— По мою правую руку сидит Раймо, ты с ним уже познакомились. За ним идёт Эрно, — продолжил представлять Вяземский, указывая на немного высокомерного мужчину в очках, который поздоровался кивком головы. — А рядом с ним Линнель. И сильно не удивляйся такому выбору имён — родители нарекают детей особенными финскими именами со смыслом, чтобы подарить им желаемую судьбу. Обычно чужакам мы не называем своих личных имён, но раз я назвал, то и их скрывать не вижу смысла. — Мстислав спокойно пожал плечами, как бы говоря, что ничего не поделаешь.
Линнель широко и, как показалось Мирославе, ободряюще улыбнулся, и она не смогла удержаться от ответной улыбки. Он ей показался самым безобидным из всех и выглядел несколько неуместно в подобной компании — тоже высокий, как и Эрно, но гораздо более худой и изящный. Она подумала, что Линнель был один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела.
— Рада со всеми познакомиться. Надеюсь, что наше сотрудничество будет приятным, — произнесла она, радуясь отсутствию дрожи в голосе.
Ответить ей не успели, потому что распахнулась входная дверь в кабинет, и все взгляды устремились на вошедшую вещунью.
Мирослава ожидала, что это будет женщина в возрасте, но перед ней предстала девушка лет на пять старше её само́й. Выглядела она так же, как и большинство местных, которых Мирослава видела на улице: в длинном платье, с подвязанным на талии поясом с длинной ниточкой и прибранными в причёску двумя косами, но все же расшитые по подолу платья нити казались ярче, волосы гуще и непослушнее, взгляд пронзительнее и свирепее. А зазвучавший тут же голос был как будто увереннее и громче, чем положено, и вся она была заметной и как будто непокорной.
Мирославе она сразу понравилась.
— Мстислав, славно, что ты так хорошо перевоспитал своих мальчиков — они стали очень послушными, — довольно промурлыкала вещунья грудным голосом.
Все, кроме Раймо и Вяземского, поморщились и сжали челюсти, недовольно глядя на женщину. Та ответила весёлым, утробным смехом. Мирослава уставилась на неё ещё пристальнее. Как-то не так она представляла себе деревенскую вещунью.
— О, вот и ты, — обратилась она внезапно к ней, подступая ближе и хватая за руку. — Ты-то и была нужна.
Вещунья произнесла последнюю фразу тихо и вкрадчиво, пристально вглядываясь в глаза Мирославе. Она в ответ столь же внимательно изучала женщину, ради которой, возможно, и проделала весь этот долгий путь.
— Моё имя Ингрид. Я деревенская вещунья, но не путай меня со священником или этим дряхлым колдуном — я не общаюсь ни с высшими силами, ни с мёртвыми. Я лишь иногда предсказываю будущее, — томным голосом проговорила она.
— Приятно познакомиться, госпожа. Меня зовут Мирослава, я репортёр из столицы и прибыла сюда, чтобы разузнать…
— Да-да-да, — перебила её Ингрид. — Я знаю, что ты скажешь: эту сцену я видела вчера во сне.
В кабинете повисла выжидательная тишина.
— Может, ты видела что-то ещё, вещунья? — вежливо поинтересовался Мстислав.
— Да, — с улыбкой обернулась она, так и не отпуская руки Мирослава. — Скоро вам сообщат ещё об одном убийстве, но я собрала вас всех здесь не для этого.
— Что может быть важнее жизни людей? — возмутился Ииро, встревая в беседу и поднимаясь на ноги. — Шеф, сколько можно слушать эту сумасшедшую? Почему она раньше не сказала о том, что произойдёт убийство?
Мирослава почему-то ожидала, что тот осадит Ииро, но он промолчал и мрачным взглядом уставился на вещунью. Та совсем не выглядела задетой.
— Мальчик мой, — ласково начала она, обращаясь к Ииро. — Повторяю специально для тебя: чем дальше ты пытаешься убежать от предначертанного, тем быстрее его достигнешь. Я не сопротивляюсь своим видениям, потому что я их проводник в этом мире. То, что ко мне приходит — я несу народу. Знание не даёт мне право препятствовать или менять то, чему суждено сбыться. На всё ваша воля.
— Почему ты тогда раньше нам не сказала? — грубо повторил вопрос Ииро, не выглядя убеждённым, скорее ещё более рассерженным.
— Потому что видение об убийстве пришло ко мне не ночью, а лишь пару часов назад. Я сразу пришла к вам, хоть и знала, что уже поздно — его свершили ещё утром, — размеренно ответила она.
Ииро громко чертыхнулся, и только тогда Мстислав велел ему:
— Довольно. Вещунья, если мы узнаем об этом совсем скоро, то зачем ты тогда пришла?
Ингрид довольно улыбнулась. Она стиснула ладонь Мирославы ещё сильнее, до боли и произнесла:
— Правильные вопросы задаёшь, вожак. Я пришла, чтобы сказать: возьми её с собой. Это поможет.
Вяземский нахмурился.
— Куда её взять? — с нажимом спросил он.
— К убитой в лесу, — невозмутимо ответила вещунья.
Мирослава вдруг подумала, что она над ними нарочно так изощрённо издевается по каким-то причинам. Если она знала о том, где найти труп, то почему не сказала сразу, как пришла?
— Что за привычка у тебя информацию по кусочкам выдавать? — резковато бросил Мстислав, а затем продолжил, невольно повышая голос. — И ты предлагаешь мне взять девушку поглядеть на убитую женщину, чтобы что? Проверить нервы или крепость желудка? В таких местах нечего делать женщинам. Хватает того, что им сейчас позволено встревать в расследования.
Подчинённые тут же согласно закивали после слов своего шефа. Мирослава же ощутила себя так, словно тонет, как когда-то. Вначале ей показалось, что Вяземский не относится к числу консерваторов, считающих, что место женщины в доме, но, по-видимому, она ошиблась.
Она забрала свою руку у вещуньи и, несмотря на испытываемое унижение, подала голос:
— Господин Вяземский, пожалуй, я соглашусь с госпожой Ингрид и отправлюсь с вами на место преступление.
Он с искренним непониманием уставился на неё, растеряв неудовольствие.
— Зачем?
— Это не обсуждается, — твёрдо отчеканила она, независимо вздёргивая подбородок. — Вы сами сказали, что мне разрешено участвовать в расследовании, и ничего не говорили о том, что место преступления под запретом.
— Я ведь считал, что ты будешь читать лишь наши рапорты…
Он был бесцеремонно перебит посреди фразы. Дверь снова распахнулась, и показался сосредоточенный Пекки с немолодым мужчиной, держащим корзинку в дрожащих руках.
— Обнаружено ещё одно тело, — печально сообщил Пекки. — На поляне. Грибник нашёл убитую.
Присутствующие тут же изменились в лице и, посерьёзнев и собравшись, обернулись к шефу. Тот уверенно принялся издавать приказы:
— Раймо, расположитесь с Пигом здесь и допроси его. Тщательно, но сильно не дави. Потом сразу к нам. Ииро, отыщи повозку.
— И снова повезём труп в повозке? — поморщился Ииро.
— Как только градоначальник раскошелится, то мы приобретём что-то посолиднее, а пока делай, а не стони, — отозвался невозмутимо Мстислав.
Двое его людей тут же стали выполнять распоряжения, пока он сам вместе с Эрно стал собираться. Линнель уточнял у грибника место преступления.
Мирослава же почти не удивилась тому, что Вяземский знает грибника по имени, и что они так хорошо ориентируются на местности.
Когда мужчины проследовали к выходу, она сочла уместным последовать за ними, но была остановлена строгим и бескомпромиссным:
— Нет. Пока я главный в этом деле — женщина не будет смотреть на трупы.
Мстислав произнёс это, обернувшись через плечо и глядя прямо ей в глаза. Та встретила его взгляд с вызывающим выражением лица и сложенными на груди руками, не став ничего отвечать, и лишь поджала губы. Она ожидала увидеть злорадства на лице Эрно, но тот казался невозмутимым и даже не смотрел на неё. На Линнеля, который с сочувствием ей улыбался, уже она сама не нашла в себе сил взглянуть.
— Снова ты делаешь всё наперекор, — негромко произнесла стоящая рядом вещунья. — Хоть бы тотем начал носить. Или тебе мало проблем?
Вяземский поморщился.
— Начну, — буркнул он и вышел из кабинета.
Мирослава только после слов вещуньи обратила внимание на то, что у служащих под началом Вяземского на шее висят верёвочки с изображением какого-то животного, вырезанного из дерева. Она успела разглядеть у Эрно волка, а у Линнеля птицу, похожую на журавля.
