- Ма-а-а-а-а-ма-а-а, нет, нет, отпусти-и-и . - истошно орёт за дверью Моника.

Уже не контролирую себя, вскидываю пистолет и стреляю. Раздаётся оглушительный грохот и пуля рикошетит, чиркая меня по бедру. Как же больно! В ушах звенит и пульсирует. Почти ничего не слышу. Замок на месте, но сильно искорежен. Дёргаю дверь, не поддаётся, ещё раз, ещё. Уже в истерике дёргаю изо всех сил. Наконец открывается. И тут же, с диким воплем на меня кидается эта чокнутая.

Краем глаза вижу детей. Кажется, целы, я отбиваюсь, как могу. Никогда не умела драться, а тут я ещё измотана. Женщина снова кидается на меня, вскидываю пистолет, но она успевает выбить его. Боже, она ниндзя что ли? Руки плохо слушаются, перед глазами плывёт. И вот она опять кидается на меня. В попытке защититься вскидываю руки перед собой, в надежде остановить её. Падаем. Придавливает меня всем своим весом. Все мне крышка.

Нет? Чувствую по рукам течёт что-то горячее. Открываю глаза. Женщина лежит на мне без движения. С огромным трудом скидываю её с себя. Бегло осматриваю - напоролась на мой нож. От испуга, боли и усталости я даже забыла, что он в руках. Несколько секунд тупо смотрю на неё, пока во дворе не слышится визг. Наверное, услышали выстрел. Или на запах пришли?

Быстро вытаскиваю тело в подъезд. Прикрываю дверь, но замок сломан, забаррикадировать нечем.

- Мама, Моника! - заботливый Марк придерживает оседающую на пол сестру.

Приступ! Подбегаю к ней, скидывая рюкзак на ходу, достаю баллончик. Несколько вдохов и дыхание начинает выравниваться.

- Марк, быстро в комнату - одеяла, подушки, тащи все в ванную! Живо!

Марк метнулся в соседнюю комнату, а я помогла дочке дойти до ванной.

Санузел совмещен. Дико воняет, но сейчас не до капризов. Хватаю моющее средство, разливаю перед ванной. Оставив Монику в ванне,

бегу по коридору в сторону предполагаемой кухни. Так, отлично. Это действительно кухня.

Открываю шкаф. Специи, соль, уксус - все на пол, чтобы отбить наш запах. Открываю холодильник и понимаю, что зря - вонь такая, что невозможно дышать. Решаю все-таки оставить открытым. Потерпим как-нибудь.

Марк уже в ванне, сидит с Моникой на полу в одеялах. Запираю дверь, подпираю шваброй, полотенцами затыкаю щели под дверью.

Закидываю одеяло и подушку в ванну, укладывают туда детей. Сама сажусь на пол рядом с ними.

- Котятки, сейчас нужно сидеть тихо-тихо. Что бы ни случилось - молчите!!! Хорошо? - молчат. Поняли все.

- Маам? - шепчет Марк. Моника зажимает ему рот.

- Моника, детка, пусть скажет. - почти в ушко шепчу ей.

Она отпускает брата и тот еле слышно шепчет:

- Ма-а-ам, а папа умер, да? - смотрит на меня своими огромными, перепуганным и глазками.

Сдерживаю слезы как могу, в горле ком, но стараюсь говорить спокойно.

- Ну что ты, папа просто отстал и спрятался в другом месте. А теперь сидите тихо и постарайтесь поспать.

Мне бы и самой поспать, но сердце бухает, так, что скоро сломает ребра, а живот очень часто становится "каменным". Мне сейчас только преждевременных родов не хватает.

Дети вскоре начинают сопеть. Наверное, из-за стресса и скудного питания, у них упадок сил. А я сижу и прислушиваюсь изо всех сих. Нож и пистолет из рук не выпускаю, хотя патронов осталось всего два и если придётся стрелять, то они не спасут нас. На улице некоторое время был слышен визг, но вскоре все стихло и только странные звуки за дверью ванной не давали мне покоя. То ли бульканье, то ли шуршание. Звук был на грани слуха и я все никак не могла его различить.

Прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться на звуке. Да что же там такое? Надо только поднапрячь слух и я сразу же пойму что это такое...

- Ма-ам? Мамочка! - я подскакиваю как ужаленная.

Совсем не заметила, как отключилась. Смотрю на Монику - ей трудно дышать. С удивлением понимаю, что и мне тоже. Смотрю на часы - 2.36!!! Боже, сколько же я спала? Ведь в наглухо закупоренном помещении мы могли задохнуться. Прислушиваюсь. За дверью абсолютная тишина. Даже тех странных звуков больше нет. Нужно выбираться, пока мы не задохнулись. Приоткрываю дверь - темень непроглядная. Не решаюсь включить фонарик. Моника подошла к двери и жадно вздыхает воздух. Воняет уксусом и моющим средством, но это лучше, чем спертый воздух. Иду к Марку, но он не хочет просыпаться. Капризничает. Тогда беру его на руки и подношу к двери. Так мы и сидим возле маленькой щелки до рассвета, не решаясь выйти в темноту.

Где-то через час начинает светать, но дети снова уснули. Так и сижу, придерживая их - пусть поспят, они столько перенесли.

Слезы сами катятся по щекам. Понимаю, что Лёшу я больше не увижу. Если бы я проверила сдохла та тварь или нет, то он был бы жив. Что же теперь делать? Как сказать детям? Хочется реветь в голос, рыдать, рвать волосы. Хочется выплеснуть из себя эту бурю эмоций. Погоревать. Оплакать любимого мужа. Но я лишь тихонько всхлипываю.

- Мам, ты плачешь? - сонным голосом спросила дочка.

- Ну что ты, милая! Это от запаха глаза слезятся, - пытаюсь улыбнуться.

- Мам, я же не глупая. Я все понимаю про папу. Только Марку пока не говори, я сама ему потом скажу.

Слезы с новой силой начали душить меня. Я повернула лицо к двери, пытаясь успокоиться. Вдох-выдох. "Только Марку пока не говори". Девочка моя! Когда же ты успела ТАК повзрослеть?

Сидим с Моникой в обнимку пока не просыпается Марк.

- Папа уже пришёл? - первым же делом спрашивает он.

От неожиданности я вздрагиваю.

- Марк, ты что? Откуда папе знать, где мы? - находит, что ответить Моника. - Мы идём в лагерь, в который нас вёл папа. Там с ним и встретимся. Правда мама? - смотрит на меня моя совсем уже взрослая девочка.

- Конечно. Там и встретим! - отвечаю как можно спокойнее.- а теперь нам пора собираться.

Я взялась за ручку двери, но тут же повернулась к детям:

- Так, я пойду первая. Посмотрю безопасно ли там. Потом вернусь за вами! Моника, если я не вернусь... - замолкаю, потому что не знаю что сказать. Если я не вернусь, то что? Что им делать? Как им выжить? Паника снова охватывает меня и я не хочу выходить из нашего укрытия. Но каким бы оно безопасным не казалось - нужно идти!

- В общем сидеть тихо и ждать меня! - твёрдым голосом говорю я и резко выхожу.

Обхожу все комнаты. В квартире пусто. Выглянула в окно - там тоже никого. Что же тогда за звуки были ночью? И тут я поскользнулась... Что за..? Весь пол коридора был испачкан какой то слизью. Осторожно переступая, я пошла по странному следу, ведущему к входной двери. Дверь была приоткрыта, а за ней ничего. Совершенно. Ни зверюг, ни трупа, ни даже крови. Смотрю на себя - я до сих пор вся в засохшей крови. Ничего не понимаю. Ну ладно труп кто утащил, ну а кровь то куда делась? Да и черт с ней. Иду в комнату этой чокнутой. Скидываю свою кофту, натягиваю на себя одежду хозяйки квартиры.

- Моника, Марк! Выходите!

Дети выходят из ванны осторожно озираясь по сторонам.

- Мамочка, а может мы здесь останемся? - тихо спрашивает Марк, - Может папа нас искать будет? Здесь ведь безопасно! Давай побудем здесь немного?

Я смотрю на них - испуганные, похудевшие, замученные. Бедные мои детки! Оглядываюсь. Может и правда задержаться? Передохнуть? Нет. Труп кто-то утащил ночью. Значит, у нас есть соседи. Плотоядные соседи. А значит, нам нужно уходить пока эти "соседи" нас не учуяли.

- Ну что ты, солнышко! Нам нужно идти. Дверь сломана, да и с папой мы договаривались, что если потеряемся, то будем двигаться к лагерю. Там с ним и встретимся!

Марк понуро кивает головой. Выходить на улицу ему явно страшно. Да и мне тоже.

Не решаюсь выходить через подъезд, ведь наш "сосед" ушёл именно туда. Кто знает, может он после сытного обеда задремал возле двери? Иду на кухню. Открыв окно, долго рассматриваю улицу - никого. Прыгать не высоко, но в моём положении и эта высота может иметь последствия. В подъезд по-прежнему не хочется.