Впрочем, и камень с верхушки холма никто убирать не спешил, хотя, казалось бы, чего сложного? Пяток каменщиков с клиньями и кувалдами раскололи бы глыбу за пол дня. Но местные этого делать не будут, а гнать работников из Торлина или ближайшего городка никому не хотелось. Потому камень и стоял на вершине до сих пор, что было очень кстати для Хэла, явившегося на холм ранним утром.

— Думаю это место подойдет, — задумчиво разглядывая каменюку пробормотал юноша, опираясь на посох, украшенный птичьими и змеиными черепами.

— Я не помешаю, если поохочусь у подножия? — тихо спросил Хогйин, несший шухуна и гадюку ярндага.

Волкул и щенок Дым остались ниже по склону холма, устроив какую-то игру на небольшой поляне.

— Нет, все в порядке, — махнул ладонью друид. — Артан сегодня милостив. Сам ведь видел, сколько птицы гуляет по полю у холма.

— Да, я заметил, но… мне как-то неловко оставлять ярндага одного, — замялся охотник. — За те дни, что мы живем в Торлине я успел наслушаться всяких разговоров. В королевствах сейчас не спокойно.

— Не волнуйся, ступай. Этим ты и мне поможешь. Ветер лучше слушать наедине.

Хог поклонился и больше не отвлекая друида скрылся в кустах. Гадюку и шухуна он оставил там же где стоял. Крылатый кот тут же скользнул на ближайшее дерево и принялся себя вылизывать, а вот змея подползла к хозяину. Улыбнувшись Хэл подобрал гадюку и направился к камню.

Забраться на его вершину оказалась не сложно, хотя змея, свернувшейся клубком на плечах юноши, немного мешала. Устроившись на теплой глыбе Хэл закрыл глаза, достал костяные четки и замер. Ярндаг не шевелился и даже дышал через раз, словно силясь что-то расслышать. Порывы прохладного ветра играли зеленой листвой, гнули к земле высокую траву и то и дело раздували одежды самого друида. Но это было не то, чего Хэл ожидал.

Недовольно скривившись и глубоко вздохнув ярндаг принялся медленно перебирать четки. Сухие губы зашевелились, беззвучно повторяя какие-то слова. Гадюка на плечах Хэла заволновалась, приподняла голову и будто бы вслушалась. Пара мгновений и тихо зашипев змея показала клыки, а затем соскользнула на теплый камень и отползла в сторону. Беззвучные слова на эртене были адресованы духам стихии не приятной для ползающего по земле создания.

Несколько минут Хэл пребывал в подобии транса: абсолютно не шевелился, перебирал четки и шептал на эртене. Гадюка успела вновь свернуться клубком, греясь на солнце, как вдруг что-то на поляне переменилось. Очередной порыв ветра пригнул деревья к земле, затем на мгновение затих, а после вновь зашелестел листвой. Но теперь шуршание зелени звучало иначе. В этом тихом шипении появилась не система, но некий смысл, не ясный для большинства людей.

Ярндаг обратился в слух, перестав шептать и перебирать четки. Даже его одежды не касался ни один порыв ветра, чтобы не смущать юношу ненужными звуками. Сидевший на ветке шухун застыл, завороженно вслушиваясь в звуки ветра. Ему, в отличии от змеи, это было по нраву.

Продолжался шелест недолго – от силы пару минут, по истечению которых ветер замолчал. Но ощущении чьего-то присутствия, которое иногда появляется, когда в одиночестве гуляешь по лесу, никуда не исчезло.

Хэл вновь зашептал на эртене, но теперь это не было похоже на монолог. Изредка ярндаг замолкал и вслушивался. Ветер отвечал, вновь шурша листвой. Странный диалог занял не больше минуты, после чего новый сильный порыв чуть не сорвал замешкавшегося шухуна с ветки и все успокоилось. Шелест листвы звучал, как и обычно, не неся какого-то смысла.

— Теперь ждем, — устало вздохнул друид, ненадолго открыв глаза, а затем погрузился в молчаливый транс.

Хэл провел на камне около часа, не сдвинувшись ни на пядь. Солнце начало припекать сильнее, но друид никуда не уходил, а все ждал и ждал чего-то. Новый сильный порыв ветра не стал для него неожиданностью. Глубокий вдох и ярндаг вновь внимательно слушает шепот листьев, расшифровывая скрытый в нем смысл.

Чем дольше Хэл слушал тем сильнее хмурилось его лицо. Друид ничем не показал своего неудовольствия, разве что участившимся дыханием, но ветер уловил эту перемену и шелест вокруг зазвучал иначе. В нем появилась легкая обеспокоенность и извинение. Лицо Хэла смягчилось. Парень бросил пару фраз на эртене, поклонился, после чего устало вздохнул и поднялся на ноги.

— Как всегда старики не хотят меня даже слушать, — скривился ярндаг и одернул одежды.

Гадюка тихо зашипела, подняв голову.

— Я бы с радостью попытался им что-то объяснить, но старейшина просто прогонит посланного мной сайхана ветра, — будто извиняясь развел руками Хэл. — Чудо, что он вообще захотел меня выслушать.

Все это время сидевший на дереве шухун спланировал на плечо парня и распушив колючий хвост издал взволнованный звук. Ярндаг нахмурился и закрыв глаза стиснул четки. Его брови вновь взметнулись. Только сейчас парень понял, что нового порыва, знаменующего приход и уход сайхана, не было. Дух все еще таился на поляне, но отчего-то молчал, что было странно для вечно свободного дитя ветра. Обратиться к нему друид не успел.

Ярко светившее солнце неожиданно затянуло взявшейся из ниоткуда тучей. Далеко на северо-востоке прозвучал одинокий раскат грома и вдруг из ниоткуда налетела буря. Не устояв на камне Хэл слетел вниз, больно приложившись спиной о твердую землю. В бок впился не глубоко зарытый золотой кулон, но друиду было не до этого. В грозном голосе бури он слышал отчетливые слова, от которых, не подстригись он налысо, наверняка встали бы дыбом волосы.

На землю обрушился ливень, но на застывшего в смятении друида не попало и капли. Глаз бури – явление знакомое скорее мореходам, чем сухопутным странникам, возник прямо над ним. Ветер яростно рвал и метал деревья и траву за пределами глаза, но вокруг Хэла установилась тишина. Лишь легкий ветерок трепал перья и костяшки на одежде, пытаясь что-то донести.

— Сайхан, — друид догадался, кто играет украшениями.

Дух ответил и на мгновение затих. Пару секунд и вот ветер вновь играет одеждой, донося до парня слова другого человека. Хэл не смог сдержать усмешки. Он понял, что сейчас точно такая же буря ревет в глубине Брильемского леса. И еще один тихий уголок образовался вокруг другого человека, не пожелавшего слушать сбежавшего из чащи ярндага. Теперь у старейшины не было выбора.

Хэл говорил долго, во всю пользуясь тем, что от его послания нельзя было так просто отмахнуться. Сайхан доносил его слова почти мгновенно, хотя вполне возможно вокруг старейшины сейчас метался другой дух. А вот от осознания того, кто же доносит слова от одного глаза бури до другого Хэлу становилось не по себе. Но сейчас было не время падать на колени – нужно было все объяснить старейшине. Укрывшийся в чаще народ должен был узнать, что происходит за пределами леса.

Буря утихла лишь через полчаса. Многие деревья на холме были вырваны с корнем, сырая трава прибита к земле, а птицы и звери в страхе попрятались кто куда. Но Хэл был рад, что у него все получилось. Устало опустившись на колени ярндаг быстро зашептал на эртене. В установившееся после бури тишине лишь далекий гул грома дал понять, что его благодарность была услышана.

***

— Так, кость я вправила, слегка ее срастила и сняла боль, но с шиной придется походить хотя бы пару дней, — тыльной стороной ладони утерла лоб Ринала.

Буквально минуту назад она закончила читать молитвы, посвященные Кору и Фоциссии над кистью Арка. Боль наконец-то спала и, если бы не слова Риналы, Аркум уже решил бы, что снова полностью здоров. Но у блондинки на то было свое мнение.

— Пара дней не так уж и долго. Учитывая, что обычно кисть срастается долго. Спасибо, Рина, — благодарно кивнул мужчина.

— Пара дней если я буду читать молитвы, — заметила девушка и стала складывать бинты и прочие медицинские принадлежности в саквояж, который недавно приобрела. К обычной медицине в последнее время Ринала прибегала все чаще, чувствуя перед Богами какую-то вину. Ее Чудеса не стали слабее, но каждый раз обращаясь к Богам девушка буквально ощущала на себе чье-то пристальное внимание.