Когда праздник закончился, Лэй Цзу решила прогуляться в саду, чтобы немного отдохнуть от напряжения. Но едва она сделала несколько шагов, как из тени вышла Хуа Жу.

— Ты в очередной раз показала себя, — начала она с сарказмом, скрещивая руки на груди. — Думаешь, император всегда будет смотреть на тебя с таким восторгом?

Лэй Цзу остановилась и посмотрела на неё.

— Я не стремлюсь к восторгу, Хуа Жу. Я просто делаю то, что считаю правильным.

— Правильным? — Хуа Жу насмешливо фыркнула. — Ты слишком наивна. Этот дворец раздавит тебя. Твои идеи, твоя доброта — всё это будет использовано против тебя.

— Может быть, — ответила Лэй Цзу, стараясь сохранить спокойствие. — Но если я буду следовать твоему примеру — жить только интригами и злобой — я потеряю саму себя.

Хуа Жу сделала шаг вперёд, её лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Лэй Цзу.

— Ты потеряешь гораздо больше, чем себя, если продолжишь мешать мне.

Лэй Цзу почувствовала, как холод пробежал по её спине. В глазах Хуа Жу читалась решимость. Это был не просто гнев, а настоящая угроза.

На следующее утро император вызвал Лэй Цзу в свои покои. Она вошла с лёгким волнением, зная, что разговор будет серьёзным. Хуан-Ди стоял у окна, наблюдая за тем, как слуги убирают после праздника. Услышав её шаги, он обернулся.

— Ты впечатлила меня вчера, — сказал он, сделав шаг к ней. — Но я чувствую, что ты держишь что-то в себе.

Лэй Цзу была поражена его наблюдательностью. Она не ожидала, что император заметит её внутренние сомнения.

— Ваше величество, я стараюсь служить вам и вашему дому так, как могу, — ответила она осторожно. — Но дворец — это место, где каждый шаг может обернуться ловушкой.

Хуан-Ди улыбнулся, но в его взгляде была серьёзность.

— Это правда. Но я верю, что ты справишься. Твоя сила — в твоей искренности, и это то, что отличает тебя от других. Но помни: если ты когда-нибудь начнёшь притворяться, ты потеряешь то, что делает тебя особенной.

Эти слова запали в душу Лэй Цзу. Она знала, что её искренность была и её главным достоинством, и её уязвимостью. Но теперь, когда император дал ей понять, что ценит её именно за это, она решила быть верной себе до конца.

В следующие дни Лэй Цзу всё чаще замечала, что напряжение вокруг неё растёт. Хуа Жу начала действовать более открыто, сплетничая и настраивая других наложниц против неё. Но Лэй Цзу поняла: борьба с ней требует не злобы, а ума. Она начала использовать своё положение, чтобы незаметно заводить союзников среди служанок, придворных и даже некоторых наложниц, которые чувствовали себя в тени. Она не предлагала им ничего, кроме честности, но этого оказалось достаточно, чтобы многие начали видеть в ней не соперницу, а возможную защитницу.

Однажды вечером, сидя в своих покоях, Лэй Цзу взяла кисть и начала писать. Её слова стекали на бумагу, отражая её внутренние переживания. Она писала о мире, в котором люди могли бы жить без интриг, о силе доброты и взаимопонимания. Этот текст стал для неё не просто способом выразить свои мысли, но и своего рода обетом — она решила, что её борьба не будет основана на ненависти.

Но глубоко внутри она знала: чтобы победить, ей придётся столкнуться с Хуа Жу лицом к лицу. И этот момент был ближе, чем она думала.

Лэй Цзу закончила писать, отложила кисть и посмотрела на строки, которые только что вывела. Её слова были как зеркало её души, отражая не только мечты, но и сомнения. В мире, где ложь и предательство становились нормой, она хотела быть тем, кто приносит свет. Но что, если её идеалы сделают её слишком уязвимой?

За окном подул ночной ветер, заставив фонари колыхаться. Свет их огоньков отбрасывал тени на стены, напоминающие призраков прошлого. Лэй Цзу вспомнила свою жизнь до дворца, до того, как она стала Лэй Цзу. Жизнь, в которой она была простой женщиной с современной моралью и свободой выбора. Теперь же каждый её шаг был частью игры, правил которой она до конца не понимала.

Она подошла к окну, вдохнула холодный ночной воздух и сжала руки в кулаки.

"Если я позволю страху руководить мной, то уже проиграла," — подумала она.

Её мысли прервал звук шагов за дверью. Служанка вошла, опустив голову.

— Госпожа, Хуа Жу желает вас видеть.

Лэй Цзу глубоко вздохнула, вновь наполняя себя решимостью. Путь назад был отрезан. Она должна двигаться только вперёд.

Хуа Жу ждала Лэй Цзу в саду, который всегда казался безмятежным, но на этот раз даже свежий аромат цветов не мог скрыть напряжённой атмосферы. Лунный свет озарял её лицо, подчёркивая холодный блеск в глазах. Лэй Цзу шагнула вперёд, осознавая, что этот разговор может стать переломным моментом.

— Ты пришла, — произнесла Хуа Жу, её голос был наполовину упрёком, наполовину вызовом.

— Ты сама попросила, — спокойно ответила Лэй Цзу, сдерживая внутреннюю тревогу.

— Знаешь, — начала Хуа Жу, обходя её по кругу, словно хищница, — ты забираешь слишком много. Внимание императора, уважение придворных… Даже простые служанки начинают шептаться о тебе с восхищением.

Лэй Цзу выпрямилась, глядя на Хуа Жу с осторожностью.

— Если ты думаешь, что я стремлюсь к власти, ты ошибаешься. Я лишь стараюсь делать то, что кажется мне правильным.

Хуа Жу остановилась перед ней, их взгляды встретились.

— Правильным? — холодно произнесла она. — Дворец — это не место для правильных поступков, Лэй Цзу. Здесь выживают те, кто не боится запачкать руки.

Лэй Цзу выдержала её взгляд.

— Если для выживания нужно уничтожать других, то, возможно, я предпочту проиграть.

Слова повисли в воздухе, как вызов. Хуа Жу лишь усмехнулась.

— Посмотрим, как долго ты продержишься, — бросила она и удалилась, оставив Лэй Цзу в одиночестве под ночным небом.

Утро принесло новые тревоги. Один из советников императора вызвал Лэй Цзу для срочного разговора. Она направилась к залу приёмов с тревогой в сердце. Советник, пожилой мужчина с проницательным взглядом, встретил её коротким поклоном.

— Госпожа Лэй Цзу, — начал он. — Поступили сведения о недовольстве среди некоторых наложниц. Ходят слухи, что вы… угрожаете их положению.

Лэй Цзу удивлённо вскинула брови.

— Угрожаю? Но я никому не желаю зла, — искренне ответила она.

Советник сжал губы, словно взвешивая её слова.

— Дворец — это место, где даже молчание может быть воспринято как угроза. Я советую вам быть осторожнее. Ваше положение становится всё более уязвимым.

Лэй Цзу кивнула, поблагодарив его за предупреждение. Но её мысли были далеко. Если недовольство растёт, значит, кто-то сознательно подогревает его.

Её догадки подтвердились вечером, когда к ней пришла одна из служанок, испуганная и запыхавшаяся.

— Госпожа, я слышала, как наложница Хуа Жу разговаривала с другими, — прошептала девушка. — Они обсуждали вас.

— Что именно? — спросила Лэй Цзу, стараясь говорить спокойно, хотя внутри её трясло от напряжения.

— Они хотят выставить вас перед императором в дурном свете. Говорят, что вы используете своё положение, чтобы подкупать слуг и вмешиваться в дела государства.

Лэй Цзу задумалась. Это было серьёзным обвинением. Если император поверит этим слухам, её дни во дворце будут сочтены.

— Спасибо, что рассказала мне, — тихо сказала она.

Служанка поклонилась и удалилась, оставив Лэй Цзу одну. Она подошла к окну и посмотрела на дворцовый сад. Её враги начали действовать решительно. И теперь настало время показать, что она не сломается.

На следующий день Лэй Цзу намеренно пришла к Хуа Жу в её покои. Та явно не ожидала такого визита, но встретила её с дежурной улыбкой.

— Лэй Цзу, какая неожиданность, — протянула она, жестом приглашая присесть.

— Хуа Жу, — начала Лэй Цзу без предисловий, — мы обе знаем, что происходит.

Хуа Жу подняла бровь, притворяясь удивлённой.