Он натянул свое шерстяное пальто.

— А ты…?

— Нет.

— Тогда, я полагаю, Габриэль решил, что ты не станешь этого делать.

Этот ублюдок, вероятно, знал, что я буду избегать всего, что связано с его собственностью. Что я и делал.

— Могу я спросить… когда он все это сделал? Когда он добавил эти требования? Должно быть, это было недавно. — Если бы это было сделано много лет назад, ему не пришлось бы затаскивать меня в коттедж силой. Потому что именно к этому привели эти просьбы. Пепел. А теперь вот это. Даже после смерти дедушка продолжал дергать меня за ниточки.

— Примерно за три месяца до смерти.

За три месяца.

Через месяц после моего развода.

В некотором смысле, он как будто знал, что скоро умрет. Хотя, вероятно, не в авиакатастрофе. Но единственная причина, по которой он добавил такую подробность к своим последним просьбам, заключалась в том, что он знал, что я никогда больше с ним не заговорю.

То ли случайно, то ли из-за возраста, но мои отношения с ним закончились в тот день, когда он предал меня. Он уже был мертв для меня.

Был ли это его способ наказать меня после его смерти? Его способ заставить меня сделать то, что, как он, черт возьми, прекрасно понимал, я не хочу делать?

— Я ничего из этого не понимаю. — Я вздохнул, затем встал и обошел свой стол, провожая Стива до двери.

— Твой дедушка был сложным человеком, — сказал он. — Но у него всегда были свои причины.

— Должно быть, все это для того, чтобы помучить меня.

Он усмехнулся.

— Проведи там неделю. Разбери его вещи. Ты ведь все равно собирался продать это место, верно?

— Как только истечет срок и я освобожусь от условий клуба.

— Тогда тебе все равно придется это сделать.

— Я собирался заплатить кому-нибудь, чтобы он все убрал.

— Ты все равно можешь сделать это. Его больше нет, Пирс. Он не может заставить тебя что-либо делать.

Я нахмурился. Мы оба знали, что на самом деле это не так. Точно так же, как я не проигнорировал его желание пригласить Керриган и развеять его прах, я бы не стал игнорировать и письмо, которое Стив доставил сегодня.

— Спасибо. — Я пожал ему руку и открыл дверь, а он кивнул и направился по коридору. Затем я вернулся к своему столу и взял дедушкино письмо.

— Что, черт возьми, ты делаешь, старик? — Я прикоснулся к бумаге, развернул ее, разглядывая знакомый почерк. Странно было видеть его снова. Еще более странно чувствовать так много из-за нескольких коротких предложений.

Пирс,

Как ты знаешь, коттедж твой. Я бы хотел, чтобы именно ты разобрал мои личные вещи. А не твоя мать или кто-нибудь из персонала. Ты.

Дедушка

Чтение этих слов было подобно удару в грудь. В типичной для Габриэля Барлоу манере он обошелся без сантиментов. Никакого «Привет». Никакой искренности. Никаких эмоций, только приказы.

Я ненавидел себя за то, что скучал по нему.

Последние два месяца я изо всех сил старался не думать о дедушке и о том разрушении, которое он принес в мою жизнь. Вместо этого я делал все, что было в моих силах, чтобы стереть его из памяти.

Слияние «Барлоу Кэпитал» с «Грейс Пик» и включение его портфолио в мое было почти завершено. Были некоторые проблемы, поскольку моя компания за одну ночь выросла вдвое, но моя команда руководителей справилась с ними. Каждый клиент был уведомлен. Сотрудники были переведены под мое крыло. Мы все теперь работали в одном месте.

Но было одно исключение.

Керриган Хейл.

Ее дело был единственным в «Барлоу Кэпитал», которое не было передано кому-либо из моей команды. Вместо этого я держал его при себе.

Я держал ее при себе.

В течение двух месяцев я убеждал себя, что причина в том, что она не была моим постоянным клиентом. Если Керриган не заплатит, я передам полномочия и позволю менеджеру по работе с клиентами забрать необходимые активы.

Вранье. Самооправдания. Я не собирался признаваться в этом даже самому себе.

Каждый день я ждал, когда в моем почтовом ящике появится электронное письмо. Каждый день я гадал, позвонит ли она. За последние два месяца Керриган практически исчезла.

Что должно было облегчить мне задачу забыть о ней. Почему я не мог забыть о ней? Почему именно ее лицо всплывало у меня в голове бессонными ночами?

Ее голос. Ее улыбка. Ее глаза цвета самого изысканного шоколада. Ее каштановые волосы и стройное тело. Керриган Хейл была призраком, который посещал мои эротические сны.

Зазвонил мой сотовый, и я поднял его, надеясь увидеть знакомый номер из Монтаны. Вместо него на экране высветилось «Кэл Старк».

— Привет, — ответил я с улыбкой. Мой лучший друг нечасто звонил во время футбольного сезона.

— Мне нужно уехать из Теннесси.

Я усмехнулся.

— После следующего сезона ты свободен. Возможно, «Бронкос» (прим. ред.: Денвер Бронкос — профессиональная американская футбольная команда из Денвера) нужен новый квотербек. Возвращайся в Денвер.

Он застонал.

— У них есть тот крутой парень, которого они наняли из Мичигана.

— Сиэтл? Ты разгромил их в воскресенье. Им нужен какой-нибудь штатный специалист.

— Возможно. Но их генеральный менеджер очень мало зарабатывает, а я не хочу идти на сокращение зарплаты.

Контракт Кэла с Теннесси был заключен на 39 миллионов долларов в год. Он был вторым самым высокооплачиваемым квотербеком в лиге.

Но сокращение зарплаты ударило бы не только по его самолюбию, но и по пенсионным планам Кэла. Еще пара лет, и он ушел бы из футбола с деньгами, которых хватило бы на несколько поколений, если он поступит с ними по-умному.

И хотя у Кэла была репутация придурка, он был очень, очень умен.

— Я просто хочу закончить этот сезон, — сказал он. — Мы прошли только половину, а я уже устал.

— Может быть, тебе стоит завершить карьеру.

— Может быть. Я не знаю. Футбол долгое время был частью моей жизни. Но, черт возьми, меня тошнит от Нэшвилла. Сегодня я зашел в магазин, чтобы купить стейков. Надо было послать своего ассистента, но его вот-вот уволят, и я не хотел с ним разговаривать. Так что я просто пошел сам. Прошло десять минут. Максимум пятнадцать. Меня окружили фотографы и люди, желавшие получить автографы. Один парень подошел ко мне, одетый с ног до головы в форму «Пэкерс» (прим. ред.: Грин-Бэй Пэкерс — профессиональная американская футбольная команда из Грин-Бэй, штат Висконсин), и рассказал, как именно я облажался в матче, который они выиграли у нас в предсезонке. Люди вокруг нас снимали все это на видео, так что мне оставалось только стоять и слушать.

— Ты действительно думаешь, что это изменится, если ты переедешь в другой город?

— Нет, — пробормотал он. — Может, мне стоит уйти на пенсию.

— Ты можешь работать у меня. Нелли говорила, что ей нужна помощь.

Он расхохотался.

— Ни за какие деньги.

Я тоже рассмеялся.

У Нелли и Кэла были отношения, похожие на ненависть. Пребывание их в одной комнате всегда заканчивалось ссорой и криками.

Этой весной я совершил ошибку, сказав Кэлу, что собираюсь на неделю на Гавайи. Мне нужно было прийти в себя после развода. Он решил сделать мне сюрприз: прилететь и присоединиться ко мне. Вот только Нелли тоже приехала, и они оба хотели оказать моральную поддержку.

Дом, которым я владел, был площадью семь тысяч квадратных футов, и их пути могли бы легко не пересекаться. Вместо этого они разбудили меня от глубокого сна, и мне пришлось разнимать ссору в три часа ночи.

Кэл уехал рано утром на следующий день. Нелли предупредила меня, что, если я когда-нибудь позволю Кэлу спать с ней под одной крышей, она больше никогда со мной не заговорит. По сей день ни один из них не рассказал мне, из-за чего они поссорились.

Или почему, когда я остановил ссору, на Кэле были только боксеры, а на Нелли — халат.

— Что еще новенького? — спросил он.