Тварь, на которую нацелился Угрюм, ехидно ухмыльнулась, поднимая над головой кулак, и приготовившись одним ударом вмять в землю, несущуюся на нее букашку, в которой не чувствовала никакой опасности.

Когда до строя осталось пару шагов, в руках Максима вздрогнул автомат. Коленная чашечка секунду назад ухмыляющегося орека, разлетелась каменной крошкой, и потерявший равновесие монстр, состроив удивленную морду, начал медленно заваливаться набок, расталкивая телом стоящих рядом с ним тварей, и сея сумятицу.

Угрюм в этот момент уже влетел во вражеский строй, и не останавливаясь ни на миг, развернувшись, запрыгнул на спину очередного орека и воткнул кинжал тому в затылок.

Ожидаемого результата не последовало. Монстр лишь поморщился от боли, и начал пританцовывая кружить, вокруг собственной оси, и молотить себе за спину огромными кулаками, пытаясь достать назойливого человека, который не останавливаясь втыкал ему в голову нож, и проворачивал там, пытаясь достать несуществующий мозг.

Ни у одного, ни у другого ничего не получалось. Угрюм был слишком ловок, что бы подставиться под удар, а орек не хотел умирать, без применения отданной мисам сосульки, но несмотря на патовую ситуацию, безрассудный поступок игрока привел к положительным результатам. Пританцовывающая от боли, и жажды поквитаться, тварь, окончательно разрушила строй, и в образовавшуюся брешь ворвалась стая.

Сражение тут же распалось на отдельные схватки. Волки рвали огненными клыками шипящие паром ледяные тела, оставляя жуткие раны, а ореки вбивали, высекая искры, огромные кулаки в бока, и головы хищников, ломая ребра, и круша черепа. Угрюм метался от одной схватки, к другой, подрезая сухожилия на ногах ореков, а Максим безостановочно стрелял издали, все так-же целясь в коленные чашечки.

Барин, как оказалось, не смотря на подлую душу, не был трусом. Он сцепился с одной тварью, облапив ее вытянувшимися призрачными руками, каким-то чудом обретшими плоть, и рвал зубами горло, сам при этом медленно вытекая, из раздавленного тела каплями, желтоватой слизи. Он умирал, но умирал и его враг.

Рыкал бился сразу с двумя, метаясь и нанося страшные раны, от одного к другому, сам при этом оставаясь не уязвимым. Не смотря на кажущуюся старость, ловкости и силы в нем было больше, чем в любом из волков стаи.

Гав преобразился. Едва он ворвался в образовавшуюся брешь в строю врага, как тело щенка вытянулось в огненную стрелу летящей в атаку собаки, и воткнувшись в одного из ореков, взорвалась слепящим светом, разорвав тело монстра, на несколько частей. Щенок, а вернее теперь назвать его: «Огненный пес», тут же метнулся в другую сторону, целясь в следующую тварь, но та успела отреагировать, и отбила когтями несущуюся на нее угрозу.

Гав, с разорванным боком, кувыркнулся в воздухе, рухнул в пепел, устилающий землю, подняв облако пыли, но тут же вновь вскочил, и кинулся в бой.

Огневушка стояла в стороне, и гордо улыбалась, что-то беззвучно шепча в сторону своего питомца, но в бой так и не вмешивалась.

Проход в мир зимы, окончательно остыл, перестав выпускать клубы пара, и как только это произошло, оттуда полезли люди. Они мгновенно рассыпались в разные стороны, и делали то, что делал до этого Максим, только со стороны врага. Они стреляли в волков, не причиняя им особенного вреда, но все же сбивая на землю, и помогая этим орекам воевать.

Чаша весов мгновенно склонилась на сторону монстров, и Художник тут же перенес внимание на другие цели, а Угрюм, рухнув на землю, скрылся из видимости, и скоро донесся предсмертный крик умирающего неподалеку человека, а стрельба со стороны нападающих, уменьшился на одну единицу.

Максим не умел промахиваться. Быстро водя стволом, и ловя в прицел «Свидетелей смерти», а никого другого кроме них тут из мира зимы, появиться не могло, вдавливал плавно палец в курок, и улыбаясь падающему телу, переводил автомат в другое место.

Постепенно баланс восстанавливался. Люди, более привычный враг, для прошедшего через войну солдата. Художник и Угрюм, быстро расправились с неожиданной подмогой ореков, и вновь начали помогать уже побеждающим схватке волкам.

Но тут случилось, то, что ни как не должно было случится. Появился тот, кто никогда не покидал своего снежного логова. С ревом разъяренного зверя, взметнув вверх облако снега и черной пыли, ворвался в локацию разлома убыр.

— Это неправильно, дяденька Ледяная гора, ты не должен вмешиваться! — Воскликнула растерянно Огневушка.

Но тот не обратив на крик девочки никакого внимания, кинулся в драку, тут же разорвав в клочья несколько огненных волков. Рыкал и Гав, переглянувшись, одновременно бросились ему на встречу, в отчаянной попытке остановить.

Это был безрассудный поступок. Тварь не зря была создана Полозом не убиваемой, ее в бою можно было ранить, но вот одолеть невозможно. На что рассчитывали вожак стаи и щенок, кидаясь в безумную атаку, непонятно.

Первым цели достиг волк. Он целился в горло, но убыр оказался на много проворнее, и успел прикрыться лапой. Рыкалу ничего другого не оставалось, как только вцепится в кисть, и погрузив клыки в жуткую плоть, грызть фаланги пальцев с чавкающим хрустом костей, захлебываясь едкой кровью.

Гав же, отличии от старика, смог достичь того, к чему стремился. Вытянувшись в огненную стрелу, он устремился к горлу твари, но немного не долетев, взорвался вспышкой яркого света. Воспользовавшись секундным замешательством, ослепленного монстра, вцепился, и рванул острыми клыками кожу, в районе кадыка, разрывая нити артерий. Желтая кровь хлестнула на выжженную землю, но разве такая мелочь может остановить самого убыра, Ледяная гора.

Он, с какой-то вальяжностью, легко стряхнул сначала вожака стаи с руки себе под ноги. Придавил его к камню ступней, и раздавив грудную клетку, не дал больше ни то, что шевелиться, но даже дышать поверженному волку. Затем, той же самой лапой, монстр вцепился уже в шкуру Гава, и с такой силой, что мгновенно проткнул тело щенка когтями насквозь. Брезгливо откинув обмякшее тело в сторону, он медленно перевел взгляд на притихшую стаю.

- Давай братан! Как в прошлый раз! Отстриги этому черту башку! — Взревел Угрюм, и сжимая в посиневшем от натуги кулаке кинжал, кинулся в направлении убыра в атаку.

Тот даже не пошевелился, и улыбаясь ждал, уверенный в своей победе. Что может сделать смертный тому, кого нельзя убить? Ледяная гора лишь взмахнет лапой, с оголившимися, острыми как пики когтями, и они легко пробьют мягкую плоть, нанизав на себя игрока, а затем убыр неторопливо вопьется клыками в тело, и хрустя костьми, давясь наслаждением, чавкая, сожрет сладкую добычу. Нет для него ничего вкуснее человеческого мяса.

Но этот игрок оказался слишком ловок. Когда когти уже готовы были впиться в его тело, резко упал на землю, пропустив над собой лапу, и перекатился за спину монстра. Ледяная гора разочарованно рыкнул, и крутанувшись ледяным смерчем вокруг собственной оси, занес лапу для следующей атаки. «Вот она цель! Стоит перед ним, растерянная, не ожидающая такой ловкости от столь огромного существа». - Убыр растянул пасть в жуткой улыбке, оголив клыки и почти уже ударил, но тут шею обожгло болью.

Максим вскинул автомат и дал длинную, во весь рожек, до лязга замершего затвора, очередь. Ошметки плоти, вырываемые свинцом, полетели во все стороны из шеи, и голова монстра, сначала свесившись в бок, отделившись от тела, упала на землю. Угрюм уже этого ждал, и тут же подскочил к ней и начал кромсать хрустальным ножом, отделяя куски окровавленной плоти. Воспользовавшись моментом, на размахивающее лапами, лишенное головы и в следствии этого и зрения тело, бросилась завывающая, волчья стая.

Звери с остервенением начали рвать плоть Ледяной горы, и не отступали даже несмотря на то, что в общем-то ничего серьезного причинить ему не могли, а лишь отлетали в стороны, и скуля падали на землю, попадая под удары когтей. Но даже получая страшные раны, они не прекращали попыток, и вновь кидались в драку, хотя с каждым разом их становилось все меньше и меньше, а земля вокруг покрывалась остывающими, покрывающимися серым пеплом, трупами волков.