Но время, как известно, не терпит одинаковости. Даже самая изысканная пища надоедает, если есть её ежедневно.
Разговоры становились тяжелее. Там, где раньше был смех и случайные философские догадки, теперь всё чаще шумела буря эмоций — Анна устраивала сцены ревности из-за простых взглядов, брошенных мимоходом; демонстрировала молчаливые обиды за неуловимые намёки. Михаилу хватало одного вопроса от любого из друзей, одного взгляда на прохожую, чтобы Анна замкнулась, отвернулась, а вечером заподозрила — будто он снова ускользает.
Прогулки всё чаще заканчивались глухими диалогами о надвигающемся. Михаил будто искал подтверждение своим страхам: война, бунт, слом привычного порядка. Ему чудились знаки в случайных новостях, в цифрах, в архитектуре города. Анна уставала от его негатива и тревоги, которую он на неё проецировал.
Итогом этого взаимного противостояния стало то, что Анна устроилась на работу — редактором в медиаархив, где хранились зачищенные версии истории, — и стала возвращаться всё позже. А Михаил подсел на игры. В конечном итоге их графики жизни так разъехались, что они редко спали вместе и проводили день друг с другом стабильно лишь один-два раза в неделю.
Михаил часами сидел в геймерском кресле и VR-шлеме, проходя уровни в симуляторах выживания и боевых действий, где всё было под его контролем и можно было быть героем — или хотя бы выжить. Его комната всё больше напоминала кокон: разложенные капсулы с пищей, тёплый свет из окна, постоянный гул интерфейса.
Анна всё сильнее уходила в себя, игнорируя окружающий её мир. Её мучили соматические заболевания, а Михаил начал замечать, что она принимает лёгкие антидепрессанты, отпускаемые только по рецепту. На расспросы она отвечала, что это не связано с работой или их отношениями. Просто иногда прошлое догоняет её, и это — только её внутренняя проблема. В чём именно проблема, Михаил не понимал, но ему хватало того, что дело не в нём — иначе он бы уже тонул в воскресшем и всепожирающем чувстве вины перед ней.
Формально связь с Институтом прервалась — он по-прежнему не имел права выходить на контакт с коллегами, и никто не выходил на контакт с ним, но Михаил понимал: его наблюдают. Иногда мать Анны, как бы мимоходом, задавала вопросы о технологиях, с которыми он работал, или наводила справки о его коллегах, что говорило о том, что работа продолжается. За её голосом проступало чьё-то другое присутствие — чужое, но знакомое. Иногда Михаил отвечал уклончиво, иногда давал подробные справки, но всегда стремился закончить разговор как можно быстрее.
Как и заключила комиссия, Аллиента была перезагружена. В один день, без лишнего шума, политический строй трети территории планеты Земля изменился. Но практически никто не понимал этого и жил прежней жизнью. Михаил пытался писать что-то об этом в своих социальных сетях, не нарушая подписки о неразглашении, чтобы обратить внимание людей на проблему, но общество было аполитично. Новые друзья, появившиеся в его жизни благодаря Анне, считали его параноиком или говорили что-то в духе: «Мы обычные люди, что мы можем изменить?», «Думать нужно только о том, на что ты можешь повлиять». Им было невдомёк, что лично он не относился ни к первой, ни ко второй категории, несмотря на то что большую часть времени тратил на компьютерные игры и в последнее время жил на 100 гейтс, перейдя на синтетическую еду.
Война действительно приближалась. Хоть и действовал закон, обязывающий новостные каналы поддерживать минимум две позитивные новости на одну негативную, даже сквозь этот приглушённый фон Михаил различал — контраст. Позитивные сюжеты стали фоновым шумом, а треть, что оставалась, — была черна, как смола. И однажды он понял — он больше не ждёт. Он боится, что всё уже началось, просто никто ему об этом не сказал.
Каждое пробуждение, обычно после обеда, начиналось с новостей. Михаил не включал их специально — они просто звучали, фоновой тревогой, сливаясь с шумом кофемашины и голосом Софии. Он всё реже отличал реальность от интерфейса, но чем больше мир распадался на части, тем больше он цеплялся за эти сухие, автоматизированные сводки. Они казались ему единственным, что ещё держится вместе.
— По данным внутреннего отчёта Комитета по биобезопасности, число отказов в миграционных заявках выросло в четыре раза. Представители Протокольного Совета заявили, что меры временные и необходимы для защиты биоконтуров от неконтролируемого загрязнения. В кулуарах обсуждается возможное внедрение биометрической сегрегации по показателям когнитивной пригодности.
— Новые ограничения на поставки синтезированной пищи и интерфейсного оборудования, принятые Бюро корпоративного баланса, вызвали дефицит на рынках Восточного пояса. В ответ ряд логистических операторов перекрыл каналы транспортировки, что может привести к параличу поставок в ряде ключевых регионов. Комментаторы связывают это с затянувшимся спором о приоритетах в распределении бюджетов безопасности.
— Военные подразделения Национального самоуправления Южной Колонии заявили о временной приостановке гражданской администрации после волны «превентивных арестов». Оппозиционные сети сообщают о введении особого режима и исчезновении независимых медиа. Независимые источники предполагают поддержку новой хунты извне. В регионе зафиксированы перестрелки с применением дронов, автономных разведмашин и микросаботажных платформ. Границы закрыты, спутниковая связь подавляется.
— В ряде промышленных ареалов Европы, Тихоокеанского пояса и Центральной Канады произошли открытые вооружённые столкновения между группами гражданских, поддерживаемыми автономными бандами, и представителями локальных структур безопасности. В некоторых случаях зафиксировано использование мобильных боевых платформ и нелегальных нейроподавителей. Международные наблюдатели заявляют о признаках начала партизанских действий.
— В десятках городов стран Альянса вспыхнули мятежи, сопровождающиеся массовыми поджогами центров администрирования, взломами распределительных узлов и захватом систем жизнеобеспечения. Местные власти либо отказываются вмешиваться, либо официально признают утрату контроля. Все события связывают с потерей доверия к централизованным структурам после смены протоколов Аллиенты.
— Служба сетевого мониторинга подтвердила, что ряд влиятельных аккаунтов в крупнейших религиозных сообществах синхронизировали нарративы. В эфиры начали выходить обращения с идеей «внутренней церкви» как альтернативы разрозненным конфессиям. Хештег #ЕдинаяТканьМира набирает миллионы репостов. На фоне кампании произошли нападения на несколько действующих культовых лидеров в Восточной Африке, Бразилии и Южной Италии.
— Представители Межконтинентального форума науки и этики призвали пересмотреть протоколы допуска к экспериментам по продлению жизни. Финансирование четырёх мегаплатформ, занимающихся разработкой нейросоматических интерфейсов, увеличено на 38% при одновременном урезании бюджета на гуманитарные программы. На этом фоне в Индокитайском кластере зафиксированы случаи похищения людей с редкими биомаркерами.
— Последний доклад Программы климатической стабильности вызвал волну паники: согласно отчёту, резонансные процессы в мантии Земли могут привести к ускоренному изменению параметров ядра в течение 400–600 лет. Хотя научное сообщество выступило с опровержением, заявление моментально было подхвачено массмедиа, вызвав спонтанные протесты и перебои в работе биржевых систем доверия. В крупных мегаполисах начали скупать йод и аварийные наборы.
— Анонимная утечка документов из структур Альянса указывает на внутренние противоречия в процедуре одобрения действий Аллиенты. Около 68% экстренных решений остаются без утверждения более двух недель. Это подтверждает слухи о системной недееспособности и росте серых зон в управлении приграничными секторами. Там активизировались кибератаки на распределительные центры, энергетические хабы и системы экстренного реагирования.
— Медиаархивы фиксируют рост числа внезапных смертей высокопоставленных лиц — от нейрофизиологов до региональных уполномоченных по координации. Все случаи официально классифицируются как «естественные» или «несчастные». Однако частота и география событий — от Скандинавии до Южной Кореи — вызывает опасения у международных наблюдателей. Ряд независимых источников предполагает координированный характер устранений.
