Степняки завопили, вскинули луки или рванули сабли из ножен. Их было еще четверо – видимо посчитали, что Охотники не станут разворачиваться назад, почти все ушли к дальнему спуску в овраг. Будь Иво в форме, он бы поставил на то, что заберет еще хотя бы парочку, а может и троих, сейчас же… Додумать десятник себе не дал. Вскинув калкан одного из убитых степняков, Иво принял на него пару стрел, еще одна отскочила от шапели. Последний кочевник накинулся на мужчину с саблей. Десятник отшагнул назад, выдернул из земли дротик и коротко ткнул им, оставив копейцо в груди коня, на секунду пожалев ни в чем неповинное животное. Степной воин хватанул острием сабли по щиту Охотника, а затем чуть не выпал из седла, когда его раненный конь взвился на дыбы.

Иво уже выхватил меч из ножен и начал смещаться в сторону, стараясь прикрыться от лучников всадником и его раненым конем, который гарцевал на месте. Очередная стрела вонзилась десятнику справа в поясницу, хотя и вошла не очень глубоко. Иво поморщился и через секунду, когда кочевник все же успокоил своего коня, шагнул вперед и через боль и кровавые круги перед глазами сделал выпад. Острие прямого меча, узкого почти как шпага, вошло под нижнюю челюсть степняка. Иво по привычке довернул клинок легким движением руки, расширяя рану, и тут же вновь ушел в оборону. Стрела вонзилась в самый край щита – еще бы мгновение промедления и груди у десятника появилась бы еще одна дыра.

Быстро стрельнув глазами по сторонам, Иво оценил обстановку. Один кочевник уже обходил его сбоку, стремясь отказаться за спиной. Второй был спереди и последний чуть сбоку, по правой стороне, желая закрутить десятника, вынудив прикрываться щитом, тем самым открываясь для товарищей. Иво припал на колено, перекинув меч в левую руку, теперь держать его вместе со щитом. Рванув с пояса кинжал, он метнул его в правого кочевника, почти без замаха. Степняк дернулся, но клинок все же вошёл ему в плечо. Правда видимо Иво слишком закрутил бросок и кинжал, рассекая плоть противника, выскочил из раны. Десятник чертыхнулся – уж лучше бы клинок поглубже засел в плече кочевника, не давая ему взяться за лук.

Неожиданно в спину, где-то там, где только начинаются ребра, вонзилась стрела, прошивая тело Охотника под углом сверху вниз. Иво упал на колено, дёрнул щитом в сторону последнего из кочевников, но очередная стрела прошла под калканом и угодила в основание живота слева.

Иво замер на коленях, выпустив щит, но все ещё сжимая меч так крепко, как только мог. Кочевники о чем-то болтали на своем языке, явно обсуждая его, судя по злобным интонациям. Один из всадников направил лошадь к нему, достав саблю из ножен. «Надо было прикончить остальных,» – подумал Иво, когда степняк поравнялся с ним, отводя клинок для удара. Десятник рванулся вперед, меч сверкнул кровавой молнией, рассекая шею коня почти до самого позвоночника. Иво перекатился, уходя от вражеских выстрелов, ломая при этом уже засевшие в теле стрелы, чувствуя, как они входят глубже, выдавливая из него последний крохи жизни, но ему было уже все равно. Круп лошади упал рядом, Иво бросился вперёд, прямо с земли. Надо ухватить придавленного конем всадника за ногу, подтянуть себя выше и вонзить меч ему в глотку. Забрать ещё хотя бы одного!

Кочевник твердо стоял на ногах, успев выпрыгнуть из седла, прежде чем конь упал на землю. « Надо было убить всех бесхозных лошадей,» – ещё раз подумал Иво, пытаясь прикрыться от вражеского клинка, серебряным полумесяцем сверкнувшим в ночи.

***

Хакар и Ите мчали по ночной степи, не жалея лошадей. Брильемец ехал первым, потому что хоть что-то видел в темноте. Не хватало еще, чтобы лошадь на скорости угодила ногой в чью-нибудь нору. Хакар старался этого не допустить.

Парень не верил, что у них получится оторваться. И когда через полчаса за спиной вновь появились всадники, Хакар уже все решил.

— Ите, скачи дальше одна. Не возвращайся, если только я не позову.

— Не надо. Мы сможем уйти, перебьем их с лошадей! — девушка с трудом держалась в седле, что уж говорить о сражении и Хакар это понимал.

— Из седла они явно стреляют лучше нашего, — Хак остановил коня, спрыгнул на землю и твёрдо повторил. — Скачи! Я дам сигнал, если будет смысл возвращаться.

— Но…

— Скачи!

Ите всхлипнула, но все же поскакала вперед. Парень хлопнул своих лошадей по крупу, одну за другой, отправляя их вслед за крохотным табуном.

Добряк остался с хозяином. Потрепав пса по загривку, Хакар указал ему место саженях в двадцати перед собой. Зверь послушно убежал вперёд и припал к земле, выжидая «добычу». Хакар достал лук, наложил стрелу на тетиву, и опустился на одно колено, стараясь хотя бы немного слиться с окружением. В степи сделать это было не так просто и если кочевники видят в темноте хотя бы так же как Хакар, не факт, что из его затеи что-то выйдет. Но другого выбора не было.

Вскоре земля под ногами мелко завибрировала, а на фоне тёмно-синего неба замелькали силуэты всадников. Их было трое. Хакар не знал, сколько осталось в овраге вместе с десятником, но почему-то ему казалось, что Иво продал свою жизнь достаточно дорого. Вдруг парень понял, что жетоны командира так и остались у него, но что-то с этим сделать было уже нельзя. Хакар поднялся в полный рост и, крикнув команду на брильемском, выстрелил.

Стрела угодила одной из лошадей в шею, заставив Хакар скривится от досады. Но он и не думал останавливаться, уже накладывая новую стрелу. Добряк выпрыгнул из травы, как заправский волк, тут же вцепившись в глотку одной из лошадей, опрокидывая ее на землю вместе с всадником.

Хакар не смотрел на пса. Довернув корпус он выстрелил, в этот раз попав стрелой под левую руку противника, тоже вскинувшего лук. Вновь перевелась на первого, парень обречённо замер. Кочевник спешил к нему, прикрываясь калканом и саблей в руках. У Хакара была лишь булава, а последний степняк уже отгонял Добряка, размахивая саблей. Парень натянул тетиву, собираясь выстрелить по отвлеченному псом воину хотя бы раз, когда позади вновь зазвучал топот конских копыт.

Ите спешила обратно с поднятым луком, обходя товарища по левой руке, закручивая прикрытого щитом кочевника в неудобную сторону. Из травы метнулась ещё одна собачья тень и на спину занятого Добряком воина рухнула Кана – собака восточницы.

Хакар вновь перевел свой лук, через мгновение всадив стрелу в ногу противника. Тот что-то крикнул на своем наречии, рванулся к парню, до которого было не больше полу десятка саженей, но Ите не упустила свой шанс. Ее стрела завязла в шее кочевника, пройдя ее насквозь. Судьба последнего воина была совсем незавидна, Хакар слышал, как яростно рычат собаки, раздирая человека на куски.

— Зачем вернулась? — буркнул брильемец, запрыгивая в седло.

— И это вместо благодарности? — через силу улыбнулась девушка.

— В седле ещё можешь держаться?

— Сколько-то просижу, — вздохнула Ите.

— Тогда едем, перевяжу тебя, когда взойдет луна.

Короткий свист и псы возвращаются к хозяевам, чтобы следом за ними растворится в ночной степи. Хакар вел поредевший отряд четко на север, ориентируясь по звёздам. Хотелось спать, несмотря на бурлившую после битвы кровь, но парень боролся с предательским желанием. Он не будет спать до самого утра. Лишь бы кони выдержали. А вот Ите пускай подремлет прямо в седле, надо только отойти немного от места сражения и перевязать ей рану. Та не казалась серьезной, до границы девушка должна дотянуть, а там ей уже точно помогут.

С момента, как разведчики скрылись за южным горизонтом, прошло две с небольшим седмицы. Ожидание тянулось невыносимо, с каждым днем все сильнее сковывая мысли людей. Ринала ходила в храм почти каждый день и обращала внимание на то, как много там становится новых прихожан. Люди шли в церковь за успокоением и ободрением, чтобы набраться сил ждать.

Но не все выбирали религию, как средство для борьбы с пугающими или просто неприятными мыслями. Девушка постоянно слышала от Арка, который часто бродил по городу, навещая таверны в поисках новостей, об участившихся случаях драк и поножовщин. Слишком много в Торлине собралось вооруженных людей. Стража носилась по городу день и ночь. Вроде как в палаточном лагере за пределами города чуть не дошло до локального бунта. Люди собрались в Редалии, чтобы идти дальше на юг, сражаться с общим для всех врагом, но невеселые вести с севера доходили до многих. Все чаще Охотники и наемники задумывались о семьях, оставшихся где-то там. Деньги все реже прельщали своим звоном, услышать который воины смогут еще не скоро. Так не лучше ли тогда все бросить и вернуться домой, к семье? Что если все это сопротивление бесполезно? Не лучше ли остаток жизни провести с родными?