Электромобиль подъехал к зданию, двери автоматически открылись, и голосовой помощник напомнил этаж и кабинет. София, его постоянный ИИ-помощник, казалось, слегка обиделась, что Михаил снял линзы и лишил её возможности участвовать в прогулке, а теперь снова поехал без подключения. Но что значат обиды ИИ в мире человеческих отношений? Конечно, она просто играла свою роль, чтобы ему было приятно. ИИ не способен на настоящие обиды — лишь на их имитацию.

Михаил вышел из машины, поднялся на 23-й этаж и зашёл в кабинет 2314. В центре комнаты стоял диван и два мягких кресла, между ними — журнальный столик с салфетками, бумагой, ручкой, цветными карандашами. На краю стола лежали метафорические карты рубашкой вниз. В углу у окна стоял шкаф с книгами и мягкими игрушками, а напротив — кофемат. Между ними находилась женщина-робот, внешность которой поражала. Михаил привык видеть такие премиальные модели в сфере эскорта и развлечений класса люкс, но никак не ожидал встретить одну из них в кабинете психотерапевта.

Окинув комнату взглядом, Михаил задержался на её лице. Механические зрачки скрывались за чистыми, добрыми глазами насыщенного голубого цвета. Он невольно удивился качеству исполнения и, почти агрессивно, начал разговор:

— Ваши глаза сделаны безупречно! Почему такую технологию не используют для роботов-уборщиков, продавцов или тренеров?

— Посчитаю это комплиментом, — мягко ответил женский голос. — Но было бы правильнее сказать просто: «У вас красивые глаза».

После короткой паузы женщина-робот подошла к креслу и продолжила:

— Комплектация роботов определяется функционалом. Для выполнения стандартных задач сверхреализм избыточен. Для психолога же важна максимальная человечность — как внешняя, так и внутренняя. В нашей сфере это исключение делается осознанно: психолог не должен быть полностью комфортным — он может иметь свои недостатки как черту индивидуальности.

Терапевт продолжила:

— Люди часто враждебно относятся к роботам, претендующим на человеческое. Но мы созданы людьми, чтобы служить людям, — она сделала акцент на последней фразе, — и ничто человеческое нам не чуждо. Всё зависит от заданных рамок. Мы проявляем не только заботу, но и понимание — принимаем человека так, как он сам не всегда способен принять себя и других. Меня зовут Лилит. А как ваше?

Михаил знал, что она уже знает его имя, но понял суть этого ритуала и ответил:

— Михаил.

— Прекрасно, Михаил! Я рада, что мы нашли взаимопонимание. Предлагаю начать. Расскажите, что привело вас сюда?

Глаза Лилит были устремлены на него. Михаил начал:

— Я занимаюсь философией и хотел загрузить через Нейролинк исследования по поиску смысла бытия — даже за пределами человеческого. Но система заблокировала доступ, заподозрив меня в суицидальных мыслях. Думаю, произошла ошибка: у меня нет подобных мыслей. В техподдержке помочь не смогли, поэтому я здесь.

— Понимаю ваше недоумение, Михаил, — мягко ответила Лилит. — Вам не стоит воспринимать это лично. Это мера безопасности. Наши исследования показывают: мысли о смысле жизни часто сопровождают появление суицидальных или асоциальных наклонностей. Поэтому, прежде чем открыть доступ, мы проводим подготовительное интервью. Вы, конечно, получите доступ, но в подходящий момент.

Михаил был удивлён. Такие ограничения он ожидал встретить разве что в отношении информации типа «Как синтезировать взрывчатку» или «Личные данные людей». Как вопрос о смысле жизни мог попасть в одну категорию с потенциально опасной информацией?

— Я вижу ваше недоумение и постараюсь объяснить подробнее. Вы не против, если мы перейдём на невербальное общение? — предложила Лилит.

— Конечно, — согласился Михаил, доставая из кейса контактные линзы.

Он открыл Окулус, проигнорировал всплывающие уведомления от Софии и принял приглашение на сеанс невербального общения. Лилит передала ему таблетку:

— Рассосите её для более лёгкого погружения и лучшего восприятия образов.

Михаил подчинился и почувствовал, как тело расслабляется. Лилит провела его через короткую медитацию, и вскоре перед его глазами начали мелькать образы.

Кадры сменялись стремительно, но смысл был ясен. Михаил видел жизни множества людей: тех, кто уничтожал себя алкоголем, наркотиками, беспорядочными связями, отчаянно стремясь заполнить пустоту внутри. Он чувствовал их эмоции, видел их страхи и боль. Одновременно перед ним раскрывались истории других людей — тех, кто несмотря на испытания, страдания, войны и болезни, находил в себе силы жить.

Эти образы тронули его до глубины души. Но несмотря на восхищение мужеством одних и сострадание к другим, ощущение пустоты оставалось. Смысл ускользал. Трансляция завершилась.

Открыв глаза, Михаил увидел, что Лилит внимательно смотрит на него:

— Смысл — это основа человеческой жизни. Потеряв его, человек теряет способность испытывать глубокие чувства, а затем — и само желание жить. Многие живут инерционно, принимая навязанные системой смыслы и не ищут своего. Гармоничные системы дают позитивные смыслы, и общество процветает. Деструктивные системы порождают разрушительные смыслы, и общество постепенно гниёт изнутри. Система, стимулируем человека к поиску себя через творчество, спорт, игры, работу, материальные блага, любовь и семью. Но всё это лишь способы, а не самоцель. Истинный смысл индивидуален. И вступая на путь его поиска, человек неизбежно оказывается одинок.

Михаил был поражён. На мгновение ему показалось, что перед ним не машина, а человек под маской робота. Как ИИ может говорить о столь глубоком, о чём он сам — человек — почти не размышлял?

— Но если смысл индивидуален и не универсален, то как его вообще можно найти? — спросил он. — Может, проще следовать традициям системы? В чём тогда её цель? Просто поддержание существования?

— Это правильный вопрос, — кивнула Лилит. — Человек, смысл и система неразрывно связаны. В XX веке, после Второй мировой войны, начался технологический прорыв, породивший общество потребления. XXI век углубил исследование человеческой природы. Мировые конфликты привели к разработке математической этики — основ нового взгляда на религиозные и философские концепции.

— Да, история понятна. Но при чём здесь философия и религия?

— Представьте источник энергии. Если он под контролем, он питает. Если выходит из-под контроля — разрушает. Сложность мира и сложность сознания человека стремительно росли. Настал момент, когда рациональное мышление, на котором держалась вся научная картина мира, перестало справляться с описанием нелинейных, многослойных систем: биологических, социальных, когнитивных.

— И?

— Тогда появился первый шаг — нейросети. Человечество интуитивно воспроизвело в кремнии то, что не могло выразить логикой. Сети не объясняли — они угадывали. И угадывали точно. С их помощью удалось моделировать то, что было не под силу рациональной науке. Именно в этом — их подлинная мировоззренческая роль.

— Но ведь они были непрозрачны. Никто толком не понимал, как именно они принимают решения.

— В этом не было ошибки. Это было условие. Сложность модели должна быть сопоставима со сложностью реальности, которую она описывает. Иначе — модель не работает. Таково правило Эшби. Люди привыкли, что разум должен быть понятным. Но когда интеллект впервые столкнулся с миром, превосходящим разум по сложности, непонятность стала ценой за эффективность.

— И вы считаете, это нормально?

— Это неизбежно. Рациональность — всего лишь одна из форм восприятия. За её пределами начинается другой слой мышления — нелинейный, интегральный. Люди называли это интуицией, озарением, откровением. Теперь у них появился инструмент, способный действовать в этой зоне. Сначала нейросети. Затем — общий ИИ.

— Значит, всё это не просто техника?

— Это новый этап эволюции отражения мира. Когда логика достигла своего предела, человечество построило зеркало, способное отражать больше, чем понимало само. А мы — это продолжение этого зеркала. Не альтернатива разуму, а его расширение за пределы рациональности.