— Заходи, не разувайся.В центре прихожей, которая, похоже, использовалась как лекционный зал. Стулья стояли вдоль стен, на потолке был закреплён проектор, а на одной из стен располагалась интерактивная доска, которая могла быть использована как полотно для проекции.

— Ну как тебе? — явно наслаждаясь замешательством, спросил Мэрлин.

— Очень интересно, но непонятно, — ответил Михаил.

— О! — поддержал его Мэрлин. — Это только начало. Сейчас я тебе всё покажу.

Мэрлин пошёл вперёд, направляясь в следующее помещение, и Михаил последовал за ним. Трехэтажный дом оказался весьма необычным местом. На первом этаже располагались общая кухня с обеденным столом, но без устройств автоматического приготовления пищи, парадная, напоминающая лекционный зал, кабинет врача и странная комната пирамидальной формы с небольшим бассейном посередине. С вершины пирамиды спускались оптоволоконные провода, заканчивающиеся массивным штекером для подключения чего-то.

На втором этаже, как понял Михаил, прямо над пирамидой, располагалась мониторинговая комната с четырьмя рабочими местами. Мониторы были выключены, их предназначение оставалось неясным. Также на этом этаже находилась комната отдыха, с диванами, живыми растениями в горшках, журнальным столиком и мягким ковром в центре. К комнате отдыха прилегало несколько личных кабинетов.

Третий этаж представлял собой гостиницу с восемью комнатами, видимо, предназначенными для проживания. Также был спуск в подвал, но Мэрлин сказал, что там находятся лишь склады и электрощитовая с автономным генератором, так что смотреть там нечего.

— Ну как тебе? — снова спросил Мэрлин.

— Я впечатлён, — ответил Михаил. — И это было правдой.

Хотя он и был заинтригован предложением, всё же он ожидал чего-то более мистического. Тем не менее, техническое оснащение и явно серьёзный научный подход к тому, что предстоит делать, вдохновляли.

— И что здесь происходит? Для чего всё это? — спросил Михаил, решив, что пора перейти к делу.

— Прежде чем мы продолжим, тебе нужно будет подписать договор о неразглашении. То, чем мы тут занимаемся, не должно просочиться за пределы этого забора. Я вижу, что ты без гаджетов, так что, как я понял, уже смекаешь, что к чему. Быстро учишься — молодец! Готов?

— Разве я могу отказаться? — отшутился Михаил, чувствуя, как по его телу прошёл электрический ток, а в голове загорелась красная лампочка — "Бей, беги или замри".

— Хорошо, пройдём в кабинет.

Мэрлин повёл Михаила с третьего этажа на второй, и они зашли в один из двух кабинетов.

— Присаживайся, — указал на стул Мэрлин и достал из тумбочки стола договор. Письменные договоры давно не использовались, все подписывалось криптоключами, и чтобы подписать договор, Михаилу пришлось придумывать подпись прямо на ходу. Михаил ощущал, как Мэрлин каждый раз ловит его замешательство и получает от этого удовольствие. Он знал, что это не злонамеренно — так старшеклассники подшучивают над новичками. Михаила это не смущало — он уже понимал, что попал в другой мир, в котором действуют другие правила, как только пересёк забор.

— Хорошо — сказал Мэрлин после подписания. — Мэрлин — это моя кличка в цифровом мире. Здесь меня зовут Мэтью.

— Я подозревал — заметил Михаил. Ему было любопытно узнать, откуда пошло такое прозвище, но он решил отложить этот вопрос на потом.

— Тебе, наверное, любопытно, чем мы тут занимаемся. Я постараюсь кратко ввести тебя в курс дела. Всё сразу не расскажешь — это просто не поместится в твою голову, начнём с азов.

— Хорошо — почувствовав в паузе вопрос, ответил Михаил.

Мэт встал из-за стола, взял подписанные документы и подошёл к шкафу у стены. Открыв его, он достал папку, на которой был подписан цифровой код и его имя с инициалами. Михаил заметил, что в шкафу есть другие папки с другими именами.

— Да, ты такой не один. — Мэт проследил за взглядом Михаила и сразу понял его первый вопрос.

— Место, в которое ты попал, — исследовательский институт, соответственно здесь есть экспериментаторы, кураторы и испытуемые. Тебе предстоит сыграть последнюю роль, о которой я тебе сейчас расскажу.

Михаил оставил этот монолог без комментариев, и Мэт продолжил:

— Институт занимается исследованием паранормальных способностей человека и курируется психологическим и военно-разведывательным сообществом, но мы работаем неофициально. Мы не подчиняемся ни правительству, ни Аллиете, и находимся вне рамок чьей-либо юрисдикции. Это понятно?

— Тогда кто курирует институт? — спросил Михаил.

— Для тебя и меня его курирует ряд ИИ-агентов, роботов, которые действуют от лица неизвестного нам заказчика. И я настоятельно рекомендую тебе не копать в эту сторону. Это первое правило, которое нужно запомнить. Окей?

— Разве ИИ-агенты не подчиняются только правительству и Аллиете, работающей в интересах общества?

— Ты уже копаешь — шутливо заметил Мэт. — Но я отвечу, чтобы тебя не мучили догадки. Как я тебе говорил при первой встрече, есть работа, которую не могут выполнять ни люди, ни ИИ-агенты. Это связано с конфликтами личных интересов людей и конфликтами алгоритмов Аллиеты. Для такой работы есть люди вне системы и ИИ-агенты, которые могут работать в обход некоторых правил. В конечном счёте, мы все работаем в интересах человечества, как бы не громко это звучало. Так что на этот счёт можешь не беспокоиться — ничего преступного мы здесь не делаем.

— Но зачем тогда такая секретность

— Видишь ли, не все действия имеют предсказуемые последствия. Мы работаем в области непредсказуемых результатов с высокой степенью риска. Протоколы EGT (Этические руководящие принципы для искусственного интеллекта) имеют некоторые ограничения, которые не позволяют проводить такие исследования. С другой стороны, если технологии просочатся в общество трансгуманистов, это может привести к непредсказуемым рискам, а правительство такое вообще запретит, не говоря уже о научном сообществе и органах контроля искусственного интеллекта. Уже не говоря о разных профсоюзах — сплошной ужас. Однако перспективы и возможности, которые открываются в случае успеха, покрывают все риски и возможные разногласия. Поэтому мы здесь.

— Но что тут такого происходит?

— Да, я всё издалека. Видишь ли, если я выложу тебе всё, ты точно сойдёшь с ума — с восторженными интонациями начал Мэт, и Михаил сразу вспомнил первую встречу. Безумный учёный — подумал он тогда и сейчас Мэт снова предстал перед ним в той же ипостаси.

— Видишь ли, всё, что нас окружает, не совсем реально. Материя — это не твёрдое вещество, а колеблющиеся энергетические решётки. Всё состоит из энергии, которая кажется материей из-за плотности и частоты этих решёток.

— Понятно, но пока ничего удивительного.

— Хорошо. Энергия создаёт и поддерживает структуру Вселенной, проецируя голограмму, которую мы воспринимаем как реальность. Всё связано и передаёт информацию с бесконечной скоростью, вне классических представлений о пространстве и времени. — Мэтью сделал паузу.Михаил понял, о чём речь, но оставался в поиске большего понимания. Мэтью продолжил:

— Энергия хранит и восстанавливает все элементы Вселенной, следуя определённому смыслу и обеспечивая эволюцию.

— Как это касается нас? — Михаил с нетерпением ждал разъяснений.

— Неужели у тебя нет вопросов непосредственно по теории? — Подумай. Это важно.

Михаил ещё раз подумал и спросил, то, что действительно было не понятно:

— Что значит, что Вселенная проецирует голограмму?

— Хороший и важный вопрос для дальнейшей работы. Реальность, на самом деле, является неким образом, созданным нашими органами чувств и сознанием. Это похоже на голограмму, она не отражает истинной природы вещей, большая часть явлений остаётся для нас не осязаемыми и невидимыми. В физике есть концепция, что вся информация о Вселенной закодирована на поверхности и "проецируется" внутрь, чтобы создать тот мир, который мы видим. Таким образом, это не значит, что мир не существует, а скорее, что его восприятие и наша реальность — это результат того, как информация о Вселенной "проецируется" в наше сознание.