- Повяжи платочек. – Задумался Угрюм. - И не говори никому про своего папашу. – Может налысо побреешься? – Засмеялся он. – Так точно будет не видно золотых волос.

- Налысо?.. - Задумалась Агилия. – А разве можно девушке налысо?

- А разве кто-то запрещает? – Пожал плечами Угрюм.

- Но так поступать вроде не принято? – В зеленых глазах зажегся лучик надежды.

- Наплюй. Дочь приковывать к скале то же не принято, однако ты сидишь тут. – Улыбнулся ей Игорь.

- Пожалуй я согласна. – Улыбнулась девушка и вдруг заплакала. – Но как же я могу оставить свою прошлую любовь в беде? Он ходит там внизу, такой одинокий, потерянный, несчастный. Помогите ему игроки уйти, молю вас. Там, в глубине долины есть выход. Он пройдет в него, и обретет покой, а я освобожусь от боли.

- Но он же предал тебя? – Вспылил Угрюм.

- Предал. – Согласилась Агилия. – Но как еще мне победить свою душу?

- Никогда вас женщин мне не понять. – Вздохнул Игорь, и повернулся к Максиму. – Ну что, братан? Осилим еще один квест.

Тот в ответ только обреченно вздохнул.

- Хорошо. – Кивнул Угрюм. – Мы поможем, но только и ты, потом поможешь нам.

- Что вы хотите в награду? – Глаза девушки мгновенно стали холодными и серьезными.

- Нам надо освободить Маня, но его охраняют необычные менквы. Ты проведешь нас мимо них. - Выпалил скороговоркой Угрюм.

- И всего-то? Я согласна. – Она улыбнулась. – Мне очень понравилось, что вы не потребовали в награду драгоценных камней и золота, это многое о вас говорит. Да будет так: «Услуга за услугу», но еще и голову мне побрить. - Разнесся над пропастью ее веселый смех.

- Да будет так. – Улыбнулся Художник. – Осталось только найти дорогу вниз.

- Спускайтесь по моим волосам, они достают до самого дна ущелья. – Вздохнула Агилия. – Я потерплю.

- Таскал я в школе девчонок за косички, каюсь было дело, но ни разу они мне этого не предлагали сделать сами. – Заржал Угрюм. – Ну уж не обессудь, красавица. Я мужик тяжелый, больно будет, это точно. - Он ухватил в ладонь прядь и перекинув тело в обрыв, поскользил вниз. – Давай братан, когда еще такая халява привалит... – Раздался его затихающий в пропасти, хохочущий голос.

Внизу стояла теплая летняя погода. Пели птицы, цветы меж россыпи камней, радовали глаз, распространяя горьковатый аромат, смеси полыни и меда. Идиллия.

Смотришь на каменную, в зелени травы долину, и хочется лечь, раскинув руки в стороны, и смотреть восхищенными глазами в голубое, безоблачное небо, греясь в лучах солнечного света. Отбросить в сторону все заботы, не дающие покоя, и лежать, ни о чем не думая наслаждаясь тишиной, но где-то там ходит неприкаянный Барин. Урод, который не дает покоя сердцу дочери Полоза, которому не помогать, а убить надо, но договор есть договор.

Максим вдохнул, и подошел к всматривающемуся вдаль другу:

- Ну что? Есть мысли, где его искать?

- Где-то там. – Хмыкнул тот. – Не думаю, что будет очень сложно, местность открытая.

- Ну тогда гуляем, смотрим себе под ноги, чтобы не переломать, и поглядываем по сторонам. – Кивнул Художник.

- Да уж. Красиво тут, ничего не скажешь, но какая-то это неправильная красота. – Буркнул недовольно Игорь. – Словно медом, на цианистый калий намазали. Вкусно, сладко, но непременно сдохнешь. Предчувствия у меня нехорошие. Ладно. Раз уж впряглись то: «Кряхти, но тяни». - Пошли братан искать нашего Дон Жуана.

Максим улыбнулся, и сощурившись посмотрел на друга.

- Вижу! – Вдруг воскликнул он.

- Чего? – Не понял Угрюм.

- Прогресс твой вижу. – Художник еще внимательнее всмотрелся. – Надпись над тобой, над головой, как корона. Написано: «Выносливость». – Синей прописью накарябано, а снизу словно жидкостью слова наполнены, процентов на десять, даже плещутся. Это видимо и есть прогресс?..

- Здорово. – Хмыкнул Игорь. – А больше ничего не видишь?

- Нет, больше ничего, только «Выносливость». – Мотнул головой Художник.

- Жаль. Это значит за то, что меня чуть не убили, мне десять процентов выносливости добавили? Куркуль этот Полоз. – Вздохнул друг. – Мало дал. Хорошее у тебя братан умение, я бы то же от такого не отказался. Ладно, пойдем искать потеряшку. Сам он к нам не прибежит.

Барин прятался за одним из валунов. В нем мало чего осталось от человека. Позолоченное, словно в насмешку над жадностью, полупрозрачное приведение. Две, как ниточки с кривыми, загнутыми в желании схватить пальцами, руками, две кривые с огромными плоскими как ласты ступнями ноги, грушеобразное тело, с непропорционально большой, лысой головой, с круглыми, водянистыми выпученными глазами, и вечно открытым безгубым, беззубым ртом, с высунутым как у уставшей собаки, набок, длинным языком, с которого капает слюна.

- Эко же тебя угораздило. – Вздрогнул, увидев его Угрюм. – Сильно ты, однако, папку Агилии разозлил. Ну да радуйся, мы тебе помочь пришли. Вылазь болезный из-под камушка, да пойдем выход отсюда искать.

- Кто вы? – Выглянул затравленно из-за камня Барин. – А кто я?

- Ты урод, попользовавшейся доверчивой девчонкой, и дурак, не понимающий, что ее папаня, Полоз, просто так этого не оставит. В общем Барин ты был когда-то, а теперь не пойми что. – Ухмыльнулся Игорь. – Вылазь, никто тебя не тронет.

- И вы не будите меня убивать? – Вновь спрятался за камень бывший игрок.

- Нет. Вылазь. Нам надо тебя проводить туда, где мучения твои закончатся. – Вмешался в диалог Максим. - Не бойся, мы не враги.

Приведение осторожно выплыло из-за камня, и зависло напротив.

- Тут очень многие хотят меня убить. Мне страшно. А куда мы пойдем? А где мне будет хорошо? – Заискивающе переводил Барин взгляд с одного друга на другого.

- Столько вопросов. – Хмыкнул Художник. – Вообще-то мы думали, что ты сам знаешь куда идти.

- Я не знаю. Мне страшно. Меня хотят убить. – Захныкало приведение.

- Да… Задача… - Почесал затылок Угрюм. – Чего делать будем, братан? Где этот вход, или вернее выход искать?

- А кто хочет тебя убить? – Не стал отвечать другу Гвоздев, а повернулся к Барину. – Они везде, или только где-то в одном месте?

- Везде. – Захныкал тот. – А вон там. – Он протянул руку в сторону одиноко торчащей словно кривой палец, с обгрызенным ногтем из земли, скалы. – Их особенно очень много. Они рычат, лают и кидаются на меня, стараясь укусить, но у них пока нечего не получается, я успеваю убежать. Меня почему-то тянет в ту сторону, словно там похоронено счастье.

- Псы что ли? – Глянул вопросительно на друга Угрюм. – Наверно нам туда и надо, раз тянет убогого? У тебя братан собака была?

- В детстве. – Кивнул Художник.

- Я, то же не особенно опытный собаковод. – Ухмыльнулся Игорь. - У нас с женой была такса в свое время, но это так давно было, да и недолюбливала она меня.

- Пойдем, посмотрим, что там да как, а потом уже и думать будем, что делать. – Вздохнул Максим. – Если что, перестреляем, если конечно укротить не получится.

- Их нельзя убить. – Сжалось в комок приведение, они огромные, и тела у них необычные.

- Про то, что кого-то там нельзя убить мы уже слышали. – Засмеялся Угрюм. – На девяносто девять процентов, это враки. Пошли братан на псов охотится. Доставай свой «Калаш», да прицел цепляй, самое его время пришло.

- Согласен. Кивнул Художник. – Только сначала попробуем все миром решить. Не хочу никого убивать, тем более собак. – Он скинул рюкзак, и достал автомат. – Еще раз говорю тебе братан: «Миром попробуем».

На стаю волков хорошо смотреть сидя на диване у телевизора, восхищаться ими в голубом экране, в безопасности потягивая пивко, растянувшись в мягком кресле. Но попробуйте сделать все то же самое, пусть и не рядышком с рычащими убийцами, касаясь серой шкуры собственным телом, а хотя бы так с метров десяти… Впечатления скажу вам незабываемые, правда вспоминать будет некому, пережеванный и переваренный кусок мяса, не умеет вспоминать, ведь вас ждет участь именно волчьего обеда.