Для меня тоже.

В голосе Пирса слышалась боль.

Габриэль влюбился в жену своего внука.

— Ты с ним разговаривал? — спросила я.

Он покачал головой.

— Он звонил и пытался навестить меня. Я отказал ему.

И вот Габриэль умер. Какие бы вопросы у него ни были, они навсегда останутся без ответа, обиды не будут улажены.

— После того, как мы с Хайди развелись, она переехала в его дом в Денвере. Мы продали нашу квартиру, и я переехал в пентхаус в своем доме. Она была с ним… во время авиакатастрофы.

Я ахнула.

— Ч-что?

— Они погибли вместе.

Я поднесла руку ко рту.

— Пирс, я…

О, боже. Он потерял своего дедушку и бывшую жену. Даже если он и испытывал неприязнь к Хайди, они были женаты. Он любил ее. Возможно, все еще любит. И она тоже умерла.

— Мне жаль, — прошептала я.

Он повернулся в темноту, повернув ко мне свой профиль.

— Мне тоже.

В течение нескольких минут единственным звуком было тихое жужжание джакузи и журчание струй.

Наконец Пирс оторвал взгляд от ночи и грустно улыбнулся мне.

— Я говорю тебе это не для того, чтобы ты его возненавидела. Я просто хочу, чтобы ты знала правду.

— Я знаю.

Образ Габриэля потускнел, но я не испытывала к нему ненависти. Я злилась на него из-за Пирса. Но я все еще любила человека, который верил в меня.

— Я просто хочу продолжать жить своей жизнью, — сказал он.

— Так вот почему ты продаешь это место?

Он кивнул.

— Это фантастический дом. Я все еще люблю его. Но странно находиться здесь и знать, что они были здесь вместе.

— О, да. Я полагаю, именно поэтому ты спишь в гостевой спальне.

— Мне нужно разобрать его вещи в хозяйской. Я зашел туда, когда только приехал сюда. Именно там я нашел фотографию Хайди. Кроме как выбросить ее, я больше ничего не смог сделать.

Я грустно улыбнулась ему.

— Я могу помочь. Не то чтобы мне было чем заняться.

— Знаешь… Думаю, я мог бы воспользоваться твоим предложением. — Его плечи поникли. — Прошло несколько месяцев с тех пор, как я узнал об этом. Со времени развода прошло несколько месяцев. Казалось бы, у меня должно быть достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и войти в комнату.

— Иногда это не так просто, как просто найти время. У тебя не было возможности поговорить. А теперь они оба мертвы.

Он мгновение изучал мое лицо, затем закрыл глаза.

— Я избегал этого. Я избегал всего, что касалось их. Кроме его требований в завещании.

— Твоя мама в курсе?

— В курсе. — Пирс рассмеялся. — Когда я рассказал об этом своим родителям, они посмотрели на меня так, словно не были удивлены.

— Как ты думаешь, они знали об этом?

— Нет. Они бы сказали мне. Но, я думаю, они заметили признаки, которые я пропустил. Теперь я их вижу. Взгляды. Смех. Шутки, которые они произносили. Я всегда думал, что Хайди любила его просто потому что он был, ну…

— Габриэлем, — закончила я.

— Люди любили его. Свирепо. Но также ненавидели его, и также свирепо. Но когда он был в комнате, он привлекал к себе внимание просто своим присутствием.

— В тебе тоже есть это. Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь когда-нибудь об этом, но ты умеешь командовать.

Он усмехнулся.

— Ты говоришь это как комплимент. Нелли сказала то же самое, но не так мило.

Я хихикнула.

— Это комплимент.

— Тогда я благодарю тебя. — Он опустил подбородок, затем встретился со мной взглядом, удерживая его так долго, что мне стало трудно дышать.

Это было все равно, что смотреть на совершенно нового человека. За последние несколько месяцев Нелли не раз замечала, что Пирс сам не свой. Сколько раз она просила меня дать ему шанс? Чтобы узнать его? Она знала, с чем ему пришлось столкнуться и насколько разрушительным это, должно быть, было.

— Ты когда-нибудь была замужем? — спросил он.

Я покачала головой.

— Помолвлена. Но все развалилось.

— Не возражаешь, если я спрошу?

— Я копалась в твоей личной жизни, так что это кажется справедливым.

— Что случилось?

Я подняла руку из воды и провела кончиком пальца по покрытой рябью поверхности.

— Он отменил все за пять дней до свадьбы. Отправился на мальчишник, напился и подцепил женщину из бара.

— Сукин сын, — прошипел Пирс.

— Я была беременна.

Воздух замер при моем признании. Пар перестал клубиться. Снег перестал падать.

Мне хотелось проглотить свои слова и похоронить их.

— Я никогда никому этого не говорила, — призналась я.

— Почему?

— Потому что в тот же день, когда свадьба была отменена, у меня случился выкидыш.

— Черт возьми. Керриган, мне так жаль.

— Это было к лучшему. — Я продолжала рисовать круги на воде, не в силах смотреть на него.

Зачем я рассказала Пирсу? Почему? Моя мать, мой отец, моя сестра, даже мои подруги не знали о моей беременности. Буквально никто не знал, потому что в тот день, когда я узнала об этом, через три часа после положительного теста на беременность, мой бывший жених пришел ко мне домой и рассказал о своем мальчишнике. Позже той ночью, когда у меня началось кровотечение, я отправилась в отделение неотложной помощи одна.

— У моего бывшего был длинный список оправданий, — сказала я. — Я не уверена, в какие из них я верю. В конце концов, он не был готов остепениться. Он еще не изучил мир. И не хотел оставаться в Каламити.

Весь этот опыт был унизительным. Меня спасло только то, что свадьба была в Бозмене. По Каламити определенно разнесся слух, что моя помолвка расторгнута, но, по крайней мере, мероприятие планировалось не в моем родном городе. В каком-то смысле это немного отдалило меня от круга сплетников.

И мне не приходилось беспокоиться о том, что медсестра или врач посмотрят на меня с жалостью после выкидыша.

— Как давно это было? — спросил Пирс.

— Восемь лет назад. Мы обручились на последнем курсе колледжа и собирались пожениться летом после выпуска.

Я оплакивала свою прерванную беременность больше, чем расторгнутую помолвку. Тот день был худшим днем в моей жизни. В плохие дни я всегда напоминала себе, что переживала гораздо худшее.

— Тебе все еще больно? — спросил Пирс. Резкие нотки в его голосе вызвали у меня желание переплыть джакузи и упасть в его объятия.

Я ухватилась за сиденье скамейки под струей воды и осталась на месте.

— И да, и нет. Из-за выкидыша — да. Из-за свадьбы — нет. Это было неловко. Каждый раз, когда я думаю о телефонных звонках, которые мне пришлось сделать, и о деньгах, которые мои родители потратили на несостоявшуюся свадьбу, и о платье, которое до сих пор висит у меня в шкафу, мне становится больно. Но это моя гордость, а не сердце. Кроме того, это не был бы счастливый брак.

Хороший, но не счастливый. Я стремилась к счастью. Я хотела любви. Я хотела страсти. Я хотела мужчину, от которого у меня перехватывало бы дыхание, когда он входил на кухню. Который целовал меня и заставлял мир таять. Который превращал бы каждый день в приключение.

— Он был не для меня. Теперь я это понимаю. Но это осознание пришло ко мне спустя восемь лет. Мы все выздоравливаем в своем собственном темпе.

Пирс смотрел на меня так пристально, что от жара его взгляда вода казалась холодной.

— Вы просто чудо, мисс Хейл.

— Я — это просто я, мистер Салливан.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Как насчет более легкой темы?

— Да, пожалуйста. — Я рассмеялась.

— Расскажи мне о Каламити. Я заинтригован.

— Что ты хочешь знать?

— Что угодно.

— Здесь живет почти вся моя семья, — сказала я. — Если ты когда-нибудь встретишь моего дедушку, он расскажет тебе о том, как Хейлы жили в Каламити с тех пор, как Каламити был Паннер-Сити.

— Паннер-Сити. Город, охваченный золотой лихорадкой?

— Именно. На пике своего развития в этом районе проживало почти три тысячи шахтеров. Затем начались стихийные бедствия.

— Отсюда и название. Что случилось?