И все же я опустился чуть поодаль от них, выше по склону. После чего не спеша спустился.

Они меня уже ждали.

— Кирилл! — это Агриппина, или Рина, как я стал ее называть про себя: привычные для местных «Гуня» и «Груня» казались мне слишком простецкими, навевая ассоциации с сенными девками, а не с юной леди в кружевах. — А мы тебя искали-искали, ждали-ждали! В Убежище одну ночь провел, в пещере вот уже три дня не появлялся! Куда ты пропал?

— Мир спасал, — сказал я.

— Ну да, конечно, — девочка в зеленом, Ксения, она же Левая Задняя Подкова, угрожающе нахмурилась. — А у нас из-за тебя имена поменялись!

— У меня тоже, вообще-то, — заметил я. — Был Ветрогон, стал Всадник Ветра.

— Всадник Ветра! — возмутилась Ксантиппа, интеллигентная рыжеволосая девочка в голубом. — Я же говорю, это все было про обуздывание женского начала мужским! Просто… Просто феноменальное мужланство!

Я хотел было сказать, что не выбирал это имя, и вообще все вопросы к Проклятью, но тут Ксантиппа неожиданно захихикала, не удержала серьезную физиономию. Ага. То есть они не столько реально возмущаются, сколько выделываются. Ну-ну.

— И вообще! — воскликнула Агриппина. — Между прочим, это возмутительно! Тебе что, нас мало? Почему ты одеваешь и кормишь какую-то постороннюю девчонку?

— В смысле, мне вас мало? При чем тут это? Я что, больше ни с кем кроме вас общаться не могу⁈

— Ты нам имена поменял! — соскочила Агриппина с темы; или, точнее, вернулась к старой. — Мы только блог раскрутили — и ребрендинг теперь делать! Хоть представляешь, сколько это усилий⁈

— Вообще не представляю, — я скрестил руки на груди. — И как вас теперь зовут?

— Я теперь — Подкова Торнадо, — тихо сказала застенчивая Меланиппа, тоненькая беленькая девочка в желтом платье. Раньше, если мне не изменяет память, ее звали Левая Передняя Подкова.

— Я — Подкова Шторма, — сообщила Левкиппа, смуглая высокая девочка, до сих пор молчавшая.

— Я — Подкова Бури, — сообщила Ксантиппа.

— Я — Подкова Смерча, — хмуро добавила Ксения, — и мне не нравится, что это полный повтор с Торнадо!

— Замечу, что Буря и Шторм — тоже повтор, и эти повторы идут по бывшим Левым и Правым, — сказала Ксантиппа. — Довольно удобно получилось.

— А я теперь — Грива Урагана, — вздохнула Агриппина, бывшая Лента для Заплетания Гривы. — И все бы ничего, но у меня такое ощущение, что мои волосы должны быть все время в беспорядке! А я косы люблю.

— Интересно, — сказал я. — Ну и что? При чем тут я вообще? Проклятье же поменяло имена, а не я!

— Оно поменяло их так, как ты хотел, — сказала Ксантиппа. — Или, скорее, согласно твоим вкусам. Мы обсудили и решили, что это, скорее всего, так.

— Да! — воскликнула Агриппина. — Мы подумали и сообразили, что, наверное, в прошлый раз у нас имена поменялись из-за меня. Мне проще, когда все по номерам и по порядку. Поэтому так и вышло, пусть даже это не всем нравилось…

— Да ладно, нормально было, — Левкиппа положила руку Агриппине на плечо. — Имя — это всего лишь имя.

— Плюс к тому, — продолжала лидер Лошадок, — мой родной язык — истрелийский, а на нем «левая задняя подкова», например, звучит коротко и изящно!

— Угу, изящно, когда не тебе быть Левой Задней Подковой… — пробормотала Ксения, но без злобы, скорее, с досадой.

— Ну вот так, — вздохнула Агриппина и снова обратилась ко мне: — Зато у тебя другие эстетические предпочтения, и в этот раз Проклятье признало тебя лидером нашей пати. Вот поэтому… — она развела руками.

— Ну и? — спросил я. — Подкова Бури, Подкова Шторма, Подкова Торнадо, Подкова Смерча… И даже Грива Урагана. Круто же звучит!

Девочки переглянулись.

— Звучит — круто, — согласилась Ксантиппа. — Тут претензий нет.

— Но поменять девочке имя — значит, жениться! — сказала тихая Меланиппа. — Ты на нас как будто женился! На всех разом. А платья не подарил.

— Что⁈

— Лана-а… — застонала Ксения. — Ну что ж ты так прямо-то, а!

— Извините… — пробормотала эта тихоня. — Но где я не права?

— А мы, между прочим, красивее, чем та девочка! — добавила еще более прямолинейная Ксения. — Все до одной!

Да еж твою клеш.

— Что за девочка вообще⁈ — я схватился за голову. — Что за платье⁈ Я никому не дарил платьев…

И тут осекся. Потому что вспомнил. Марина, она же Песня Моря, порванная школьная форма, визит к отцу… А Пантелеймон Ураганов, конечно, не был бы Пантелеймоном, если бы не навязал Марине (правда, она не слишком сопротивлялась) еще один наряд собственного сочинения.

Такое ощущение, что это было если не тысячу лет назад, то как минимум сто. В другую эпоху.

— Вообще-то, дарил, — заметила Левкиппа, которая до этого казалась мне самой разумной. — А самое обидно, что в цвет твоего плаща. Темно-синее.

У меня просто слов не было. Ни одного. Но потом, порывшись в закромах памяти, я все-таки два нашел.

— Ладно, — сказал я. — Полетели.

— Куда?

— К портному, который пошьет вам платья! Но потом вы мне будете кое-что должны!

Девочки переглянулись еще раз.

— Что именно? — поинтересовалась Рина.

— Хотите больше фоточек поверженных тварей? — вопросом на вопрос ответил я.

Рина тут же энергично закивала, скромняшка Меланиппа подалась вперед с неожиданно горящими глазами, Ксения хмыкнула, Ксантиппа закатила глаза, а Левкиппа состроила покерфейс. Богатая гамма эмоций, однако.

— Мне тут прозрачно намекнули, что есть надежный способ повысить боеспособность, — продолжал я. — Пойдете проверять его вместе со мной.

Будет капитану Теримову сюрприз.

— У меня зеленые глаза! — довольно зло произнесла Ксения. — Поэтому и платье должно быть зеленым!

— Разумеется, вы имеете право одеваться в любой цвет, какой сочтете нужным, — мило улыбнулся ей мой отец.

Реально, «мило» и «улыбнулся» — не думал, что когда-нибудь употреблю эти слова применительно к нему! Пантелеймон Ураганов с появлением Лошадок в его мастерской расцвел, словно рассвет над горами. Он порхал бабочкой-переростком над живыми цветами, будучи одновременно сосредоточенным и профессиональным — удивительное и крайне поучительное зрелище. Поучительное, потому что я наконец-то начал догадываться, что мама в нем нашла… И продолжала находить пятнадцать лет. Как по мне, этого все равно недостаточно, но кто их знает, этих женщин! Даже Афина Ураганова, при всем ее здравомыслии и других похвальных качествах, все-таки тоже принадлежит к этому странному племени. Если бы я умел разбираться в женских причудах, вряд ли в принципе оказался бы сегодня здесь. Ведь зарекся, трижды или четырежды даже зарекся никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не приводить к отцу Девочек-Лошадок! И вот, пожалуйста. Им даже пытать меня для этого не пришлось.

(Хотя… Пять синхронных воплей в уши «Почему ты подарил платье другой девочке⁈» можно, наверное, приравнять к пыткам…)

Короче, я показал девочкам мастерскую и хотел было ретироваться подождать в коридоре — но нет! Они тут же начали обсуждать готовые платья, которые немедленно выкатил им радостный отец (оказывается, те наряды, которые я прежде видел, у него реально были пошиты на Девочек-Лошадок, и он уже успел заменить отданное Марине темно-синее новым). Ну и спорить. Дело в том, что отец, на глазок подобрав мерки и фасоны, зачем-то взял и переназначил девчонкам цвета. Рисковый мужик. Я бы не стал лезть в этот вулкан.

— Но при этом нужно учитывать, что цвет глаз на самом деле меньше влияет на восприятие внешности человека, чем принято думать, — продолжал разливаться соловьем папаша, обхаживая хмурую и слегка надутую Ксению. Вообще, хмурость, насколько я успел заметить, и некоторое общее недовольство происходящим было ее основной отличительной чертой — родственная душа! Хотя в бою, если я правильно помню, она демонстрировала похвальный оптимизм и даже некоторую безбашенность.

— Некоторые люди с крупными, идеально расположенными в глазной впадине глазами, которые при этом одарены ярким или необычным цветом, сразу же приковывает внимание! Но таких единицы!