- Боюсь даже представить тот подарок, что ждал бы нас за третью удачную попытку отгадывания загадки, - засмеялся ехидно Угрюм. – Тут, или три спасательных круга, или три гнилых доски. Расцелуй Агилия нашего гениального Художника, за то, что доберемся мы до цели сухими. Я конечно и сам бы это сделал, и чмокнул бы его в щечку, но боюсь получить в морду от друга.

- Хватит ржать, одернул его Максим. – Пошли лучше лодку на воду сталкивать. Наша цель, где-нибудь на другом краю этого водоема или на острове.

- Или на дне с улитками, как в прошлый раз. – Игорь даже не пытался успокаиваться, и продолжал смеяться. – Агилия, ты когда-нибудь на лодке каталась?

- Нет, - девушка завороженно смотрела вдаль.

- Ты видишь там, что ли что-то? Темно же как, не буду говорить в каком месте. – Удивился Игорь.

- Я очень хорошо вижу в темноте. Там впереди, далеко, земля.

- Остров? – Обернулся к ней Максим.

- Я не знаю, что такое остров, - пожала плечами Агилия.

— Это когда небольшой клочок суши, а вокруг вода, - пояснил Угрюм.

- Там наверно очень большой клочок, потому что там много земли. Края ее не видно, - повернулась к нему девушка.

- Остров, не остров, какая разница, нам все-равно плыть туда. – Художник пошел к лодке. – Давайте подналяжем, она тяжелая, - он уперся в борт плечом.

- Надеюсь в этом болоте не водятся рыбки, похожие на ту, что мы в реке недавно растворили, - присоединился к нему Угрюм. – А ты братан когда-нибудь под парусом ходил?

- Не доводилось, - поднатужился Художник и лодка, качнувшись поползла к воде.

- Я тоже, - покраснел от натуги Игорь. – Тогда с почином тебя братан.

Парус все же решили не ставить. Никто управляться с ним не умел, и поэтому воспользовались веслами. На носу висел фитильный фонарь, который вспыхнул неожиданно ярким лучом света, практически прожектором, вырвав из мрака зеленоватую воду, прикрытую сверху рваными клочками покрывала белесого тумана. Агилия села на лавку на носу, и всматриваясь вдаль, указывала дорогу, а друзья взялись за весла.

Тишину огромной пещеры, нарушало лишь: хриплое дыхание гребущих людей, поскрипывание кожаных ремней уключин о весла, и редкие, гулкие капли с невидимого потолка в воду.

- Там под нами огромная тень, - без грамма страха в голосе произнесла Агилия. – Она появляется из глубины, проплывает рядом и вновь ныряет в пучину.

- Только этого нам еще не хватало, - пробурчал Угрюм. – Ты, братан ножик-то свой достань, на всякий случай, и давай-ка подналяжем. Нужно побыстрее до берега добраться. Мне уже надоело, что тут нас постоянно хотят сожрать, да и плавать в темноте неохота.

Весла врезались в воду, а мышцы людей напряглись. Лодка, буквально подпрыгнув, полетела над водой, оставляя за собой пенный кильватерный след, но опасения оказались напрасными. Чудовища, или рыбы, кто бы это не был, друзья решили не выяснять, не тронули легкое судно. Спустя полчаса бешеной гонки, лодка ткнулось наконец в противоположный берег змеиным носом, и зарылась в песок. Путешественники выпрыгнули на долгожданную сушу, и вытянули лодку, уложив неподалеку ее набок.

- Приехали, - хмыкнул Угрюм. – Ну и куда нам топать дальше? Ничего не видно.

- Там дорога, - Агилия кивнула куда-то в сторону, чуть правее вдоль правого берега.

— Значит и нам туда. – Максим не оборачиваясь пошел туда, куда указала девушка, и остальным ничего не оставалось, как двинуться за ним следом.

Шли не долго, по мокрому, шуршащему песку, проваливаясь в него по щиколотку, и очень скоро ноги почувствовали наконец твердую опору.

Дорога оказалась идеально ровной, вымощенной белым мрамором, она стрелой уходила вдаль то ли острова, то ли очередного берега пещеры, рассмотреть, что впереди, не представлялось возможности, так как свет фонарей вырывал из мрака только небольшое пятно, а все остальное было погружено в черную тьму нескончаемой ночи.

«Что там впереди». - Расспрашивать Агилию было бесполезно, так как она отвечала всегда одно и то же: «Ничего интересного, только дорога и песок»

- Там впереди свет, - наконец объявила девушка. – Это врата в пещеру плененных душ. Вижу трех менквов, два по бокам входа, третий посередине чуть в глубине, я его знаю, это Зурхэн, он глуп, но предан Полозу и неподкупен. Они стоят как изваяния, и не шелохнуться. Когда подойдем, не вмешивайтесь в разговор. Я дочь Полоза, и они это знают. Попробую их обмануть, и выдать себя за посланницу отца.

- А если не получится? – Максим шел рядом с девушкой пытаясь рассмотреть: «Что там впереди», - но у него ничего не получалось.

- Тогда вы умрете, - безучастно, как-то по-будничному пожала плечами девушка.

- То есть как это умрем? – Подскочил к ней Угрюм. – По-твоему, мы должны подождать, когда ты с ними поговоришь, и если ничего не получиться, то просто сдохнуть? Чего-то мне, красавица, твоя задумка не нравится.

- Купился? – Засмеялась девушка. – Это тебе за портянки.

— Вот же ты зараза, - нисколько не обиделся Угрюм. – А я ведь поверил. Ну держись, теперь будет моя очередь.

- Я, то же купился, - хмыкнул Максим. – Ты в следующий раз, попроще шути. Как-то у тебя это слишком зло получилось.

- Не обещаю, все зависит от вас, если вы еще раз предложите на голову одеть портянки, или еще что-нибудь в этом духе, то я непременно отыграюсь, - улыбнулась девушка. – А сейчас идемте. Если у меня не получится договорится, то нас просто не пустят внутрь, и придется искать другой способ. Никто никого убивать не будет, если, конечно, вы сами этого не захотите, и в драку не кинетесь.

- Зараза, она и есть зараза, - рассмеялся Угрюм. – Одно радует братан, - он хлопнул Максима по плечу. - Скучно нам точно с ней не будет.

Эти менквы отличались от тех с которыми когда-то сражались Художник с Угрюмом. Огромные, раза в два больше своих собратьев, с фактурные, перекатывающие стальными мышцами, под полированной металлической кожей. С золотыми перьями на острых кончиках голов, они стояли истуканами у входа в подсвеченный изнутри, кровавым светом вход в пещеру. У старшего, стоящего чуть сзади остальных, еще более огромного и фактурного, на бриллиантовой цепи, на поясе, висела каменная дубина, размером с железнодорожную шпалу, на которой он важно держал могучую лапу с черными когтями на угловатых, рубленных пальцах.

Они стояли не шелохнувшись, не обращая никакого внимания на приближающихся гостей, и только когда до них осталось около пяти метров, синхронно подняли руки, в молчаливом приказе остановиться.

— Что привело дочь Полоза к пещере Плененных душ, и почему с ней игроки? Разве ей не известно, что посещение этого места разрешено только истинным Уйынцам, да и то с позволения ее отца? — Шагнул вперед старший этого удивительного караула.

— Всегда восхищалась твоей мудростью, Зурхэн. Я действительно привела с собой этих игроков, но не по собственно воле. Таково было желание моего отца. У них судьбоносное задание, которое может изменить облик этого мира. Им надо вернуть твоего пленника возлюбленной, и этим предотвратить катастрофу. Пропусти нас в пещеру, — торжественно произнесла Агилия. — Дело очень срочное.

— Но ты должна предъявить кристалл памяти с печатью Полоза, — насупился недовольно менкв. — Без него нельзя даже тебе, уважаемая змейка.

— Отец не дал мне его, он сказал, что Зурхэн не потребует с его дочери подтверждения полномочий, и пропустит того, кто послан его волей без знака. Или папа ошибся, и ты не так мудр, как кажешься? — Сделала удивленные глаза Агилия. — Не разочаровывай меня начальник стражи. Я слишком хорошего о тебе мнения, не дай мне усомнится в твоей мудрости.

— Да, я мудр, — растекся в довольной улыбке менкв. — И потому мне надо подумать над твоими словами. — Он почесал затылок дубиной, которую снял с пояса, словно она была не каменная, а надувная, и наморщил лоб.

— Это на долго, — прошептал, отвернувшись в сторону Угрюм. — Первый раз встречаю такого дебила.