— Что ты сделаешь в первую очередь? — спросил он.

— Последние несколько недель я потратила на создание своих аккаунтов в социальных сетях и подбор эстетики, которую я хочу. Провела много исследований о партнерских программах и о том, как подать заявку. Я надеюсь использовать свой собственный дом в качестве отправной точки.

— Твой собственный дом, который выставлен на продажу?

Я дотронулась до кончика своего носа.

— Сниму его с продажи, как только вернусь домой.

— А фермерский дом?

— Этот… Не знаю. — Я вздохнула. — Что бы ты сделал? — Если я оказалась в затруднительном положении с Пирсом, я с таким же успехом могла выслушать его мнение.

— Я не до конца понимаю динамику Каламити так, как ты. — Он прислонился к стойке и выглядел таким сексуальным, таким расслабленным, что у меня внутри все затрепетало.

Я скрестила ноги, желая, чтобы это прошло. Этого не произошло.

— Как ты думаешь, кто-нибудь, кто знает о случившемся там, купит этот дом? —спросил он.

— Это маловероятно. И любой, кто недавно приехал в город и захочет его купить, неизбежно услышит эту историю. Сплетни — любимое развлечение Каламити.

Он усмехнулся.

— Тогда я бы сдавал его на время отпуска и использовал это как начало для твоего блога.

— Даже несмотря на то, что все готово?

— Что-нибудь можно же сделать? Возьми пустую комнату и покрась стены. Обставь ее другой мебелью. Не обязательно, чтобы это был разгром, чтобы показать улучшение. Контент есть контент.

— И правда. — Я не думала о том, чтобы что-то сделать с фермерским домом, но было бы нетрудно повеселиться. Возможно, я бы придала интерьеру атмосферу современного коттеджа, добавив несколько ярких цветов или наклеив уникальные обои.

Теперь, когда я не пыталась заработать четверть миллиона долларов, я могла позволить себе несколько галлонов краски. К тому же у меня были сотни фотографий, сделанных до. Возможно, я могла бы использовать их и в своей ленте.

— Я практически вижу, как крутятся шестеренки, — поддразнил он.

— Я борюсь с желанием схватить телефон и начать записывать идеи.

— Сделай это. — Он ухмыльнулся и снова наполнил свою кружку кофе.

— А как же фильм?

Он мотнул подбородком в сторону окон и снега, который продолжал падать.

— Я думаю, у нас впереди весь день. Кроме того, мне нужно поговорить с Нелли.

Пирс вышел из кухни первым, и в тот момент, когда он ушел, я позволила улыбке, которую до сих пор сдерживала, расползтись по всему лицу.

Я любила свою сдаваемую в аренду недвижимость. А студия, хоть и была обременительной, обладала огромным потенциалом. Но последние несколько лет истощили меня. Впервые за долгое время я была по-настоящему взволнована новым приключением.

С телефоном в руке я составляла список за списком, придумывала идеи и темы для постов в блоге. Спустя час и две чашки кофе я вышла из кухни и обнаружила Пирса в гостиной. Он развел огонь в камине и снова развалился на диване.

— Привет.

Он оторвал взгляд от телефона.

— Привет. Я как раз собиралась пойти и найти тебя.

Боже мой, он был великолепен. Я с трудом сглотнула и села на свой стул.

— Зачем?

— Нелли сказала, что мне нельзя работать весь день. И что невежливо игнорировать гостя.

— На самом деле я не гость.

— Попробуй объяснить это Нелли. Кроме того, она права. Ты сделала свои записи?

— Сделала. — Я подняла телефон. — Я буду очень занята, когда вернусь домой.

— И, держу пари, тебе так больше нравится.

— Определенно. Еще со времен колледжа.

Он положил телефон на кофейный столик и закинул руку на спинку дивана.

— Где ты училась?

— В Университете Монтаны, в Бозмене. А ты?

— В Гарварде.

Следующие несколько часов мы провели, разговаривая ни о чем и обо всем на свете. Кое-что я знала из того, что рассказал мне Габриэль, но в основном это было что-то новое. Знакомство с Пирсом было похоже на приключение само по себе.

День прошел без неловкости, которой я опасалась. Мы пообедали. Посмотрели два фильма. А после ужина снова удалились в гостиную, где разговаривали у камина и распивали красное вино, которое, вероятно, стоило дороже, чем самый дорогой автомобиль в автосалоне моего отца.

Когда Пирс разводил огонь в камине, он также зажег свечу на кофейном столике. Она и еще одна маленькая настольная лампа присоединились к желтому сиянию камина. Комнату наполнил аромат бальзамической пихты.

— Эта свеча пахнет именно так, как и должно пахнуть в этом доме.

Он промычал что-то в знак согласия.

Отблески камина отразились на его красивом лице, когда он лежал на диване, скрестив ноги в лодыжках.

Сегодня мне чаще удавалось не пялиться на него.

Пирс застонал и пошевелился, когда по его лицу пробежала волна боли.

— Голова все еще болит?

— Да. Я в целом неважно себя чувствую. Со вчерашнего дня. Думал, это просто от поездки, и большую часть дня я чувствовал себя немного лучше, но…

В приглушенном свете я не заметила ни бледности его лица, ни пота на лбу.

Я встала из кресла и, подойдя к нему, положила ладонь ему на лоб.

— Ты весь горишь.

Он вздрогнул и скрестил руки на груди.

— Я уверен, что со мной все будет в порядке.

В моей ванной под раковиной была аптечка первой помощи. Я обнаружила ее вчера вечером, когда искала полотенца. Я бросилась в коридор, схватила ее, открыла и стала искать термометр.

— Не двигайся, — сказала я Пирсу, когда вернулась к дивану и села рядом с ним. Затем я поднесла его ко лбу, ожидая звукового сигнала и считывая показания. Неудивительно, температура была высокой.

— У тебя жар. — Я встала и протянула ему руку, чтобы помочь подняться. — Пойдем. Тебе нужно отдохнуть.

Он не стал спорить. Просто взял меня за руку и поднялся на ноги. Пирс скорее зашаркал, чем пошел по коридору, а я не отставала, желая убедиться, что ему ничего не нужно.

Мы дошли до двери в его комнату, и я остановилась на пороге.

Он направился прямиком к кровати и рухнул на матрас.

— Я принесу тебе стакан воды. — Когда я вернулась, он уже спал, уткнувшись лицом в подушки.

Я поставила стакан на тумбочку и на цыпочках вышла из комнаты, выключив свет. Затем я вернулась на кухню за еще одним бокалом вина. Я опустошила бутылку и выбросила ее в мусорное ведро, но, когда она приземлилась, раздался звон разбитого стекла.

— О-о-о. — В мешке была рамка. Я осторожно протянула руку и вытащила ее, стряхнув стекло с фотографии.

На снимке была изображена женщина с гладкими каштановыми волосами и широкой белозубой улыбкой. Она смеялась над тем, кто держал камеру. На заднем плане над головой возвышались деревья, а кресло, на котором она сидела, соответствовало тем, что стояли вокруг камина на заднем дворе.

Она была великолепна. Беззаботна.

— Хм.

Кто это? И почему это фото оказалось в мусорном ведре?

— Не мое дело, — пробормотала я, затем вернула рамку в мусорное ведро, бросив на ее последний взгляд.

Выбросив фотографию из головы, я пошла в гостиную, чтобы убить время за телефоном. Когда пробило полночь, я зевнула и решила проведать Пирса.

Я открыла дверь и медленно приблизилась к кровати. Он сбросил одеяло, и его лоб был нахмурен. Стакан с водой был пуст.

Я потянулась за ним как раз в тот момент, когда он пошевелился и приоткрыл глаза.

— Прости.

— Я не спал. — Мужчина выглядел несчастным.

Я приложила ладони к его щекам, они были липкими.

— Черт.

Мы никогда не доберемся до больницы. Температура спадет ведь, верно?

— Почему я не могу перестать думать о тебе?

Я замерла и встретилась с ним взглядом.

— Не знаю. Но, вероятно, по той же причине я не могу перестать думать о тебе.

Мое признание далось мне легко. Слишком легко. Завтра я, вероятно, пожалею об этом. Если повезет, Пирс ничего не вспомнит.

— Почему ты поцеловал меня в мотеле? — прошептала я.