Попав в секретную школу, Мишка поначалу решил немного отъесться, а затем сделать отсюда ноги. Вместе с ним сюда, за монастырские стены, попали еще четверо из его банды, на которых он мог опереться при побеге. Однако вчерашнее представление, устроенное скорее всего его ровесником перед бывшими малолетними преступниками, заставило его призадуматься. Если здесь могут научить вот так мастерски драться, то наверняка есть смысл остаться и впитать в себя всю науку. Мишка знал, что рано или поздно его пристрелят при очередном налете, тем более что вышел закон, разрешающий гражданам иметь при себе оружие для самообороны и вполне можно было нарваться на пулю от самой жертвы.

А вот возможность стать сотрудником всесильной и наводящей на всех ужас организации привела к мысли стать лучшим учеником в школе и одновременно неформальным лидером среди бывших беспризорников.

Через пару недель Бритва почувствовал на себе пристальное внимание всех преподавателей и инструкторов, которые сразу же заметили у него стремление к учебе и его влияние на новое пополнение школы. Поэтому вызов к куратору школы не стал для Бритвы неожиданностью.

Я разглядывал стоявшего передо мной малолетнего бандита и решал его судьбу — Значит ты, Бритва, решил взяться за ум?

Ответа я не дождался, только легкий кивок в ответ на мой вопрос.

— Садись, курсант! В ногах правды нет. — Бритва сел, сложив руки на коленях.

Я достал из выдвижного ящика стола метроном и, поставив между нами, включил его — Слушай этот ритм! Он погружает тебя в сон, твои веки тяжелеют и ты спишь, отбросив все мысли в сторону. Ты проснешься только после моего приказа. Ты слышишь меня?

— Я слышу!

— Почему ты решил взяться за учебу?

— Я хочу стать лучшим в школе.

— Зачем это тебе?

— МГБ дает большие возможности для получения власти.

— Что ты будешь делать, получив эту власть?

— Я смогу жить ни в чем себе не отказывая.

— Ты готов торговать секретами своей службы и сотрудничать с врагами своей страны?

— Зачем? Власть, которую я получу, обеспечит меня всем необходимым.

— Ты готов ради этой власти лгать и обвинять невиновных?

— Я готов на все!

— Если тебе будет мешать твой непосредственный начальник, как ты поступишь?

— Я избавлюсь от него!

— Сейчас ты проснешься и не будешь ничего помнить. Просыпайся!

Бритва открыл глаза — Странно! Такое ощущение, что в сон потянуло.

— Ступай, Миша! Я тебя позже приглашу, есть у меня для тебя одно ответственное дело.

Сидевший на диване Серый остался для Бритвы незамеченным. Мой друг встал и потянулся — Устал сидеть, не двигаясь! Страшный тип этот твой Бритва! Ты должен научить меня этому гипнозу!

— Обязательно научу. Бритва беспринципный карьерист! Таких нужно отстреливать еще на взлете!

— По-тихому прикончить его во время сна?

— Я для начала использую его и его банду. Товарищи из Угро не в состоянии ликвидировать банду малолеток, которая в течении этого месяца совершила несколько вооруженных налетов, причем режут сторожей и случайных свидетелей без жалости и сожаления. Московский уголовный розыск, как впрочем и остальные, беспомощен в деле розыска жестоких убийц, поскольку эмвэдэшные ведомства практически не имеют у себя профессионалов и технических средств. Они эту банду хрен поймают. Банду Бритвы завтра же выпустим на улицу. Этот прохвост ради выполнения задания найдет этих нелюдей и или внедрится к ним, или порежет всех нахрен. Когда же он станет не нужен, мы его ликвидируем.

В 1920-м фигурой, определявшей жизнь советских городов, стал хулиган. Счёт преступлений такого рода (побои, грабежи и другое насилие) шёл на сотни тысяч. Постепенно хулиганство стало переходить к террору — срыву митингов и массовых мероприятий. Панические настроения обывателей привели к укреплению в общественном сознании «расстрельной психологии», а само общество в РИ морально подготовило к репрессиям 1930-х. Именно потому уже в этом году в УК добавили статью за хулиганство, наказанием за которое начиналось от пяти лет

Термин «хулиганство» появился в официальных документах в конце XIX века (приказ петербургского градоначальника фон Валя, который в 1892 году предписал всем органам полиции принять решительные меры против бесчинствовавших в столице «хулиганов»), с 1905 года — в печати, а с 1909-го — в справочных изданиях. При этом дореволюционное законодательство такое преступление, как хулиганство, не предусматривало. Только в 1920-м в уголовном кодексе появился состав этого преступления — именно в это время распространение хулиганства в городах достигло степени национального бедствия, что и нашло отражение в законодательстве.

Главная причина расцвета хулиганства в городах — это отсутствие «института» общины. В деревне над молодёжью существовала 3-этажная надстройка: малая семья, большая семья, община под руководством большаков (её дополняла и церковь). Выход хулиганской энергии давался дозированно и под контролем — в виде тех же кулачных боёв или борьбы деревня на деревню. В городах же и царская, и советская власть не предусмотрели никаких низовых институтов контроля над вчерашними крестьянами, ушедшими из деревни. Ситуация обострялась тем, что деревню покидали в основном мужчины, к 1916 году женщины в крупных городах составляли всего 35–40% социума. С этой же проблемой сталкивались и на Западе, но там власть быстро стала насаждать эти институты низового контроля — скаутские организации для молодёжи, спортивные секции, общественные кружки и политические партии, благотворительные общества: у рабочего был выбор, чем занять досуг и как найти себе приличную компанию (самые буйные выбрасывались в дальние колонии — типа Австралии).

Основная масса хулиганов была в возрасте от 12 до 25 лет. При этом хулиганство занимало одну из основных позиций в списке правонарушений, совершавшихся несовершеннолетними. Мировая и Гражданская войны, революция, эпидемии и голод травмировали детей и подростков физически, психически и морально. Психиатры констатировали, что молодые люди, детство и переходный возраст которых совпали с периодом социальных потрясений, проявляли повышенную нервозность, истеричность, склонность к патологическим реакциям.

1920-е стали временем массового распространения «трущобных» болезней, и в первую очередь венерических, среди городских жителей. Настоящим бедствием стало распространение этих заболеваний в молодёжной среде. В запущенных формах сифилис и гонорея оказывали существенное влияние не только на физическое, но и на психическое здоровье населения. Они деструктивно воздействовали на восприятие окружающей действительности и, как следствие, нередко вызывали неадекватную реакцию на внешние раздражители. Поэтому не случаен факт, что среди хулиганов эпохи НЭПа был чрезвычайно высок процент «венериков», доходивший до 31%.

Если в царской России стремление к самоорганизации демонстрировали только столичные хулиганские сообщества, то в 1920-е эта тенденция распространилась и на провинциальные города. Были созданы «Кружки хулиганов», «Общество долой невинность», «Общество советских алкоголиков», «Общество советских лодырей», «Союз хулиганов», «Интернационал дураков», «Центральный комитет шпаны» и др. В школах образовывались хулиганские кружки, и в них даже избирали бюро и платили членские взносы. Хулиганство в городских школах достигло такого уровня самоорганизации и агрессии, что, например, под влиянием террора со стороны хулиганов как внешних, так и внутренних администрация 25-й школы Пензы на некоторое время была вынуждена закрыть учебное заведение. Неточность определения хулиганства привело к тому, что под хулиганством понимались самые разнообразные действия: произнесение нецензурных слов, стрельба из огнестрельного оружия, шум, крики, пение озорных или нецензурных песен и частушек, обрызгивание граждан нечистотами, бесцельное постукивание в двери домов, устройство загромождений на дорогах, кулачные бои, драки и т. д