— Ты должна быть осторожнее, — прошептала себе Лэй Цзу, глядя на своё отражение в зеркале. Она понимала, что её положение во дворце укрепляется, но за это придётся платить. И чем больше врагов она обретёт, тем труднее будет сохранить своё место в сердце императора.

Судьба готовила ей новые испытания, и Лэй Цзу чувствовала, что скоро ей придётся сделать выбор, который изменит её жизнь навсегда.

После долгого и насыщенного пира дворец погрузился в тишину. Лэй Цзу уже приготовилась ко сну, когда её мысли вновь вернулись к Хуа Жу. Воспоминания о их дружбе и теплоте, которая их связывала, смешивались с тревожными намёками её поведения за последние дни. Что-то неуловимо изменилось, и это беспокоило Лэй Цзу больше, чем интриги остальных наложниц.

Она встала с ложа и подошла к окну. Ночная прохлада окутала её лицо, когда она посмотрела на тёмные очертания сада. Где-то вдали слышались лёгкие шаги — слуги всё ещё заканчивали убирать после празднества. Свет луны мягко ложился на крышу дворца, и Лэй Цзу почувствовала странное одиночество. Она понимала, что, несмотря на её близость к императору, её положение не даёт ей настоящей защиты. Дворец был наполнен тайными врагами, и даже те, кто когда-то казались друзьями, могли внезапно обернуться против неё.

В это время в другом крыле дворца Хуа Жу, всё ещё одетая в своё ярко-алое платье, сидела за низким столиком. Перед ней стояла чаша недопитого вина. Она медленно провела пальцем по её краю, словно пытаясь уловить ответ на мучающие её вопросы. Её мысли путались между обидой, ревностью и остатками дружеских чувств к Лэй Цзу.

Она вспомнила их первый разговор в саду. Тогда Лэй Цзу казалась такой хрупкой и потерянной. Хуа Жу помогала ей адаптироваться, делилась своими секретами, рассказывала, как выживать среди других наложниц. Она искренне считала Лэй Цзу близкой душой. Но сейчас, когда Лэй Цзу заняла место в сердце Хуан-Ди, а сама Хуа Жу оставалась в тени, эти воспоминания больше приносили горечь, чем радость.

— Почему именно она? — шёпотом спросила Хуа Жу, обращаясь к самой себе. — Что у неё есть такого, чего нет у меня?

Ответа не было. Только молчание ночи.

На следующий день Хуа Жу решила действовать. Её план был прост: она хотела показать Лэй Цзу, что та не такая идеальная, как кажется. Она знала, что Лэй Цзу слишком добрая и мягкая, чтобы справляться с жестокими реалиями дворца. Если она сможет подтолкнуть её к ошибке, император начнёт сомневаться в своей фаворитке.

Хуа Жу решила начать с маленьких шагов. Утром, встретив Лэй Цзу в саду, она подошла к ней с тёплой улыбкой.

— Доброе утро, Лэй Цзу. Ты выглядишь прекрасно сегодня, как всегда, — произнесла она с показным восторгом.

Лэй Цзу ответила ей лёгкой улыбкой, но её настороженность не исчезла.

— Спасибо, Хуа Жу. Ты тоже выглядишь великолепно. Ты хотела что-то обсудить?

Хуа Жу сделала вид, что слегка смутилась, и отвела взгляд.

— На самом деле, да. Мне хотелось бы поговорить с тобой о Ю Линь. Я всё ещё думаю о том, что с ней произошло. Ты поступила так благородно, попросив императора смягчить её наказание. Но скажи, ты не боишься, что твоя доброта однажды сыграет против тебя?

Лэй Цзу нахмурилась, её взгляд стал задумчивым.

— Доброта — это не слабость, Хуа Жу. Я верю, что даже в жестоком мире можно оставаться человеком. Император ценит справедливость, и я надеюсь, что он понимает мою позицию.

— Возможно, ты права, — произнесла Хуа Жу, делая вид, что соглашается. — Но не все так думают. Многие видят в твоей мягкости слабость. Может быть, тебе стоит быть осторожнее?

Лэй Цзу почувствовала, что за словами Хуа Жу скрывается что-то большее, чем просто забота. Но она решила не раздувать конфликт.

— Спасибо за совет, Хуа Жу. Я учту это, — коротко ответила она, заканчивая разговор.

Несколько дней спустя дворец снова оживился: император объявил, что планирует устроить охоту в окрестных лесах. Это событие всегда было не только развлечением, но и своего рода демонстрацией силы и единства. Наложницы могли участвовать в охоте, что давало им редкую возможность показать себя перед Хуан-Ди.

Лэй Цзу изначально сомневалась, стоит ли ей участвовать. Она не умела обращаться с оружием и никогда не охотилась раньше. Но Хуан-Ди настоял, чтобы она сопровождала его, и она не смогла отказать. Тем более, что Хуа Жу, узнав о её сомнениях, постаралась укрепить её нерешительность.

— Ты должна идти, — убеждала Хуа Жу с притворной искренностью. — Император выбрал тебя, это большая честь. Даже если ты не умеешь охотиться, ты сможешь впечатлить его своей грацией.

Лэй Цзу кивнула, но в её душе было беспокойство.

День охоты наступил. Лэй Цзу чувствовала себя неловко в лёгком платье, приспособленном для верховой езды. Она сидела на лошади рядом с Хуан-Ди, который выглядел величественно в своих охотничьих доспехах. Наложницы, включая Хуа Жу, следовали на некотором расстоянии, обсуждая друг с другом стратегию и возможности отличиться перед императором.

Когда охота началась, группа разделилась. Лэй Цзу, плохо знакомая с местностью, вскоре оказалась далеко от остальных. Её конь замедлил шаг, а сама она начала оглядываться, пытаясь понять, куда ей двигаться дальше. В этот момент из-за деревьев вышла Хуа Жу. Её взгляд был спокоен, но губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Ты потерялась? — спросила она, подходя ближе.

Лэй Цзу кивнула, облегчённо вздохнув.

— Да. Я плохо ориентируюсь здесь.

— Тогда следуй за мной. Я знаю дорогу, — предложила Хуа Жу, указывая в сторону узкой тропинки.

Лэй Цзу согласилась, но вскоре поняла, что тропинка ведёт их всё дальше от основной группы. Она остановила коня.

— Хуа Жу, это точно правильный путь? Мне кажется, мы уходим слишком далеко.

Хуа Жу обернулась и, глядя на Лэй Цзу, произнесла:

— Иногда, чтобы понять, кто ты есть, нужно потеряться.

Её голос прозвучал загадочно, а в глазах блеснуло что-то странное. Лэй Цзу почувствовала лёгкий холодок по спине. Что-то подсказывало ей, что Хуа Жу намеренно увела её вглубь леса.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она настороженно.

Хуа Жу подошла ближе, её тон стал более резким.

— Ты всегда была такой уверенной в своей правоте, Лэй Цзу. Ты думаешь, что твоя доброта защитит тебя? Но этот мир не прощает слабости. Император может любить тебя сейчас, но как долго это продлится?

Лэй Цзу пристально посмотрела на неё.

— Ты завидуешь мне, Хуа Жу?

Хуа Жу рассмеялась, но в её смехе не было радости.

— Завидую? Возможно. Но я не позволю тебе уничтожить то, ради чего я столько лет боролась. Ты думаешь, что можешь просто прийти сюда и забрать всё, что принадлежит другим? Нет, Лэй Цзу. Ты не понимаешь, в каком мире оказалась.

Лэй Цзу поняла, что разговор стал слишком опасным. Она знала, что не может доверять Хуа Жу, но не знала, как справиться с её гневом. В её сердце поселилось тяжёлое чувство, что их дружба окончательно разрушена.

Лэй Цзу не могла избавиться от тягостного чувства, что разговор с Хуа Жу в лесу был только началом чего-то большего. После охоты, которая закончилась без происшествий, она всё чаще ловила на себе настороженные взгляды наложниц. Их шёпоты сопровождали её даже в самых отдалённых уголках дворца. Ветер перемен витал в воздухе, не оставляя места для покоя.

Однако Лэй Цзу не позволяла тревоге затуманивать разум. Её жизнь во дворце Хуан-Ди превратилась в череду проверок. Она понимала: чтобы выжить, нужно стать сильнее. За прошедшие недели ей удалось завоевать не только внимание императора, но и расположение некоторых чиновников и слуг, которые видели в ней не только наложницу, но и будущую императрицу. Но с каждым новым днём её положение становилось всё более хрупким.

В утреннем зале совещаний Хуан-Ди обсуждал с приближёнными стратегию обороны северных границ. С каждым днём напряжение в империи росло: варвары, жившие за пределами Великой Стены, становились всё дерзче. Император выслушивал доклады с хмурым видом, пока его взгляд случайно не упал на Лэй Цзу, сидевшую немного поодаль. Она слушала с искренним интересом, хотя тема была далека от её обычных обязанностей. Хуан-Ди уловил её пытливый взгляд и неожиданно обратился к ней: