— Так будет лучше для неё.

— А как же то, чего хочет она?

— Она не знает, чего хочет. Ей двадцать два, Константин. Она пережила травму. Она думает, что хочет быть со мной, потому что я её спас, но это не так.

— Ты в этом уверен?

— Я уверен, что она заслуживает лучшего, чем такой человек, как я.

Я больше не могу это слушать. Забыв о воде, я быстро разворачиваюсь и поднимаюсь наверх. У меня болит грудь и щиплет в глазах. Он считает меня не лучше ребёнка. Маленькой девочкой, которая сама не знает, чего хочет. Это больно, особенно учитывая всё, через что я прошла. Учитывая, что я сама мать. Я думала, что Дамиан уважает меня больше, но, оглядываясь назад, я понимаю, что в этом есть смысл. Он продолжает отталкивать меня, потому что считает, что я не знаю, что для меня лучше. Что он должен защищать меня от самой себя, как и от всех остальных.

На следующее утро я смотрю, как Адам играет в саду, и сдерживаю слёзы, вспоминая наш разговор. Я даже не слышу, как подходит Валентина, пока она не садится на каменную скамейку рядом со мной, и я не вижу её краем глаза.

Она смотрит на меня с сочувствием.

— О, милая, — тихо говорит она. — Ты в порядке?

Я знаю, что должна кивнуть и сказать, что всё в порядке, что это что-то личное, но вместо этого слова вырываются сами собой.

— Я подслушала разговор Константина и Дамиана прошлой ночью, — признаюсь я. — Я спустилась за водой и не смогла удержаться. Дамиан повторял, что мы разведёмся, когда всё закончится, что даже если бы я хотела его, он бы не стал ничего менять. Что всё мои чувства к нему - лишь благодарность за то, что он меня спас.

Валентина поднимает бровь.

— Он до сих пор с тобой не переспал?

Я с трудом сглатываю, чувствуя, как краснеют мои щёки.

— Не… полностью. Мы делали… кое-что. — Но каждый раз он говорит мне, что я спровоцировала его на это, что это не должно повториться. Что наш брак не для этого. После этого он каждый раз отстраняется. И этот последний раз был самым ужасным. До вчерашнего дня он не разговаривал со мной несколько дней.

— Мужчины - идиоты, — сухо говорит Валентина, пожимая плечами. — Особенно такие мужчины, как наши мужья. Они думают, что защищают нас, принимая решения за нас. Константину в большинстве случаев это не сходит с рук, потому что он знает, что я этого не потерплю. Но иногда он всё равно выигрывает. Например, отстраняет меня, пока я беременна. — Уголки её губ опускаются в явном раздражении.

Я прикусываю губу, глядя на неё. Она элегантна и великолепна, но я вижу в ней сталь. С ней шутки плохи, это точно. Но я… я всего лишь бывшая стриптизёрша. Мать-одиночка. Я не сильная, не смелая и вообще не какая-то особенная, но я продолжаю бороться, потому что у меня нет другого выбора. Я не такая, как она. И, возможно, Дамиан это видит, и…

— А что, если он прав? Что, если я просто запуталась?

Валентина смотрит на меня одновременно добрым и раздражённым взглядом.

— Сиена, тебе кажется, что ты запуталась?

— Нет, — сразу же отвечаю я, не задумываясь. — Я знаю, что чувствую.

Валентина кивает.

— И что ты чувствуешь?

— Я... — я с трудом сглатываю. — Я благодарна ему за то, что он сделал. Он мне небезразличен. И я хочу его, даже если это временно. Я хочу быть его женой, пока я... во всех отношениях.

— Тогда это твой ответ. Вопрос в том, что ты собираешься с этим делать?

Я открываю рот, чтобы ответить, но прежде чем успеваю это сделать, вижу, как Дамиан идёт по дорожке, направляясь к нам. На нём хлопчатобумажные брюки и рубашка на пуговицах с закатанными рукавами, и я ничего не могу поделать с тем, как учащённо бьётся мой пульс, когда я вижу, как он направляется к нам.

— Сиена. — Он замолкает, глядя на Валентину. — Нам нужно поговорить.

У меня перехватывает горло. Я сделала что-то не так? Он знает, что я подслушивала?

— О чём?

Он резко выдыхает.

— Валентина сказала, что тебе всё ещё снятся кошмары.

Я удивлённо смотрю на него, внезапно осознавая, что означает это заявление, он говорил с Валентиной обо мне, и что в какой-то степени он беспокоится обо мне.

— ... иногда, — признаюсь я, бросая взгляд туда, где играет Адам, чтобы убедиться, что он вне пределов слышимости. — Всё это насилие, начиная с той ночи на складе... — Я прикусываю губу. — А потом эта атака… это уже слишком. Я не… Я к этому не привыкла.

— Это часть такой жизни, — категорично заявляет Дамиан. — Но здесь ты в безопасности, и...

— Я думаю, тебе следует показаться врачу, чтобы выписать рецепт — мягко перебивает Валентина, бросая на Дамиана многозначительный взгляд, который, кажется, призывает быть добрее. — Я знаю, что ночные кошмары могут быть тяжёлым испытанием. Но здесь ты в безопасности. Пока твоя нервная система не освоится с этим знанием, возможно, стоит немного помочь тебе, чтобы ты могла как следует отдохнуть. Чем меньше ты будешь спать, тем страшнее будут кошмары.

Я прикусываю губу.

— Что, если Адам заплачет ночью, а я его не услышу?

— Тебе назначат снотворное, а не анестезию, — рычит Дамиан, и Валентина бросает на него ещё один взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Ты сможешь проснуться, — заверяет она меня. — Или если возникнут ещё какие-нибудь проблемы...

— Здесь больше не будет никаких проблем, — резко вставляет Дамиан. — С предателем разобрались. Нападений на поместье больше не будет.

— Что ты сделал? — Я смотрю на Дамиана, чувствуя, как моё сердце бьётся где-то за рёбрами. Я не знаю, хочу ли я знать… но какая-то часть меня чувствует, что мне это нужно. Как будто мне нужно это услышать, чтобы напомнить себе, за какого мужчину я вышла замуж. О том, какого мужчину я хочу.

Дамиан долго смотрит на меня невозмутимым взглядом, прежде чем ответить.

— Я ломал ему пальцы, пока не получил ответы, — говорит он наконец ровным голосом. — А потом я вывел его из поместья и застрелил.

— Дамиан, — предостерегающе произносит Валентина, но Дамиан не сводит с меня глаз. Я не хочу вздрагивать, но не могу удержаться. Ничего не могу с собой поделать. Пытки и смерть никогда раньше не были частью моей жизни. Были и другие вещи, плохие вещи, но не…

Выражение его глаз заставляет мою грудь сжаться. Как будто он получил ответ на какой-то вопрос, который его давно интересовал. Как будто я только что ответила на его вопрос, о котором даже не подозревала.

— Снотворное поможет, — наконец произносит Дамиан. — Я назначил тебе встречу.

— Константин может организовать охрану, — добавляет Валентина, и Дамиан резко качает головой.

— Я отвезу её.

— Я... — я смотрю на него, хлопая глазами. — Ты не обязан...

— После того, что произошло, я не доверю твою защиту никому, кроме себя, — решительно говорит Дамиан. — Я поеду с тобой и прослежу, чтобы ничего не случилось. Встреча назначена на завтра. Мы поедем в город, сходим к врачу, выпишем рецепт и сразу вернёмся. Это не займёт много времени.

Его тон не терпит возражений. Ясно, что он не потерпит, чтобы я высказывалась против этой идеи... И, честно говоря, я не уверена, что хочу этого. Мне не нравится, когда за мной повсюду следуют незнакомцы, каковыми являются другие охранники. Я не знаю, чувствовала бы я себя комфортно без кого-то, кого я знаю.

Я бы предпочла, чтобы со мной был Дамиан. И то, что он лично позаботился о моей защите, что он поговорил с Валентиной, что он назначил встречу... Это мило. Это заботливо. Я не ожидала такого от него, ведь он такой холодный и жестокий, но очевидно, что он пытается обо мне позаботиться. Даже загладить вину за то, чего он не может или не хочет мне дать.

Очевидно, что он стремится защитить меня. Это немного смягчает мои чувства после прошлой ночи, смягчает боль, которую я испытывала из-за того, что он игнорировал меня с ночи нападения. Чего это не делает, так это того, что я не начинаю испытывать к нему меньше чувств. Если уж на то пошло, от этого становится только хуже. Я начинаю влюбляться в него, видеть человека под холодной, жёсткой оболочкой, и осознание того, что всё это временно, что это ненадолго, ранит сильнее, чем должно.