— Полное отсутствие. Я вообще еще в прострации. Два часа назад думал, что умер. Готовился по тоннелю лететь. — Вздохнул Максим. — Но вот стою живой перед тобой. — Знаю только одно. — Полоз никогда не дает невыполнимых заданий, значит выход есть.
— Думаю, что, то, что не лечиться простым, человеческим способом, с помощью зеленки и йода, должно исправиться нестандартно, методом игровых возможностей. — Задумчиво произнес Сократ.
— Это, кстати, хорошая идея. — Кивнул Угрюм. — У нас из нелюдей, мисы в этой локации обитают, и они к нам относятся очень даже неплохо. Надо с ними пообщаться, может что и присоветуют. Только вот есть одна проблема. — Он отвел глаза в сторону. — Никак квасом голову поправить не могу. Может по соточке на ход ноги, и в дорогу? Ну правда, братаны, я за сухой закон всеми руками, и даже ногами. Но если по дороге сдохну, то вам от этого легче не станет.
— Да пей ты, раз не в моготу. — Улыбнулся Гвоздев. — Алкаш.
— Вот это дело. — Обрадовался Игорь. — Шампур! Сто грамм мне и огурчик соленый, побольше выбери, покрепче, и хлебушка черного, горбушку! — Он повернулся к Максиму. — И не алкаш я, то капли успокоительные, просто с дозировкой перестарался.
Хозяин харчевни появился практически мгновенно. Выставил на стол наполненный на половину стакан, тарелку с цельными солеными огурцами, укропом, и еще одну с хлебом.
— Тут такое дело, Угрюм. — Замялся он. — Может сейчас и не время, но ты интересовался на счет девахи одной, той, что в Уйын год назад попала в свадебном платье. Так есть тут один пришлый, он забавную сказку рассказывал, про подобный случай. Шустром кличут.
— Где он! — Мгновенно отреагировал на новость, подскочивший Максим.
— Ну так ясно дело, что в Отстойнике. — Пожал плечами Шампур. — Где ему еще быть. Он подсобником к Зубило, в кузницу нашему пристроился. Говорит осточертело шляться, и смерти по локациям искать. Решил у нас осесть. К Цезе, к официантке моей, клинья подбивает, и вроде все у них на лад идет…
— Плевать нам на и на Цезу, и на Зубило. — Рявкнул подскочивший со стула Угрюм. — Где его искать, подсобника этого твоего, говори?!
— Так чего его искать-то. Сейчас пошлю кого-нибудь да позову. — Вновь пожал плечами хозяин харчевни. — Минут через десять придет.
Шустр оказался высоким и коренастым мужчиной, в кожаном, прожженном фартуке, в сандалиях на босу ногу, и с коротко стриженной, черной, с легкой проседью бородой.
Голубые глаза из-под густых «Брежневских» бровей смотрели уверенно, с легким любопытством, но без какого-либо заискивания. Он подошел к столу, и кивнул гладко выбритой головой.
— Говорят вы звали меня? — Пробасил он, и не спрашивая разрешения сел. — Смотрю, а вас тут неплохо угощают. — Он с намеком кивнул на стоящий перед Угрюмом стакан.
— И тебя угостят, если мужик серьезный, а не балабол. — Хмыкнул Игорь. — Слушок тут прошел, что ты сказку знаешь, про невесту? Может поделишься?
— Так тут и рассказывать особо нечего. Я девку эту сам не видел, слышал только. В Столике, в «Богадельне» о ней молва идет.
— Что за Столик? — Перебил его Максим.
— Город в горах. Покруче Отстойника будет, а «Богадельня», забегаловка тамошняя, одна из трех, не самая лучшая, но кормят прилично. — Пояснил гость. — Ну так вот. Говорят, что в предгорьях, по другую сторону гор, попала год назад в Уйын деваха, в свадебном платье, и попала так неудачно, что туши свет. Прямо на разборку между Низменниками, и Вышкарями угодила.
— Это кто еще такие? — Удивился Угрюм.
— Две банды тамошние, делят между собой склон, да за проход мзду берут. Серьезные ребята, с ними никто не связывается. Хочешь в долину спуститься, или в горы подняться плати, и не бухти, причем два раза, и тем и другим отстегивай.
— Хватит. По делу говори, что там с невестой? — Не выдержал Максим.
— Ну так чего тогда перебиваете? — Не обиделся Шустр. — Горло бы промочить, а то что-то першит. — Он с намеком посмотрел на Угрюма.
— Шампур, принеси ему стакан. — Крикнул Игорь в сторону кухни.
— Ну вот. Это другое дело, а то на сухую рассказ не идет. — Новый знакомый дождался, когда ему поднесут водки. Лихо опрокинул двести грамм в недрогнувшее горло, крякнул, отщипнул от остатков жареного барашка кусок мяса, с тарелки Игоря взял огурец, неспешно похрустел прожевывая, проглотил, и продолжил рассказ. — Я вообще-то не пью, но похвастаться, что бухал с парнями, освободившими отстойник, это дорогого стоит. — Улыбнулся он. — Так вот. Попала эта невеста в аккурат на разборки между этими крутыми мужиками, да еще беспредельщиками.
Деваха симпатичная, да еще в наряде соблазнительном. Те слюну пустили, и вмиг замирились, забыв претензии друг к другу, ну и решили ее попользовать значит совместно. Только вот не получилось у них ничего.
Шпильку с пластмассовой ромашкой на конце, барышня та из волос выхватила, и ножом столовым, с каким сюда попала, и этим несерьезным украшением, положила там всех. То ли десять, толи двадцать мужиков упокоила, тут сведения разняться.
Покромсала значит в фарш бедолаг, спокойно так волосы заколола, и в долину ушла, как и не было вовсе. «Смерть в фате» ее прозвали, говорят, что если кто девку какую без согласия с тех пор тронет, то невеста та приходит, и кранты насильнику. Такие вот дела…
— Брехня. — Нахмурился Сократ. — Пацаны те на разборки не с погремушками пришли. Стволы наверняка были. Успокоили бы ее на раз, даже пикнуть бы не успела. Да и не тронули бы ее, пока между собой не разобрались, или они не серьезные были, а фуфло дворовое.
— Ну так я за что купил, за то и продал. — Пожал плечами Шустр. — С меня какой спрос. Вы просили сказку, я рассказал.
— Нормально все. — Кивнул Максим. — Хоть какая-то, но зацепка. — Если слухи есть, то значит и мне в ту сторону, теперь надо там следы искать.
— Только сначала надо здоровье поправить. — Кивнул ему Угрюм. — Да не косись ты на стакан, я не об этом, я свое уже поправил, теперь пойдем искать, того, кто с твоей болячкой поможет.
***
Деревню мисов найти, если, конечно, они сами ее не покажут, практически невозможно. Только тот, кого они приглашают, могут посетить поселение лесных жителей, а кого они видеть не желают, пойдут рядом и нечего не увидят.
Друзья были тем редким исключением, кого они были рады видеть в своем доме. Игорю с Максимом, не надо было показывать дорогу, они знали куда идти, так как в отличие от других игроков, являлись признанными друзьями племени, которым покровительствовал сам вождь Ганджил.
Деревня, или вернее город мисов достойны того, чтобы более подробно его описать:
Березовая роща, выращенная на постриженном, ухоженном газоне. Белые стволы, которых не обнять и пятерым взрослым мужчинам, в которых по спирали вырублены ступени ведущие вверх в густую крону. Но это не крутые ступени строительной стремянки, это удобные, покрытые вычурной резьбой ступени, произведения искусства мисов, упасть с которых, при неосторожности, не дают выгнутые в замысловатые узоры перила.
Поднявшись на верх, попадаешь на площадку, срезанную под девяносто градусов, отполированной, огромной макушки, где разбит небольшой садик. По периметру не дает свалиться вниз цветущий, постриженный кустарник, как своеобразный забор, по середине беседка с обеденным столом, и плетеными креслами, увитая плющом, и всюду обязательные клумбы с цветами, а напротив входа в этот рай, перекинут мостик на другую, такую же срезанную верхушку гигантской березы, к соседям.
Все жилища соединены между собой и домом вождя, подвесными мостами. В саду Ганджила, находящемся на самом древнем и самом огромном дереве, находится площадь собраний племени, с тотемным барабаном, и жертвенным идолом Полоза.
Вход в каждый дом миса находился обязательно справа, и с краю площадки. Все те же ступени провожают гостя в уютную прихожую, где в нишах висит верхняя одежда, стоят резные табуреты, и горит на тумбочке яркая, восковая, ароматная свеча.
Главный зал, в который далее проходит гость, поражает воображение размерами, впечатление, что он на много больше, чем может поместить в себя ствол приютившего его дерева, а ведь по кругу этого помещения еще и красуются арочные двери других комнат. Но туда уже не допускается никто из гостей, это место доступное только семье хозяина жилища, и потому описать его не представляется возможным. Но и вида одного зала достаточно, чтобы открыть от восхищения рот.
