буду так себя чувствовать? Всегда в напряжении, всегда оглядываюсь через плечо? Смогу ли я когда-нибудь снова почувствовать себя в безопасности? От этой мысли становится тяжело на душе. Несмотря на то, что я живу в таком месте и работаю в сомнительном стриптиз-клубе, я всегда чувствовала себя в достаточной безопасности, пока была внимательна и обладала хоть какой-то смекалкой. Это совсем не та опасность, о которой я думала, когда остерегалась грабителей и наркоторговцев. Это реальная, непосредственная угроза.

Кто-то хочет моей смерти.

Я не знаю, как жить с этим чувством. Как с этим смириться. Я даже не могу полностью осознать это.

Входная дверь в здание подпёрта кирпичом: замок был сломан несколько месяцев назад, и домовладелец не удосужился его починить. Выражение лица Дамиана мрачнеет, когда мы входим в вестибюль, любуясь залитым водой потолком и мерцающими лампами дневного света. Лифт, как обычно, не работает, поэтому мы направляемся к лестнице.

— Какой этаж? — Спрашивает он.

— Третий. — Я уже иду впереди него, и от волнения у меня по спине бегут мурашки. Дамиан следует за мной по лестнице, и я слышу тихий щелчок. Я оборачиваюсь и вижу, что он достал пистолет и держит его сбоку, а его взгляд скользит по каждому углу лестничной клетки, пока мы поднимаемся.

На лестничной клетке пахнет сигаретами и дезинфицирующим средством, а наши шаги эхом отдаются от бетонных стен. Я чувствую его присутствие позади себя, мощное и пугающее, и ловлю себя на том, что иду быстрее, чем обычно. Я хочу выбраться отсюда. Я хочу вытащить нас отсюда.

Когда мы поднимаемся на мой этаж, я вожусь с ключами, мои руки всё ещё дрожат после всего, что произошло. Коридор тускло освещён и узок, по обеим сторонам двери, ведущие в такие же крошечные и обшарпанные квартиры, как моя. Большинство моих соседей - работающие семьи, пожилые люди с фиксированным доходом, матери-одиночки, пытающиеся свести концы с концами. У всех здесь не так много возможностей.

Моя квартира находится в конце коридора, под номером 3С. Я вставляю ключ в замок, но прежде чем успеваю повернуть его, Дамиан накрывает мою руку своей.

— Дай я, — тихо говорит он.

Я отступаю, дрожащими руками наблюдая, как он поворачивает ключ и медленно открывает дверь. Он входит первым, напряжённый и готовый к бою, и я понимаю, что он проверяет, нет ли угрозы. От мысли, что кто-то может ждать меня в моём собственном доме, по спине пробегает холодок. На глаза наворачиваются слёзы, и я не успеваю себя остановить. Я проталкиваюсь мимо него в квартиру и слышу, как Дамиан приказывает мне остановиться, но я не слушаю.

— Мэри? — Тихо зову я её, и через несколько секунд из кухни выходит девочка-подросток с каштановыми волосами, собранными в хвост. Она замирает, широко раскрыв глаза, и я вспоминаю, что за моей спиной стоит Дамиан с пистолетом.

Я оборачиваюсь.

— Убери это, — шиплю я. Дамиан сверлит меня взглядом, и я отвечаю ему тем же. — Здесь всё в порядке, — отрезаю я. — Убери это. Я серьёзно.

Он стискивает зубы, но убирает пистолет за пояс и, закрыв за собой дверь, замирает у порога. Мэри всё ещё стоит как вкопанная, и я вздрагиваю, понимая, что у меня нет кошелька. Он остался в «Гибискусе» вместе со всем остальным, что я взяла с собой на работу.

— Я... — Я прикусываю губу. — Подожди. У меня в комоде есть наличные. Я принесу их тебе, а потом ты сможешь уйти отсюда...

— Что происходит? — Вмешивается Дамиан, стоя у меня за спиной. — Кто она?

— Я няня?

— Сиена?

— Просто подожди здесь, — шиплю я, почти бегом направляясь по коридору. Проходя мимо Мэри, я хватаю её за запястье и тяну за собой в спальню, и она следует за мной. Я стискиваю зубы, чтобы не чувствовать себя виноватой, она не должна быть втянута в это, и мне нужно как можно скорее вытащить её отсюда. Что бы ни ждало меня впереди, я не могу допустить, чтобы она оказалась втянута в это только потому, что согласилась присмотреть за моим сыном за дополнительные деньги, чтобы оплатить обучение в местном колледже.