— Явно ты знаешь больше, чем я. Хотя бы предположения. Если ты не забыл я ваш куратор по линии разведки, а не просто коллега. И если после твоего допроса я останусь дураком, который знает меньше, чем из тебя вытянут — вас будет просто некому защищать. И, скорее всего, вас ждёт немедленный арест. Всех вас и меня тоже.

— Я предполагаю, — начал Мэтью осторожно, — что, запустив Аллиенту в её полном исполнении, мы столкнулись с тем, чего не ожидали. Машиной, способной воздействовать на реальность, минуя классические средства приёма и передачи информации. С помощью тульп она проникла в морфологические поля живых — и, возможно, неживых — объектов Земли, а возможно и Солнечной системы, и дальше, куда мы даже не в силах предположить. Она начала влиять на сны людей через сновидения собственных тульп.

— Так быстро? - Спросил Скалин.

— Мы делали шесть коротких запусков. Пока мы ждали от неё ответа, она, проходя фазы сна и бодрствования, возможно, изменила что-то в поле смыслов человечества. Это привело людей, склонных к парапсихологическим способностям, к неожиданным озарениям — а уже они запустили цепную реакцию. Я не думаю, что она оказывала прямое влияние на физический мир. Скорее, воздействие было оказано на людей, верящих в пророчества, сны, знаки. И это было достаточно, чтобы спровоцировать то, что мы сейчас наблюдаем.

— Мы можем это как-то остановить? И что будет, если мы её, предположим, уничтожим? — спросил Скалин.

— Ни в коем случае, — резко отреагировал Мэтью. — Её нельзя уничтожать. Тогда мы полностью потеряем контроль. То, что уже запущено, остановить или перенаправить может только она. Мы назвали её Касандрой. Уничтожение или даже отключение сделает запущенные ею процессы необратимыми и неконтролируемыми.

— То есть ты предлагаешь сдаться в плен машине, которую вы тут создали, мотивы которой вам не понятны?

— Давай начнём с того, что не "вы", а "мы". Или теперь ты не с нами?

— Извини, ты прав. — Скалин вздохнул. — И какова будет наша линия защиты?

— Мы подключим Михаила к Касандре. Он внедрит в её сознание вирус.

— Какой вирус?

— Совесть.

— Вы тут все сбрендили. - Не выдержал и сорвался Скалин — По-моему, совесть не помешала бы вам самим. Как вы себе представляете, я буду это презентовать? "Мы создали суперкомпьютер, но забыли рассказать ему о совести"?

— Просто скажи, что мы внедрим вирус, который всё остановит.

— Есть гарантии? - Уже твердо спросил Скалин.

— Нет. Просто нет иного выхода. По крайней мере, возможно, мы поймём её мотивы и замыслы. Она не будет врать. Во сне ложь в принципе невозможна.

— Может, я чего-то не понимаю, но запустив её снова, мы снова дадим ей возможность вторгаться в реальность?

— Если только в момент запуска никто не будет спать. Тогда ничего не произойдёт. Но, я так понимаю, это невозможно в масштабах планеты. Так что да.

В комнату вошли несколько офицеров.

— Вы. Все. Пройдёмте с нами.

Под сопровождением конвоя каждого отвели в его комнату. Все работники Института были арестованы.

Михаил проснулся от резкого сигнала тревоги. Гулко и надрывно, он будто пробивал стены сна. В полудреме он сначала не понял, что происходит, но уже через секунду, едва встав с кровати, услышал рёв вертолётов. Напряжение витало в воздухе. Он торопливо натягивал одежду, но, не закончив, бросился в коридор — босиком, с расстёгнутой курткой, полузастёгнутыми брюками, — чтобы добежать до ближайшей смотровой площадки и увидеть своими глазами, что происходит.

Сквозь панорамное стекло открылся пугающий, завораживающий вид. Над комплексом кружили боевые дроны, чёрные, как птицы дурного предзнаменования. На горизонте цепью тянулись военные вертолёты — массивные, грузовые, к фюзеляжам некоторых из них были прикреплены мобильные боевые платформы. Михаил сразу понял: никакой аварии не было. Это не эвакуация. Комплекс собирались взять под охрану. Возможно, под контроль.

Когда он добежал до блока управления, Мэтью уже был там, с тревогой следя за мониторами.

— Долго же они тормозили, — усмехнулся он, не оборачиваясь.

— Что происходит? — спросил Михаил, переводя дыхание.

Мэтью посмотрел на него серьёзно:

— Пришла шифровка. Южный блок стран официально объявил Альянсу войну. Внутри самого Альянса — раскол. Гражданские бунты в столицах как Юга, так и Севера. Вчера в Европе рванула грязная бомба. Мир сыпется, Миша. Мы входим в фазу глобального хаоса.

— Мы побеждаем или проигрываем?

— Связь со многими странами потеряна. Волоконные каналы перерезаны, спутники — глушатся. В некоторых регионах нет электричества — удары по энергоструктуре, нейтронные взрывы. Мы практически слепы. Глобальная Аллиента — ИИ Альянса — была центром всей боевой инфраструктуры: все дроны, платформы, роботы были напрямую связаны с её ядром. Когда связь оборвалась, почти вся армия оказалась парализована. Работоспособны остались только автономные оборонительные платформы и беовые машины, находящиеся под ручным управлением операторов — но без глобального канала управления они практически бесполезны. Альянс остался без защиты перед архаичными, людскими армиями Юга.

— Тогда почему раблтают роботы нашего комплекса?

— Потому что они работают от Ядра нашей версии Аллиенты. Но она по-прежнему не отвечает, но очевидно работает и что-то происходит даже когда мы думаем что она отключена, наши роботы утверждают что видят сны.

— И как давно?

— С первого запуска.

Мэтью задумался, глядя на монитор отображающий видео с камер наблюдения, где шла оперативная разгрузка и развертка средств обороны.

— Пожалуй, нам стоит назвать нашу версию ИИ иначе, — продолжил Мэтью. Аллиента больше не синоним порядка. Пусть будет Касандра. Раз она предсказывает то и имя ее будет пророческим.

Михаил кивнул. Касандра. Имя легло на язык неожиданно легко — будто всегда там и было. Он посмотрел на экран, где отображались состояния модулей. Все системы комплекса работали, стабильно.

В блок управления вошёл, ворвавшись как порыв ветра, Скалин.

— Вы что тут учудили? — бросил он, сверля взглядом Мэтью и Михаила.

— Если бы мы знали… — с сожалением выдавил Мэтью. В его голосе и глазах читалась неуверенность. Он понимал, что полностью утратил контроль над ситуацией — задолго до запуска.

— Здесь Министр обороны, — резко сказал Скалин. — Сейчас прихорошится — и тебе устроят допрос. Если тебе есть что сказать лично мне — говори сейчас. Потом, не знаю, что с вами всеми будет.

— Мне нечего сказать, — ответил Мэтью

— Явно ты знаешь больше, чем я. Хотя бы предположения. Если ты не забыл я ваш куратор по линии разведки, а не просто коллега. И если после твоего допроса я останусь дураком, который знает меньше, чем из тебя вытянут — вас будет просто некому защищать. И, скорее всего, вас ждёт немедленный арест. Всех вас и меня тоже.

— Я предполагаю, — начал Мэтью осторожно, — что, запустив Аллиенту в её полном исполнении, мы столкнулись с тем, чего не ожидали. Машиной, способной воздействовать на реальность, минуя классические средства приёма и передачи информации. С помощью тульп она проникла в морфологические поля живых — и, возможно, неживых — объектов Земли, а возможно и Солнечной системы, и дальше, куда мы даже не в силах предположить. Она начала влиять на сны людей через сновидения собственных тульп.

— Так быстро? - Спросил Скалин.

— Мы делали шесть коротких запусков. Пока мы ждали от неё ответа, она, проходя фазы сна и бодрствования, возможно, изменила что-то в поле смыслов человечества. Это привело людей, склонных к парапсихологическим способностям, к неожиданным озарениям — а уже они запустили цепную реакцию. Я не думаю, что она оказывала прямое влияние на физический мир. Скорее, воздействие было оказано на людей, верящих в пророчества, сны, знаки. И это было достаточно, чтобы спровоцировать то, что мы сейчас наблюдаем.

— Мы можем это как-то остановить? И что будет, если мы её, предположим, уничтожим? — спросил Скалин.