После истории с печатью шаньюй принял вторую группу перебежчиков из Туркестана и атаковал аванпосты Китая на западе. В ответ Ван Ман постарался расколоть империю сюнну. Объявив о своем намерении назначить пятнадцать новых шаньюев для управления степью, он в 11 г. направил к границе посланников, чтобы соблазнить потомков Хуханье золотыми дарами. Два брата, Дэн и Чжу, были привлечены этим предложением и перешли на сторону Ван Мана. Позднее за ними последовал и их отец Сянь, один из сыновей Хуханье и единокровный брат правящего шаньюя. Сянь получил 1000 цзиней золота (1000 цзиней = 244 кг, или 3 500 000 долларов в современном эквиваленте) и титул Сяо-шаньюя («младшего шаньюя»). Чжу был назван Шунь-шаньюем («почтительным шаньюем») и получил 500 цзиней золота, а его брат стал князем Хань и генералом императорской стражи. Оба брата были отправлены в Чанъань, где после того, как Чжу умер естественной смертью, его титул перешел к Дэну. Шаньюй, придя в бешенство от этого прямого вмешательства во внутренние дела сюнну, приказал своим подчиненным напасть на границу, и впервые за многие годы граница Китая почувствовала на себе крупномасштабные сюннуские атаки. Сянь быстро сбежал от Ван Мана, бросив сына, и вернулся ко двору шаньюя, чтобы объяснить свои действия. Шаньюй разжаловал алчного единокровного брата до небольшого чина, лишив его таким образом возможности наследовать престол. Тем временем Ван Ман, узнав, что Сянь совершил ряд набегов на границу, публично казнил в отместку его сына Дэна. Он также начал снаряжать армию численностью в 300 000 воинов с запасом провианта на 300 дней, которая должна была изгнать сюнну из степи. Впрочем, хотя армия неизвестной численности и была направлена к границе, она никогда не покидала стен пограничных укреплений.

План, который придумал Ван Ман для разделения сюнну, основывался на предположении, что поддержка Китая, как и в случае с Хуханье, позволит китайскому ставленнику одержать победу в междоусобной войне. Однако эта историческая аналогия была ошибочной. Помощь Китая имела решающее значение только тогда, когда сюнну сами по себе были разделены. Когда они были едины, оснований для успеха в степи шаньюя, поддерживаемого Китаем, не было. Сянь признал этот факт, вернувшись в степь, как только началась конфронтация. К несчастью для Ван Мана, своими действиями он более напоминал ханьского У-ди, чьи грандиозные планы тоже не сбылись, и который втянул Китай в дорогостоящую и безрезультатную войну с сюнну.

Набеги, организованные шаньюем Нанчжиясы, не были слишком интенсивными, скорее они были призваны продемонстрировать Ван Ману, что война на границе обходится дороже, чем мир с сюнну. Политика сюнну была направлена не на эскалацию боевых действий, а на восстановление потока материальных благ в рамках даннической системы. После смерти Нанчжиясы в 13 г. сюнну предпочли всем другим претендентам на пост шаньюя прежде опального Сяня, так как решили, что он лучше других сможет убедить Ван Мана восстановить «дипломатию даров». С этой целью Сянь первым делом возвратил перебежчиков из Туркестана Ван Ману (который сжег их живьем) и получил взамен золото, шелк и одежду. Но хорошие отношения быстро испортились, когда Сянь узнал о казни своего сына.

Шаньюй был падок на подарки Ван Мана и внешне не нарушал старых порядков, установленных китайцами, но втайне извлекал выгоды от вторжений и грабежей. К тому же, когда послы вернулись и он узнал, что его сын Дэн был публично предан смерти, он преисполнился яростью и ненавистью, и из левых земель начались непрерывные нападения и захваты пленных. Когда послы [Ван Мана] спрашивали шаньюя [о причинах набегов], он неизменно отвечал: «Ухуани и порочный народ из сюнну нападают на укрепленную линию. Эти воры и разбойники подобны имеющимся в Китае. Когда я получил верховную власть, я обнаружил государственное достоинство и добрую волю в упадке, но без всякого двоедушия прилагал и прилагаю все мои силы к прекращению беспорядков и запрещению набегов»[118].

Сянь умер в 18 г., и его преемник Юй попытался продолжить политику мира. Однако Ван Ман опять решил расколоть сюнну, сделав ставку на марионеточного шаньюя, после чего сюнну возобновили атаки на границу. Попытки Ван Мана сделать сюнну настоящими данниками Китая привели к нескольким безуспешным войнам, а вскоре он сам был свергнут в результате непопулярной внутренней политики. Армии восставших осадили столицу, и в 23 г. Ван Ман погиб от рук мятежников. Новые правители Китая постарались умиротворить шаньюя, вернув ему печати старого образца и возвратив пленных. Шаньюй отметил шаткость их положения:

Ныне Китай находится в состоянии смуты. Когда Ван Ман похитил верховную власть, сюнну послали войска для нападения на [Ван] Мана и опустошили его пограничные земли, в результате чего Поднебесная пришла в волнение, и народ своими мыслями вновь обратился к Хань. В том, что Ван Ман убит, его дело уничтожено, а династия Хань восстановлена, есть и наши усилия. Теперь нам должны быть оказаны великие почести[119].

После смерти Ван Мана в Китае разразилась длительная гражданская война. В этот период сюнну были как никогда сильны в военном отношении и объединены под началом шаньюя, враждебно настроенного к Китаю. Однако они не принимали активного участия в гражданской войне, несмотря на многочисленные возможности повлиять на развитие событий в Китае. Как и в циньско-ханьское междуцарствие (и позднее в междуцарствие Суй-Тан), кочевники оставались нейтральными. Эта сдержанность опровергает распространенное мнение о том, что беспорядки в Китае всегда побуждали степных кочевников к немедленным попыткам его завоевания.

Объяснение этой сдержанности можно найти, изучая динамику взаимоотношений между Китаем и сюнну. Государство сюнну во многом подпитывалось ресурсами, получаемыми из Китая. Для того, чтобы вымогать их, требовалось наличие устойчивого правительства в Китае. Теоретически сюнну могли завоевать Китай и править им, но, будучи кочевниками, они не обладали ни административной структурой, способной выполнять такие функции, ни желанием использовать свои ограниченные войска в так называемых честных сражениях (с заранее определенными местом и временем битвы). А именно такие сражения требовались для того, чтобы удержать Китай, а не просто совершать набеги на его границу. Стратегия внешней границы, успешно применявшаяся сюнну на протяжении 200 лет, требовала от шаньюя избегать возможности захвата и удержания китайских земель. Набеги могли обеспечивать необходимый доход до того момента, пока не закончится гражданская война и пока прежние вымогательские отношения, уже с новой династией, не будут восстановлены. Шаньюй был заинтересован в том, чтобы вновь увидеть Китай единым. Китай, разделенный на маленькие враждующие государства, лишил бы государство сюнну той ресурсной базы и политической структуры, на которых оно паразитировало. С учетом этого становится понятной политика сюнну в период основания династии Поздняя Хань.

После смерти Ван Мана китайские повстанцы в районе границы искали помощи у сюнну, но кочевники были заинтересованы в установлении отношений с уже действующей центральной властью в Китае, а не в возведении на престол собственного кандидата. Похоже, они поддерживали пограничных мятежников исключительно для того, чтобы создать дополнительные трудности для Китая. Например, когда в 26 г. восстал Пэн Чун, он отдал в жены шаньюю свою дочь и преподнес ему дары в виде шелка, но мало что получил взамен и через два года был разбит. В то же время на северо-западе авантюрист Лу Фан, находясь среди сюнну, объявил себя императором и добился поддержки ряда мелких местных военачальников, но также получил мало помощи от сюнну и в конце концов перешел на сторону Поздней Хань[120].