Не все в этом мире окрашено в два цвета. Как можно понять, что такое добро, если не существует зла? Да и что такое, это твое зло? Ведьма на метле, пьющая кровь и питающаяся младенцами? А может ей не дали выбора? Ее так создали, и у нее действительно нет возможности выжить по другому, ей приходиться жрать что положено, или сдохнуть без вариантов. Для тебя я зло, а для меня ты зло. Где правда? Что молчишь?

— Не знаю, — нахмурился Максим. — Ты много наговорил, но из всего сказанного я понял только то, что Угрюма еще можно спасти, и ты в этом заинтересован.

— Да, можно, — кивнул убыр. — Но для этого тебе надо будет сделать тяжелый выбор.

— Говори. — Решительно поднялся Художник. — Ради друга я готов на все.

— Какой прыткий, — рассмеялся Ледяная гора. — Всему свое время. Перед выбором ставить буду тебя не я, а Полоз, но до этого еще надо дожить.

— Новый квест, и как всегда невыполнимый, — усмехнулся Максим. — Я привык к этому.

— Вряд ли это можно назвать квестом, но все же… — Он улыбнулся. — Мне будет весело за тобой наблюдать. По обоюдному согласию со змеем, задание тебе дам я.

Надо будет живым добраться до пещер сихиртя. Наградой будет выбор, между жизнью друга и твоим желанием. Сейчас тебя выведут из локации зимы, отдадут кинжал и отпустят, а дальше подарят фору в двадцать ударов сердца, и начнут охоту. Мне будет на что посмотреть.

Прекрасен осенний лес, в котором солнце отражается волшебным блеском сказки, от желтых листьев готовящихся ко сну деревьев, заливая искрящимся золотом пространство. Воздух чистый хрусталь, прохладный, с необычайным вкусом радости и свободы, освежающий душу и уставшее тело. Вдохнешь такой, и кажется, что стоит только захотеть, как раскинешь руки в разные стороны, оттолкнешься взлетев в мечту, к небесам, кувыркаясь там среди пуха облаков, и рассматривая сверху букашку землю, с суетящимися там козявками, свысока поглядывая на оставшиеся внизу дела и заботы, которые к тебе теперь не имеют ни какого отношения.

Максим непроизвольно улыбнулся собственным мыслям. После того как он, помимо своей воли, погостил в зимней локации убыра, открывшийся вид, даже не смотря на обстоятельства, не способствующие умилению, его обрадовал.

— Чего лыбишься, сучонок? Зубы жмут? Так мы это быстро поправим. У нас не заржавеет. — Мужик в тулупе и зимней шапке ехидно улыбнулся выбитыми передними зубами, оголив бледные десна.

— Твой стоматолог видимо не тщательно выбирал зуб, когда искал больной, и не церемонился с экстракцией, по этому перестарался, — не смог не съязвить, рассматривая его Художник. — Тебе ни кто не говорил, что улыбка противопоказана?

— Че ты сказал? — Мгновенно вскипел беззубый, бросаясь в драку и пытаясь схватить Художника за грудки, но тот ловко перехватив ему руку, и вывернув кисть резким движением, развернул тело согнувшегося от боли мужика, и пинком пониже спины, отправил в недолгий, унизительный забег, закончившийся не мение унизительной пробежкой на четвереньках. — Убью гниду, — тут же вскочил на ноги и выхватил обиженный агрессор пистолет.

— Уймись, Зуб, — пинком ноги выбил у него из рук оружие, на вид медлительный и спокойный еще один из воинов «Служителей смерти», приведший в локацию осени Максима. — Твоя горячность уже лишила тебя привлекательной улыбки, и если не успокоишься то лишит еще и жизни.

— Ты что ли меня жизни лишишь? — Зло оскалился Зуб, но сделал боязливо шаг назад, оглядываясь на остальных, едва сдерживающих смех, охотников на человека. — Ты че вообще о себе возомнил? Ты кто такой?

— Я вообще-то твой начальник. — Невозмутимо ответил тот. — А жизни тебя лишать буду не я, а Полоз. Если ты сейчас убьешь этого парня, то змей грохнет тебя самым извращенным способом, а я с удовольствием на это посмотрю. Надоел ты мне. Шуму от тебя много, а толку мало.

— Я и не собирался его сейчас убивать. Так. Припугнуть немного. Больно наглый, да и не нравиться он мне. — Тут же сдал назад Зуб. — Я завалю его немного позже, когда фора закончится.

— Загрызешь что ли? Пиранья зубастая? — рассмеялся Художник. — Оставшиеся пеньки обломаешь. Так и быть, убью тебя последним. Ты слишком забавный, и почти мне понравился.

Зуб задохнулся от возмущения, но сдержался и промолчал. Страх перед убыром оказался сильнее, чем желание немедленно наказать издевающегося над ним наглеца.

— Беги, не играй с огнем, — нахмурился старший из команды охотников на человека. — У тебя есть двадцать ударов сердца, а оно у меня сейчас колотиться от злости барабанной дробью, а руки чешутся.

Максим последний раз оглянулся на стоявшую за его спиной, переставшую улыбаться и приготовившуюся к травли погоню. Двенадцать человек с автоматами, шесть ореков и шесть менквов. Все как один хотят только одного — его смерти. Очередной квест из разряда невыполнимых, выдал ему Полоз руками убыра. У художника только кинжал, пусть и наделенный волшебной силой, и больше ничего. Он один против двадцати четырех, половина из которых практически неуязвимые твари, прекрасные следопыты знающие лес, а вторая половина извращенцы с огнестрелом. Он понятия не имеет куда бежать, так как в этой стороне локации находится первый раз, и ни какие сведения, полученные от Ойки тут не помогут.

Но ожидать нечего, на помощь ни кто не придет, а время данное для форы течет быстро. Чем дальше он успеет уйти, тем больше шансов выжить. Думать и строить планы можно и по дороге, а поразмыслить есть над чем, ведь он практически обречен, а умирать нельзя. Не имеет он права уйти на тот свет. Что там задумал за пакость с этим выбором Полоз непонятно, но то, что у Художника появилась возможность спасти друга это точно. Что там не думай о змее, но он всегда держит слово и награждает за выполнение задания так, как обещал.

Надо успеть добежать до леса пока не началась погоня. Для этого надо в первую очередь успокоится, ведь суета и паника, плохие помощники. Максиму нужно добраться до деревьев, только там есть неплохой шанс осуществить пришедшую в голову мысль.

Растут они близко друг к другу, и крона раскидистая. То что надо до созревшего, как всегда безумного плана беглеца, главное успеть, ведь время сейчас не на его стороне. Двадцать ударов сердца, это двадцать секунд, тут и двести метров пробежать не каждый мастер спорта успеет, а что такое двести метров для снайпера? Да почти выстрел в упор, а выстрел в упор это смерть, и не только Художника, но еще и друга, жизнь которого зависит сейчас от Максима. Он не может проиграть, ни этот забег, ни схватку с теми, кто недостоин жить, все надо сделать с первого раза, второй попытки не будет.

Первая пуля неприятным холодком скользнула по кончикам волос на голове и сорвав кору с ближайшего дерева, с противным визгом непредсказуемого рикошета, сбивая листья ушла в небо. Игра в догонялки, где призом была жизнь началась, но теперь уже по правилам Художника, первый этап он выиграл, успев добежать до леса.

Вильнув в сторону, и почувствовав как свинец выбивает дробь за спиной, опадая рваной щепой там где только что был он сам, Максим понесся вперед, петляя между деревьями, и не давая шансов точно прицелиться «Свидетелям смерти». Надо как можно дальше оторваться, надо выиграть столь необходимое время, и найти подходящее место для задуманного. Все это надо, и все это сразу, и все быстро, но погоня не отстает, наступает на пятки и постарается не дать ему этого времени.

При смертельной опасности наступает момент, когда мысли очищаются от лишней шелухи, от всех придуманных, или навязанных стандартов, голова становиться светлой и ясной, знающей что нужно для тела именно в этот миг, что нужно делать, что бы спасти своего неразумного хозяина от опасности. Откуда берутся эти огромные силы, вытягивающие подчас человека с того света, непонятно. Они выскакивают неожиданно в нужный момент и приходят на помощь. Главное не отчаиваться, и помочь им, не теряя веру.

Максим рванул с такой скоростью, с которой не бегал еще ни разу в жизни.