В начале мая Красная Армия начала успешное наступление на Владивосток. Японское командование было вызвано к больному императору Японии. Император Тайсё с непроницаемым лицом обратился к премьер-министру Хара Такаси — Кто виновен в том, что наша армия терпит поражение за поражением? Мне доложили, что генерал-лейтенант Сигэмото Оой — командующий экспедиционными войсками Японии погиб, а его заместитель отдал приказ начать погрузку нашего экспедиционного корпуса на корабли для отправки в Японию!

Такаси поклонился и ответил — Помимо численного превосходства русские имеют в составе своих батальонов насыщенные пулеметами пулеметные роты и подразделения из лучших стрелков, которых частично набрали из охотников. Все командиры гибнут в первые же минуты боя, затем начинается массовый орудийный обстрел, наши солдаты гибнут тысячами! Нам непонятно откуда у русских столько артиллерии! Но каждую русскую роту поддерживает два-три орудия с огромной скорострельностью! Наши лучшие разведчики смогли подобраться достаточно близко к русским позициям и вот зарисовки того, из чего вели обстрел русские! Причем снаряды закладывались прямо в ствол!

Император взял лист бумаги, на котором был нарисован миномет — Вот эта труба у русских заменяет орудие?

— Да, ваше Величество! Правительство считает, что нам нужно начать переговоры с правительством Ленина.

Император поморщился от боли — Согласен! Готовьте делегацию в Москву! И напрягите нашу агентуру: эта труба должна появиться и в нашей армии. Не жалейте денег на подкуп.

На совещании моего управления мы рассматривали доклад начальника Дальневосточного управления контрразведки. В нем отмечалось проявление японской разведки к появившимся в Красной Армии минометам.

Наум высказался первым — Японцы предлагают просто сумасшедшие деньги! Кто-нибудь да не устоит, захотев обогатиться. Увы, но люди не совершенны! Большинство японских агентов находятся под наблюдением наших сотрудников, правда плотно их стараются не опекать, все таки хороших специалистов у нас там нет и я приказал слежку вести только на расстоянии с помощью оптики.

Я взглянул на своих сотрудников и задумчиво протянул — Честно говоря, ни разу не был в Токио. Не пора ли убрать этот пробел?

Федор довольно улыбнулся — Чур я с тобой! Я тоже не против посмотреть на императора.

Артузов пожал плечами — И как вы хотите это провернуть? И с кого перепуга в этой операции решил поучаствовать ты, Павел? Кто останется руководить управлением?

Я ткнул в его сторону пальцем — Ты останешься как мой заместитель, а Наум по легенде будет переведенным из другой части заместителем начальника военного склада, у которого есть сын, это я. Федор будет водителем одного из грузовиков на этом складе. Нам нужны еще наши инструкторы Петр и Танака.

Фуруя Киёси был японским военным разведчиком, наблюдающим за событиями в России во время Первой мировой войны и Гражданской войны в России. В 1909–1911 годах он проводил разведывательную деятельность на Дальнем Востоке России под прикрытием изучения русского языка. С 1914 по 1917 год Фуруя был военным наблюдателем от Японии в русской армии, в 1917 году недолгое время был главой японских инструкторов-артиллеристов. В 1918 году он стал японским военным атташе в РСФСР и активно информировал Токио о формировании Красной Армии, положении в Советской России и угрозе германского влияния. После разрыва Японией дипотношений с Советской Россией в 1918 году, Фуруя продолжал сбор сведений из Швеции, пока не возглавил в 1919 году группу по контролю за немецкой армией от Японии. Однако после вступления Германии в Советский Союз, Фуруя перебрался в Владивосток и, выдавая себя за китайца, открыл в городе фотомастерскую, предлагая за копейки сделать снимок в его мастерской. Когда японские войска полностью покинули советскую территорию, Фуруя стал резидентом японской разведки, создав свою сеть из китайцев и корейцев, которые осели во Владивостоке. В фотоателье заходили советские офицеры, их фото всегда печатались не только для заказчика, но и для отправки в Японию.

Ближайшими помощниками полковника Фуруя стали Одагири и Исидзака, вместе с резидентом начинавшие разведдеятельность в России.

Исидзака появился в фотомастерской перед закрытием — У меня хорошая новость! На одном из военных складов сменили несколько человек, их заподозрили в связи с нами. Действительно, они скорее всего засветились после встречи со мной. Так вот, среди новых сотрудников оказался японец, попавший раненным в плен еще в пятом году! Этот Танака сразу же согласился помочь своей родине, правда поставив условием получение домика на окраине Токио.

— А почему этот Танака остался жить в России и не пытался вернуться на землю предков? — Фуруя отчего-то засомневался, у него сработала «чуйка» как говорят русские на опасность. — Значит кроме дома Танаке ничего не нужно?

— Еще он запросил ежемесячную выплату в сумме ста йен!

Фуруя хмыкнул. Первый послевоенный экономический кризис в этом году особенно сильно ударил по Японии в си­лу ее исключительной зависимости от внешнего рынка. Он выявил слабые стороны японской экономики: не­равномерность развития отдельных отраслей промыш­ленности; отставание сельского хозяйства; появле­ние многочисленных предприятий спекулятивного пла­на. За время кризиса на 40 % упал японский экспорт, на 30 — импорт, на 20 % снизился уровень промышленной продукции. В связи с этим закрылось или перешло на сокращенный режим работы значительное количество промышленных предприятий, выросла безработица, обанкротилось несколько десятков банков. Кризис по­казал, насколько непрочными явились последствия во­енного бума, заставил японских промышленников сроч­но перестраивать экономику в соответствии с условия­ми мирного времени. В 1920 году в Японии на 1 иену можно было купить 5 фунтов риса, 7 фунтов ячменной крупы, 9 фунтов пшеничной муки и 1,5 фунта сахара. Ежедневная зарплата неквалифицированных строительных рабочих-японцев составляла в среднем 1–2 иены. У неквалифицированных рабочих-корейцев — 0,6–1,3 иены, то есть на 30–50% ниже.

— Значит Танака сможет один вывезти эту пушку?

— Ему придется задействовать еще троих, которые тоже хотят переехать в Японию и также просят комфортное жилье и деньги. С одним из русских тринадцатилетний сын. Только у них главное условие — они передадут нам только само орудие. Снаряды же они прикопают неподалеку от города поблизости от береговой линии и укажут месторасположение тайника после получения своего вознаграждения.

— Обещай все что они просят, для нас главное заполучить это новое оружие!

В качестве подарка японцам мы получили еще в Москве самый первый образец миномета: миномёт-лопата калибра 37 миллиметров. Миномёт состоял из ствола (черенок лопаты), опорной плиты-лотка (полотна) лопаты и сошки с пробкой. Труба ствола соединена наглухо с казёнником, в нём запрессован боек, на который накалывался капсюль вышибного патрона мины. Хвостовая часть казённика заканчивалась шаровой пятой, служащей для шарнирного соединения ствола с плитой (лотком (полотном) лопаты). Ствол и лоток (полотно) лопаты в шарнирном соединении выполнены неразъемными. Как и в РИ военные отказались от этого миномета по причине недостаточной дальности действенного огня и малой мощности мины (наводка миномёта в силу отсутствия прицельных приспособлений представляла значительную трудность для стрелка-наводчика и требовала хорошего навыка, что было малореально в тех условиях).

Мы выдали этот миномет за новейшую разработку, которая прислана для обкатки в армии. После нашего «побега» по всему Владивостоку расклеили наши ориентировки с обещанием выплаты вознаграждения по сто долларов США за голову. Конечно же в приметах указали и маленького мальчика, который является сыном одного из разыскиваемых.

Вечером рыбацкая лодка доставила нас в океан, где в трех километрах от берега нас ждало небольшое японское рыбацкое судно. Его экипаж состоял из переодетых японских военных. На нас одели наручники с качающейся манжетой. Высадив на пристани Токио нас доставили в военную тюрьму, где попытались получить координаты тайника. Получив ответ, что тайник копал и затем спрятал в него снаряды только Танака, японцы попробовали мордобоем вытянуть из Танаки нужные сведения. Однако тот только смеялся им в лицо — Поверьте, я выдержу любые пытки, я научился очищать свое сознание во время пыток и боль попросту проходит мимо моего сознания.