Мама и папа были в восторге, когда я сказала им, что возвращаюсь домой, хотя и была безработной. На той неделе, когда я вернулась в Денвер, готовая подать заявление куда угодно, я столкнулась с Пирсом в ресторане. Мы потеряли связь после окончания средней школы, так что немного поболтали и наверстали упущенное за выпивкой.

Он отчаянно нуждался в достойном помощнике.

Я мечтала о зарплате.

Официально я занимала должность вице-президента при генеральном директоре, что, по сути, давало мне полную свободу действий в принятии решений вместо него. Я знала, когда нужно посоветоваться с ним. Я знала, что у меня есть полномочия утверждать предложения и принимать решения о приеме на работу. Он предоставил мне большую свободу действий, чтобы я могла помогать в управлении компанией.

Наш финансовый директор ждал, что я рассмотрю финансовые прогнозы на следующий год, но вместо того, чтобы выполнять свою работу, весь сегодняшний день я подменяла Сьюзи.

Она проработала моим ассистентом всего пару месяцев. Я наняла ее, чтобы она выполняла обязанности ассистентки Пирса, например, планировала поездки и вела его календарь. В качестве бонуса она могла быть в Денвере, пока я была в Каламити. Предполагалось, что она будет моими глазами и ушами в штаб-квартире.

Сьюзи должна была помогать с компанией по переезду, согласовывая детали переезда сотрудников в Монтану. Вместо этого она позвонила мне еще до того, как я вышла из дома этим утром и уволилась.

А потом у меня сломалась машина.

А потом появился Кэл.

Обычно встреча с Кэлом была бы худшей частью моего дня. Но сегодня, на самом деле, это было… самое лучшее. Странно.

Что ж, он будет здесь через несколько минут. И, зная Кэла, он скажет что-нибудь дурацкое по дороге домой, например, назовет меня секретаршей Пирса, и мир вернется в нормальное русло.

Секретарша. Боже, как же это меня раздражало. Я всю свою жизнь работала, чтобы самоутвердиться. Я сомневалась, что Кэл понимал, насколько глубоко меня задело то, что мои достижения преуменьшаются.

В старших классах я была одержима идеей превзойти богатых детей. Чтобы доказать, что у меня, может, и нет их денег, но есть мозги. Когда мне, а не Пирсу предоставили говорить речь на выпускном, я была так горда. Так самодовольна. Но когда я поднялась на трибуну, готовясь произнести свою речь, все мое высокомерие испарилось. Потому что я смотрела на толпу людей, которые никогда бы не приняли меня.

Успешно сдать все тесты. Поступить в престижный университет. Быть умной. Быть доброй.

Все это не имело значения.

Для них я всегда был чем-то меньшим.

Итак, я произнесла свою речь. Я подбросила свою шапочку в воздух. Я позволила маме и папе сделать сотню снимков и устроить вечеринку у нас на заднем дворе. А позже тем же вечером, оставшись одна в своей комнате, я проплакала целый час.

Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я не стала меньше. Что мне комфортно в своей шкуре. Что я — это просто я. Что я нравлюсь себе.

Но был один человек, который обладал врожденной способностью возвращать мои юношеские сомнения.

Кэл.

Повесив сумку на плечо, я выключила свет в своем кабинете. Я убедилась, что сигнализация в вестибюле включена. Затем вышла за дверь, заперев за собой кабинет. Только я повернула ключ, как со стоянки донесся звук мотора.

На Кэле были те же солнцезащитные очки, что и утром, но его волосы были спрятаны под бейсболкой. Это подчеркивало линию его подбородка. Это подчеркивало щетину на заостренном подбородке.

У меня перехватило дыхание, когда он остановился. Черт бы побрал его за то, что он такой красивый. Черт бы побрал эту привлекательность. Был ли он в костюме-тройке, футбольной форме или джинсах и футболке, как сегодня, мне всегда было трудно оторвать взгляд от Кэла.

— Привет. — Я натянуто улыбнулась ему, открыла пассажирскую дверь и забралась внутрь.

Окна уже были опущены. Хорошо. Кэл пах так же хорошо, как и выглядел, и этот пьянящий аромат кожи, специй и мужчины было трудно игнорировать. Этим утром, когда я поймала себя на том, что вдыхаю запах его пьянящего одеколона, я практически высунула голову из окна.

— Привет, — его голос был таким восхитительным, глубоким и рокочущим. Сколько женщин попадало в его постель из-за этого голоса? По крайней мере, одна.

Я зажала сумку между ног и пристегнула ремень безопасности.

— Спасибо, что заехал за мной.

— Конечно. — Он отъехал от здания и направился в город, небрежно положив руку на руль. Кончики его волос выбивались из-под бейсболки, пряди вились.

— Тебе нужно подстричься. — На самом деле мне нравились его волосы, немного длинные и растрепанные. Вот почему мне нужно было, чтобы он их подстриг.

— Ты говоришь, как моя мать. — Он усмехнулся. — Она сказала то же самое, когда я общался с ней по ФейсТайму.

— Она все еще в Денвере?

— Да. — Он кивнул и положил руку на руль, сжимая его слишком сильно. — Все еще живет в том же доме.

Вероятно, с его отцом. Последнее, что я слышала, они все еще были женаты. Не то чтобы я спрашивала. Отец Кэла мог идти на хуй.

— Твои родители тоже все еще в Денвере, верно? — спросил он.

— Нет, они в Аризоне. — Мама с папой собирались навестить меня через пару недель. Мне нужно было убедиться, что они будут далеко-далеко от Кэла, потому что он был не из тех, кого мои родители хотели бы видеть.

— Ооо. — Он наморщил лоб. — Я и не знал, что они переехали.

— Мы ведь не делимся личными новостями, не так ли?

— Нет, не делимся. — Он оглянулся и смотрел на меня слишком долго.

Мое сердце забилось сильнее. Внизу живота зародилось желание. Я списала это на его дурацкую кепку «Титаны Теннесси». В ней он выглядел расслабленным. Обычным. Сексуальным.

— Смотри на дорогу, Старк.

Уголок его рта дернулся, но он повиновался.

— Почему Аризона?

— Погода.

Он что-то промурлыкал, и успокаивающий звук заполнил кабину.

Я поерзала, скрестив ноги. Пульсация внутри меня начала нарастать, но я не позволила Кэлу — его голосу, его запаху, его долбаной бейсболке — завести меня. Не сегодня.

Моя сумка упала мне на лодыжки, когда я повернулась, придвигаясь ближе к окну, и воздух обдал мое лицо. Я вдыхала летний воздух и изучала пейзаж, от зеленых лугов до вершин гор цвета индиго, все еще покрытых нетронутым снегом.

Мы проезжали центр города, в пятницу вечером там было оживленно. Места на парковке «Джейн» были заняты. Если выступает Люси, то бар будет переполнен. Ларк написала мне сообщение и спросила, не хочу ли я встретиться с ней около восьми. Это давало мне время приготовить что-нибудь на ужин. Расслабиться. Затем освежить мою прическу и макияж.

Кэл ехал по улицам к моему дому так, словно бывал там раз десять, а не один. И когда он подъехал к обочине, то даже не потрудился припарковать «Лэнд Ровер».

— Спасибо. — Я открыла дверь и подхватила свою сумку.

Он молчал, пока я закрывала дверь. Затем он уехал, его задние фары скрылись за поворотом квартала.

— Хм. — Не совсем дружеский разговор, но, с другой стороны, ни один разговор с Кэлом никогда не был дружеским. Но мы не ссорились. Отсутствие подшучиваний и пререканий было… тревожным.

Что-то было не так? Он был расстроен или зол?

— Это не моя проблема, — пробормотала я, пересекая тротуар, чтобы отпереть входную дверь.

Я поставила сумку на столик в прихожей и сбросила туфли на каблуках.

В гостиной наконец-то не осталось коробок. На этой неделе я проводила вечера, раскладывая последние вещи. Кухонные принадлежности были разложены по ящикам. На разных поверхностях были расставлены безделушки. А поскольку мой шкафчик для телевизора в гостиной выглядел пустым и унылым, я заказала новый плоский экран.

Единственными коробками, которые я не распаковала, были те, что Кэл отнес в офис наверх. Мне нужно было разобрать свои старые дневники, деловые тексты и любовные романы, но я решила приберечь эту работу для снежного зимнего дня. Пока что эти коробки были сложены в шкафу в офисе.