Ко времени правления императора У-ди (140–87 гг. до н. э.) Китай давно оправился от разрушений периода гражданской войны, в ходе которой была основана династия Хань. Договоры с сюнну снова превратились в политическую проблему и были подвергнуты критике как неподходящие для великой державы. В ходе острых дебатов чиновники, сторонники давнего предложения Цзя И, утверждали, что пришло время освободиться от сюннуской угрозы раз и навсегда. Защитники системы хэцинь отвечали, что такая война будет чрезвычайно дорогостоящей и в конце концов мало к чему приведет, поскольку Хань не сможет оккупировать степь и полностью изгнать сюнну. Вначале защитники старой политики победили, но в 133 г. до н. э. ханьский У-ди присоединился к партии войны. На протяжении последующих 40 лет его правления Китай предпринимал огромные усилия с целью уничтожения сюнну[93].
Стратегия империи Хань в ее войнах с сюнну реализовывалась в четырех основных направлениях. Во-первых, граница Хань переносилась к границам старой династии Цинь, а в некоторых местах — и дальше нее. Граница на всем протяжении охранялась рекрутами, часто каторжанами, дислоцированными на территории крепостей. Считалось, что эти воины будут находиться на частичном самообеспечении за счет продукции созданных ими земледельческих колоний. Во-вторых, ханьский двор пытался заключить союз с соседями кочевников сюнну — усунями и юэчжами. Юэчжи обосновались в области Окса (Амударьи) и не желали продолжения войн с сюнну. Они отвергли союз с Китаем. Усуни готовы были заключить союз, скрепленный свадьбой Гуньмо и ханьской принцессы, но не хотели связывать себя излишними обязательствами. Время от времени они помогали Китаю, нападая на сюнну с запада. В-третьих, войска Хань должны были продвинуться в бассейн реки Тарим и захватили расположенные там города-государства. Тем самым они попытались «отсечь правую руку сюнну», прервав их связи с кочевниками-цянами на окраинах Тибета и перерезав канал поступления доходов из городов-государств Восточного Туркестана[94]. Наконец, большие карательные экспедиции ханьцев должны были уничтожить сюнну в самой степи.
Ханьские стратеги недооценили живучесть конфедерации сюнну и трудность достижения победы в степи. Китайцы смогли захватить и оккупировать лишь окраинные земли, расположенные вдоль линии границы. Они были не способны ни оккупировать всю степь, ни ввести там сельскохозяйственную экономику, подобную той, которую ввели в захваченных районах на юге и западе. Действительно, даже военные действия в степи были весьма накладным предприятием, требующим наличия больших обозов для снабжения ханьских войск, поскольку сюнну не имели сельскохозяйственных угодий и богатых городов, которые можно было захватить. Вне зависимости от количества одержанных побед ханьские войска должны были в конце концов уйти из земель сюнну и оставить степь в руках кочевников.
Сюнну тем временем пересмотрели свою стратегию внешней границы, чтобы сделать ее соответствующей новой агрессивной политике Китая. Как и прежде, эта стратегия основывалась на непревзойденной способности кочевников к быстрому передвижению и неспособности ханьских войск оставаться в степи дольше, чем несколько месяцев (пока не кончатся припасы).
Враждебные действия начались с того момента, когда ханьские войска устроили ловушку для сюнну на рынке пограничного города Маи. Шаньюй прибыл в этот район со своей армией, но обеспокоился, когда заметил в полях скот, пасущийся без пастухов. Заподозрив что-то неладное, он вовремя раскрыл планы китайцев, и сюнну ретировались без ущерба. Затем сюнну напали на границу, заставив ханьский двор направить основные военные усилия на обеспечение живой силой и припасами протяженных пограничных укреплений. Однако эти укрепления, которые были чрезвычайно важны для обороны Китая, никоим образом не способствовали разгрому сюнну. В войне с Китаем последние имели преимущество — выбор направления удара. Располагаясь в глубине степи, они заставляли Хань вкладывать много средств в защиту границы по всей ее длине, в то время как сами могли концентрировать силы для атаки на слабейшем участке границы. Китайцы вполне успешно обороняли стационарные укрепления, но им было трудно одновременно укреплять границу личным составом и посылать экспедиционные войска в степь. Основная тяжесть обеспечения защитных сооружений ложилась на плечи пограничного населения, которое также принимало на себя сокрушительные удары кочевников. Ханьский двор был обеспокоен тем, что жители пограничных областей, которые всегда считались политически неблагонадежными, могут перейти на сторону сюнну.
Когда на сюнну стали оказывать военное давление, шаньюй перевел своих людей и ставку подальше от пограничного района, на новые земли в Северной Монголии. Для того чтобы настигнуть сюнну на другой стороне пустыни Гоби, ханьским экспедиционным войскам необходимо было углубиться в степь на сотни миль. Сюнну, как правило, имели подробные сведения о передвижениях ханьских войск и, попросту уходя с пути их следования, часто избегали сражений. Племена, которым угрожало вторжение, могли временно переместиться на территории, обычно занимаемые соседями, без какого-либо сопротивления со стороны последних, так как и те и другие были составными частями единой империи. Многие ханьские армии никогда не видели своего противника. Другие выбивались из сил, преследуя сюнну только для того, чтобы быть атакованными и уничтоженными при попытке возвращения в Китай. Тактика уклонения от сражений путем постоянного отступления была частью старой стратегии кочевников, направленной на то, чтобы дать противнику нанести поражение самому себе. Подобно тому как они отказывались захватывать китайские земли, которые в дальнейшем пришлось бы оборонять от превосходящих ханьских армий, сюнну и в степи точно так же старались избегать сражений до тех пор, пока их шансы на победу не становились предпочтительнее. Не имея городов и деревень, которые надо было защищать, кочевники ограничивались тем, что выжидали, когда тяготы пути и неблагоприятные условия приведут ханьские армии к поражению. Крупные победы над кочевниками могли бы быть достигнуты только если бы ханьские армии переняли у сюнну военную тактику с использованием быстрой кавалерии и внезапных атак. Но ханьские войска и генералы в большинстве своем не были знакомы с этой тактикой и чувствовали себя в степи неуверенно. Те же из них, которые умели воевать в степи, в основном были выходцами из пограничных районов и часто, к неудовольствию ханьского двора, сражались на стороне сюнну, которым сдавались в плен, чтобы избежать смертной казни за поражение, предусмотренной военными законами Хань.
Сюнну продолжали тактику чередования жестоких набегов и предложений о мире. Они, по-видимому, были осведомлены о том, что продолжение военных действий давалось ханьскому правительству с большим трудом, чем кочевникам. В мирных предложениях сюнну всегда требовали возобновления политики хэцинь, настаивая на увеличении количества подарков по сравнению с довоенным периодом. Несмотря на потерю субсидий, шаньюй в степи оставался в безопасности. Во время мира он поддерживал свою власть, добиваясь у Китая привилегий для кочевников, а во время войны становился главнокомандующим степных армий и координировал организованную защиту от ханьских атак. Совместная оборона сплачивала племена под его властью. А в Китае продолжавшаяся война против сюнну истощала казну, нарушала нормальную работу правительства и приводила народ к обнищанию. Даже когда шаньюй не мог вымогать субсидии, непосредственно разрушая своими набегами китайскую границу, он использовал косвенный ущерб, который война с сюнну наносила правительству и экономике Китая. С помощью этого он продолжал оказывать давление на ханьский двор, требуя возобновления торговли и поступления необходимых даров.
Анализ основных военных кампаний Хань и их стоимости показывает, какой огромной тяжестью они ложились на Китай. Потребовалось 10 лет, прежде чем ханьский двор смог заявить о первой значительной победе над сюнну. Прямые атаки впервые увенчались победой в Ордосе в 124 г. до н. э. В 121 г. до н. э. сдался князь Хунье c 40 000 своих людей. В 119 г. до н. э. военная экспедиция в Северную Монголию нанесла крупное поражение сюнну. Эти потери вынудили сюнну отказаться от активных действий примерно на десятилетие, но в 110 г. до н. э. ханьские войска начали покидать свои наиболее глубоко продвинутые на север рубежи. На западе экспансия Хань продолжалась и после этой даты. После первой неудачной попытки ханьский генерал Ли Гуан-ли в 102 г. до н. э. все же захватил Даюань[95], установив ханьский контроль над большей частью Восточного Туркестана. Три года спустя, когда этот выдающийся военачальник начал сражаться с сюнну, он потерял от 60 до 70 % своего войска во время одного из походов. В 90 г. до н. э. Ли Гуан-ли попал в плен к сюнну, когда предпринимал против них очередную неудачную экспедицию. Таким образом, после первоначальной серии побед над сюнну империя Хань потерпела крупные неудачи, которые заставили ее в конце правления У-ди перейти к оборонительной тактике.
