Похоже, что этот опыт позволил Китаю кое-что уяснить для себя в политике сяньби. Когда новый сяньбийский вождь по имени Кэбинэн пришел к власти, Китай наконец-то вместо армии или посла направил в степь наемного убийцу. В 235 г. Кэбинэн был убит, а сяньби снова оказались раздробленными.
Падение Хань — конец двух имперских традиций
То, что объединение кочевников и объединение Китая произошли одновременно, вряд ли было случайным совпадением. Не случайным был и их одновременный коллапс. Разрушение экономики Китая и его распад оказали прямое воздействие на жизнь обитателей степи. Вождь кочевников за счет своей военной доблести мог объединить степь, но поддерживание степной империи в целости требовало наличия ресурсов, которые мог дать только Китай. Междоусобные войны сюнну показали, что, когда кочевники были принуждены полагаться только на свои собственные ресурсы, их крупные политические структуры рушились. Даже империя Таньшихуая в вопросах своего обеспечения зависела от непрерывных набегов и после смерти своего основателя развалилась на части.
В период, предшествовавший падению династии Хань (около 190 г.), кочевники использовали стратегию внешней или внутренней границы для эксплуатации богатств Китая. Таким образом, после 190 г. и до того момента, когда Северный Китай вновь обрел стабильность, никакого единства в степи существовать не могло. Это объяснялось тем, что для успешного осуществления кочевой стратегии необходимы были определенные предпосылки.
1. Процветающий и густонаселенный Северный Китай.
2. Наличие в Китае эффективной административной системы.
3. Преобладающее влияние гражданских чиновников на государственную политику Китая.
Такие условия чаще всего возникали, когда Китай был единым, не раздирался внутренними беспорядками и находился под управлением самих китайцев. На протяжении всей имперской истории Китая его распад и объединение происходили одновременно с аналогичными событиями в степи.
Рассмотрим указанные предпосылки стабильности более подробно.
1. Процветающий и густонаселенный Северный Китай. Взаимодействие между кочевниками и Китаем происходило вдоль северной границы. Для поддержания своих империй кочевники использовали средства, полученные от даннической системы или в результате опустошительных набегов. Продукты и товары, которые они захватывали, производились земледельцами или ремесленниками империи Хань. Они бы лишились всего этого, если бы экономическая база Северного Китая была уничтожена или его население значительно уменьшилось. Так или иначе, кочевники вскоре осознали бы, что в покинутых деревнях и у голодающих жителей можно отнять очень немного.
2. Наличие в Китае эффективной административной системы. Стратегия внешней границы требовала, чтобы кочевники не занимали земли Китая, поскольку в этом случае проявилась бы их слабость, обусловленная малочисленностью. В течение всего периода правления династии Хань сюнну, а позднее и сяньби, зависели от способности правительства Китая организовывать производство необходимых товаров. Обычно степные кочевники избегали принятия на себя ответственности за руководство оседлым населением. Вся стратегия внешней границы основывалась на устрашении или принуждении имперского правительства Китая к сбору необходимых средств и выплате их кочевникам. Даже такие кочевники, как сяньби, косвенно зависели от ханьского правительства, поскольку, если бы оно не восстанавливало экономику подвергавшихся набегам районов и не оказывало помощь их населению, то не осталось бы ничего, что можно было грабить. В периоды единства Китая кочевники воспринимали его административную структуру как естественное условие всех процессов взаимодействия, поскольку сами не имели реального представления о труде, связанном с производством большого количества товаров, в которых нуждались, и не понимали механизма, с помощью которого правительство Хань получало свои доходы. Когда империя рушилась и китайские правители теряли власть, на проблему пограничных паразитов переставали обращать внимание, поток поступавших богатств иссякал, и никакие новые угрозы или набеги не могли изменить ситуацию.
3. Преобладающее влияние гражданских чиновников на политику государства в Китае. Успех стратегии внешней границы зависел от получения предсказуемого и благожелательного ответа на требования кочевников. Правительству Китая оставалось лишь стремиться к удовлетворению нужд номадов, а не объявлять им войну. Как мы уже отмечали, гражданские чиновники, воспитанные в традициях конфуцианства, обычно были противниками наступательных военных планов, поскольку последние приводили к разрушению государства и открывали возможности для выдвижения лиц торгового и воинского сословий. Эти советники отдавали предпочтение позиционной обороне и щедрым данническим выплатам, лишь бы уклониться от военных действий в степи. В качестве примера дурной политики в отношениях со степью, которую Китай никогда не мог включить в свой состав или легко умиротворить, они приводили войны циньского Ши-хуан-ди и ханьского У-ди. Тех, кто поддерживал более агрессивную политику, обычно обвиняли в притеснении населения, растранжиривании богатств Китая и потворстве выдвижению недостойных людей. В системе стабильного государственного управления подобных вещей следовало избегать, и если стабильность можно было утвердить с помощью политики умиротворения под видом даннической системы, то выплаты кочевникам оказывались более дешевой и удобной стратегией, чем постоянная война с ними. Таким образом, когда кочевники предъявляли требования ханьскому двору, они могли рассчитывать на благоприятные результаты.
Политика иноземных династий, пришедших на смену Хань, была совершенно иной и, как мы увидим позднее, создала большие трудности для кочевников. Однако традиционные китайские истории, предлагавшие образцы правильного поведения и государственной политики, писались учеными-конфуцианцами, для которых в истории иноземных династий наличествовали только дурные примеры управления и внешней политики.
Часто считается, что падение династии Хань, так же как падение Рима, было следствием вторжения варваров. В обоих случаях на развалинах некогда единой империи возникали иноземные царства. Для Китая, однако, такое утверждение неправомерно. Степные кочевники не играли ключевой роли и вообще принимали очень мало участия в гражданских войнах в Китае, которые последовали за падением Цинь, свержением Ван Мана, а также распадом Поздней Хань. Сами восстания были результатом внутренних неурядиц, и вспыхивали они внутри Китая, а не вдоль границ. Иноземные династии, появление которых обычно считают причиной падения Хань, в действительности не возникали примерно до 300 г., т. е. еще в течение более 100 лет после того, как китайские военачальники своими руками разрушили единство Китая. Только вслед за падением государств, основанных этими военачальниками, пришли «варвары» и собрали на севере Китая их осколки[138].
Падение династии Поздняя Хань началось с восстания «желтых повязок» в 184 г., которое было внутренним китайским делом. Оно первоначально вспыхнуло и нашло поддержку в Восточном Китае[139]. Плохое управление наиболее заметно сказывалось на центральных провинциях Китая, поскольку ханьский двор традиционно направлял субсидии и товары в пограничные области с целью предотвращения там беспорядков. Имперские войска подавили восстание, но вскоре вспыхнули новые бунты. Тогда многие военачальники поняли, что династии пришел конец и ключи от власти находятся в их руках. Эти люди стали местными военными правителями, прикрывающимися имперскими полномочиями как фиговым листком. После того как в 188 г. умер император Лин-ди, ханьские государи стали просто марионетками в руках собственных военачальников. Династия формально существовала до 220 г., а потом была официально упразднена, и начался период, известный как Троецарствие.
