Долго шли молча. Агилия злилась, на Угрюма, Угрюм злился на Агилию, а Максим не спешил им помогать мириться. Такое положение вещей на данный момент его устраивало. Никто не мешал, а ему было над чем подумать.

За все время нахождения в игре, он не на сантиметр не продвинулся к главной цели, ради которой добровольно кинулся в эту авантюру. Игра Полоза закрутила его так, что на собственные проблемы не оставалось времени.

Он течет по течению, а это неправильно. Надо что-то менять. Куда пропала его жена так и оставалось загадкой. В ту сказку про невесту-ниндзя, булавкой покрошившей банду насильников, он не верил. Проверить конечно же не помешает, в ней хоть какой-то намек на попадание в мир Полоза его невесты есть, и дыма без огня обычно не бывает. Проверить надо скорее для очистки совести, не надеясь на результат.

Его Настя прекрасный стрелок, снайпер от бога, но вот боец-рукопашник никакой, и даже если, из всего услышанного от Шустра, есть хоть десять процентов правды, то это явно не она.

Оставалась надежда на подсказку Аэлиты, но и тут есть свои нюансы. Коренного Уйынца в лоб не спросишь: «Где моя жена?» - Он такого наплетет в ответ, что вовек не разберешься в хитросплетениях иносказаний, а то и вовсе пошлет подальше, или промолчит. Вопросы надо задавать правильно, и Художнику надо подумать, что и как спросить у царицы, когда придет время.

- Давай мирится, - первым не выдержал молчания Угрюм, и повернулся к Агилии. – Признаюсь, что был не прав.

- И ты меня извини игрок. Я тоже повела себя нетактично. Ты от чистого сердца хотел помочь, а я выкинула твой подарок в пропасть. Мне жаль платок.

— Ну это не совсем был платок, - хмыкнул Игорь. – Это портянка новая.

- Что?! Ты предлагал мне на голову одеть то, что собирался намотать себе на грязные ноги? – Вспыхнула гневом девушка.

- Ну так не намотала же, - Угрюм понял, что своим откровением все испортил, и заговорил как можно более дружелюбно. – Она же новая была, чистая. Какая разница как называть, главное, как использовать.

- Дурак, - Агилия посмотрела в изобразившие щенячью преданность глаза спутника и засмеялась. – Ладно, прощаю, но больше такой пакости не предлагай.

- Такой точно больше не буду, - кивнул он в ответ. - Торжественно клянусь, что в следующий раз придумаю что-то другое.

- Скоморох, - дочь Полоза толкнула Угрюма в плечо. – Ты вообще серьезным когда-нибудь бываешь?

- Когда ем, - улыбнулся тот. – Я вот что хотел спросить. Кто такой был этот хитромудрый Хитрогор?

- Ты про того сихиртя, что великанов предупредил? – Задумалась девушка.

- Про кого же еще, - хмыкнул Игорь. – Вот чего ему надо было? Мы его накормили, напоили, ничего плохого не сделали, а он так некрасиво поступил.

- Думаю, что он болен был. Бывает у нас, у истинных жителей Уйына такая болезнь. Подлость называется. Живет себе Полозово создание честно, нареканий никаких к нему нет, и вдруг раз, и начинает чудить. То оклевещет соседа, то кому по-тихому иную какую пакость сделает, а потом смотрит ему же в глаза и улыбается. Что там с ним такое происходит непонятно, но таких принято отселять, чтобы ненароком не позаражали всю округу. Вот и встречаются они изредка в локациях, и делают путникам подлости.

- Проще таких пристреливать, воздух чище будет, - буркнул Угрюм. – Вот и мир тут другой, не такой как родной наш с Художником, а порядки все те же: «Не смей убивать подлеца! Игнорировать, призирать, ненавидеть можешь, но не трогай». – Неправильно это.

- Так принято, - пожала плечами Агилия. – Они же не виноваты, что заболели. Вот подумай, - она улыбнулась. – Вот если ты вдруг заболел, ну например насморком, и мог бы заразить всех вокруг, а тебя, вместо того что бы на время отселить, и дать возможность исцелиться, пристрелили, тебе бы это понравилось?

- То насморк, а я про подлость говорю, - не согласился с девушкой Игорь. – Подлость — это не болезнь, а поганая черта характера. Состояние пакостной души, если хочешь. Такое лечится только свинцом.

- Не знаю как у вас, игроков, а у нас это болезнь. – Теперь уже Агилия не согласилась с Угрюмом. – Бывали случаи, когда Уйынцы исцелялись и возвращались домой.

- И все равно я не согласен. Уничтожать такую заразу надо сразу, и под корень. – Он замолчал, и девушка ничего не стала ему отвечать. Друзья пошли дальше молча.

У реки, не доходя до моста, свернули вправо, вверх по течению, по еле заметной, петляющей вдоль русла тропе, с шуршащим под ногами крупным песком. Шли долго, не сворачивая в черные провалы многочисленных проходов. Наконец впереди забрезжил голубоватый свет перехода в другую локацию, из которого и вытекала эта река, видимо там, где-то в глубине скрытого пока от путников другого мира, она и брала свое начало.

- Для того, чтобы пройти дальше, в мир воды, вам нужно доказать, что вы этого достойны. Ответьте правильно всего на один вопрос, и врата откроются, - все тот же безжизненный мужской голос, неожиданно монотонно пробасил из темноты. - У вас всего три попытки, и три достойные награды, каждая из которых при ошибке теряет ценность, становясь менее существенной и полезной. При использовании всех трех попыток, но не дав правильный ответ, ход в локацию воды будет закрыт для вас навсегда, при правильном же ответе, он откроется так же и для всех игроков мира Уйын. Думайте герои.

— Вот тебя тут только не хватало, - пробурчал недовольно Угрюм. – Мы вообще-то тут не по своей воле, а по просьбе Аэлиты, могли бы и так пропустить, без загадок. Не для себя стараемся.

- Вы готовы? - Вместо ответа спросил голос.

- Урод, - вздохнул Игорь. – Говори уже, не тяни. Что там еще такого пакостного нам удумал?

- Есть хранители воды.

И не рыбы и не жабы,

С трех попыток расскажи,

Как зовут себя они? – Тут же пробасил в ответ вопрос невидимка.

- Ну и какие у знатоков мысли? – Устало сел на пол, прислонившись к каменной стене Угрюм. – Может ты красавица подскажешь? – Он поднял голову, и посмотрел на стоящую рядом Агилию.

- Нет, - та пожала плечами. – Но даже если бы и знала, то не сказала. Это против правил.

- И не рыба и не жаба, - шептал сам себе мысли Максим. – Может это змея?

- Вряд ли. Слишком просто, братан, - мотнул головой Угрюм. – Тут что-то позаковыристее будет, типа: «Чупакабра воднодохлая», или «Водонырка унитазная».

- Таких в Уйыне нет, - вскинула на Игоря удивленные глаза Агилия.

- Может нет, а может есть, кто его знает, -хмыкнул тот. – Но согласись, названия достойные.

- Прекрати хохмить, - рыкнул на друга Художник. – Подумай. Может это кто-то из коренных жителей? Или зверье какое-нибудь?

- Ну зверье разговаривать не умеет, а в вопросе ясно сказано: «Как зовут себя они», - вздохнул Угрюм. – Только я вот как-то мало знаком с местными Ихтиандрами, все больше с теми, кто по земле бегает.

- Ну так и я только одних знаю, - улыбнулся Художник. - Рискну. - Он повернулся в сторону голубоватого сияния и крикнул. – Вакули это.

- Вы с первой попытки ответили на сложный вопрос. Достойная героев награда ждет вас прямо на входе, сразу за вратами перехода. – Произнес безэмоционально монотонный голос, и сияние перехода дернулось мелкой рябью побеспокоенной поверхности, забулькало, и сорвавшись с места, стекло гулким водопадом в реку, вспенив воду, и открыв арочные, обитые позеленевшей медью створки, огромных, около пяти метров, ворот.

- Делов-то, - подскочил довольный Угрюм. – Ты голова, братан. Пошли смотреть, что там впереди за ништяки нас ожидают. – Он толкнул створки, и они легко, не издав ни единого скрипа распахнулись. Друзья шагнули в новый мир.

Фонари в сетках едва выхватывали из тьмы песчаный берег, и черную, подернутую рваным туманом маленькую часть водной поверхности, ограничивая мир небольшим освещенным кругом, а дальше сплошной мрак. На боку, прямо у кромки воды, лежала небольшая лодка, чем-то похожая на драккар викингов, с задранным носом, заканчивающимся змеиной головой, с высунутым из открытой пасти раздвоенным языком, и кормой, похожей на поднятый хвост довольной собой, облезлой кошки. Длинная мачта со спущенным, зеленым парусом по середине палубы, три ряда лавок для гребцов, и четыре весла прислоненные к деревянному, бочкообразному боку обшивки.