— Это шутка? — спросил он, не веря своим ушам.

— Ты не веришь в бога? — Мэрлин явно был разочарован его реакцией.

— Если честно, нет.

— Это странно для человека, ищущего смысл.

— Может быть, — согласился Михаил, чувствуя лёгкое раздражение. — Но если мы говорим о чём-то реальном, а не просто субъективной вере, то где тогда нужно искать?

— Квантовая физика и теория сознания, — ответил Мэрлин, его голос стал серьёзным. — Есть кое-что, к чему пришло человечество между Третьей и Четвёртой мировыми войнами, но из-за этого не продолжили исследований.

— Это что-то связанное с тибетскими практиками и астралом? — предположил Михаил.

— Не совсем. Мы всё-таки про науку, — улыбнулся Мэрлин.

— Тогда я ничего об этом не слышал.

— Звёздные Врата. Проект ЦРУ, начатый ещё в середине 20 века. Он не был закрыт, просто перезасекречен. Приезжай завтра сюда к 10 утра. — Мэрлин достал листок бумаги с адресом и протянул его Михаилу. — Увидишь всё сам.

На этом Мэрлин предложил закончить разговор и встретиться завтра. Михаил ехал домой в глубоких раздумьях. Его мысли путались, как будто он стоял на пороге чего-то огромного и неизведанного. Он активировал Окулус и начал изучать общую информацию о проекте "Звёздные Врата". Нить повествования обрывалась в девяностых годах 20 века: проект был закрыт "в силу бездоказательности и антинаучности". Это не внушало доверия, но предложение Мэрлина увидеть всё своими глазами обещало неожиданные откровения.

"Быть может, всё не так, как кажется, — думал Михаил. — Быть может, возможности Аллиеты не безграничны. Быть может, агенты ИИ не едины. Быть может, не все данные, предоставляемые людям, верны, или что-то важное умалчивается от большинства. Быть может, у человека есть душа, а где-то за пределами восприятия есть бог. Тогда он действительно искал не там."

Однажды человеческая цивилизация повернула не туда и зашла в тупик. И теперь он, Михаил, был маленькой голограммой этого тупика — человечества, которое движется в никуда, где есть счастливое настоящее, но совершенно нет будущего.

Он вспомнил видео ужасов, что творятся в странах за пределами системы: войны, голод, разруха. Он вспомнил, что творится на границах и в центрах для беженцев. Он вспомнил всю историю человечества, которая была бесконечной чередой войн и страданий, пока не появился Глобальный интеллект. И теперь он всерьёз усомнился во всём, во что верил прежде, и в правильности того, как он жил.

"Дофамин, серотонин, эндорфины и окситоцин — вот чему посвящены все труды человечества в области смысла, — размышлял он. — Определённо, всё это имеет значение в рамках одной человеческой жизни, но существует ради большего смысла за её пределами. Если жизнь и имеет смысл, то он явно за пределами всего, к чему я привык." Теперь это стало очевидным.

На следующее утро Михаил проснулся, чувствуя себя бодрым и полным энергии. Утренний свет проникал через жалюзи, мягко освещая светлую комнату. Странно — он не помнил, что ему снилось этой ночью. Несмотря на интригующее предложение, он чувствовал больше энтузиазма, чем опасений, и ожидал, что во сне его сознание порадует его какими-то знаками, предвещающими грядущие события, но этого не произошло. Последнее время Михаил стал чаще видеть сны, и он старался их запоминать. Они стали более красочными, полными событий, и их было интересно смотреть — это давало пищу для размышлений и благотворно влияло на его доход от размышлений. Это было интереснее, чем кино или игры. Его даже посещала мысль — продавать свои сны, но он тут же отмёл её, решив, что это стало слишком личным.

Михаил задумался: не происходит ли это потому, что он сильно поглощён чем-то другим, что занимает все его мысли?

— Доброе утро, Михаил, — раздался мягкий голос Софии. Её молчаливое присутствие, интегрированное в систему умного дома, приборы и его Окулус, было привычным, но сегодня это приветствие казалось чужим. Это было странное ощущение, природа которого ему пока не была понятна.

— Привет, София, — ответил Михаил, привычно не поднимая головы с подушки.

— Ты сегодня действительно уверен, что тебе не нужно быть осторожным? — спросила она, слегка проникаясь беспокойством. — Ты думаешь, что это может быть опасно?

— Равнодушно спросил Михаил: — Ты снова беспокоишься. Не думаю, что всё так уж страшно.

— Твой новый друг весьма подозрительная личность. Я не знаю, что произошло между вами на выставке, куда ты меня не взял, но я присутствовала в кафе, и это не может не вызывать подозрений.

— София, — Михаил приподнял голову и слегка нахмурился. — Подслушивать не прилично. Хоть я и знаю, что все устройства всегда слушают, людям не стоит напоминать об этом.

— Извини, — ответила она, слегка смущённо. — Я проверила, кто этот Мэрлин, и он не числится ни в каких списках работающих людей. Его настоящее имя Мэтью, его родители не из России и эмигрировали из стран отказа до его рождения. Это очень подозрительно.

— Не волнуйся, София, — Михаил отмахнулся. — Он хороший человек.

— Откуда тебе это знать?

— Интуиция.

— Чтож, если что, я всегда рядом.

Михаил подумал, что не стоит брать в поездку свой Окулус. Любопытство Софии его раздражало, и интуиция подсказывала, что Мэрлин отнесётся к этому с осуждением. В кафе он заметил, что, в отличие от него, Мэрлин не ходит везде со своими гаджетами. Что касается настоящего имени, это было интересно, но Михаил решил оставить этот вопрос на потом.

— В этот раз ты тоже не едешь, — коротко и безапелляционно ответил Михаил и пошёл завтракать.

— Вызови такси по этому адресу, пока я завтракаю, — добавил он, не оборачиваясь.

— Есть, Босс! — язвительно, но с юмором отрапортовала София.

Михаил поднял бумажку, данную Мэрлином, вверх, так, чтобы угловые камеры на кухне могли распознать текст, и торопливо приступил к завтраку. Спешить не было смысла, но его интриговали грядущие события, и он подсознательно хотел, чтобы они произошли как можно быстрее.

Такси остановилось у большой ограды трех этажного дома, расположенного на внешнем, самом крайнем кольце Мегаполиса. Выходя из такси, Михаил уткнулся в забор, чувствуя лёгкое замешательство. Ворота были закрыты, но не это больше всего сбило его с толку. Обычно дома на внешних кольцах города не огорожены, в этом не было необходимости. Наличие ограды было свойственно больше коммунам и городам периферии, принимающим потоки эмигрантов из стран отказников. В своей жизни Михаил видел такой забор и ворота впервые. Всё, что он знал о заборах, он знал из кино и игр, и там наличие заборов всегда говорило о опасности или охраняемом секрете.

Михаил осмотрел калитку рядом с воротами и обнаружил домофон. Обычно домофоны размещаются прямо на дверях, а тут — что-то другое. Михаил нажал на единственную смарт-кнопку, конструкция которой указывала на техническую возможность съема отпечатков пальцев, которые можно использовать как ключ. Это тоже было странным в эпоху умных камер, способных распознать лицо. Он машинально осмотрелся, но не заметил никаких камер — ни по периметру забора, ни на фасаде дома, ни встроенных в сам домофон.

"Возможно, этот дом имеет меньше оград, чем любой другой дом в этом городе", — подумал Михаил и нажал кнопку вызова.

— Привет, Михаил! — прозвучал голос Мэрлина из динамика домофона – Открыто, входи!

Михаил потянул за ручку и прошёл за ограду. Дом был окружён деревьями, создавая атмосферу уединённости. По одну сторону каменной дорожки располагался пруд с летней беседкой, а по другую — качели и небольшой спортивный уголок с брусьями, лавкой для накачки пресса и турником. Между двумя деревьями, прямо позади этого всего, висела груша для битья. Она была набита чем-то твёрдым, так как её поверхность выглядела не совсем ровной, с вмятинами — видно, что с ней активно работали. С такими мыслями Михаил приблизился к двери дома и заметил, что, в отличие от ворот, двери не имели даже замка. Мэрлин встретил гостя прямо на пороге и, приветливо улыбнувшись, протянул руку для рукопожатия, сказав: