Степь к западу от Алтайских гор долгое время была центром второстепенных кочевых империй. Эта территория была родиной юэчжей и усуней во времена сюнну. Она же была центром Западного Тюркского каганата, а затем местом обитания каракитаев. В монгольский период она являлась очагом восстаний против власти Юань в степи. Кочевые государства к западу от Алтайских гор пользовались преимуществами караванной торговли, осуществлявшейся через территорию Туркестана, и эксплуатировали ресурсы небольших оазисных городов, лежащих на юге. Хотя эти государства редко достигали того уровня богатства и могущества, который имели государства, образованные кочевниками вдоль китайской границы, они все же располагали ресурсами, достаточными для поддержания необходимой стабильности. Часто успешно присоединяя западные территории, такие кочевые государства редко распространяли свою власть до границ Китая, несмотря на крупные военные успехи. Им было трудно сделать это по двум причинам. Во-первых, кочевники в Южной и Северной Монголии противились натиску своих западных «кузенов» и нередко просили у Китая помощи, чтобы противостоять им. Во-вторых, осуществляя походы на восток, вожди западных монголов так далеко отрывались от коренных земель, что появлялась опасность возникновения мятежей в их тылу. Эти проблемы препятствовали попыткам западных тюрков и ойратов установить контроль над китайской границей. Однако отдаленность от Китая выполняла также защитную функцию: даже самые могущественные кочевые государства в Монголии предоставляли независимость или автономию районам к западу от Алтая, поскольку присоединение этих районов обходилось дороже, чем предполагаемые выгоды от их эксплуатации.
После смерти Эсэна конфедерация Дёрбен-Ойрат состояла из четырех главных племен: чоросов, дёрбетов, хошотов и торгоутов. В конце XVI в. она подверглась сильнейшему давлению со стороны соседей. На западе ойратов окружали племена казахов и узбеков, которые под предводительством Шейбани-хана находились на вершине своего могущества, на востоке — восточные монголы, которые во времена правления Алтан-хана вытеснили их из Каракарума на запад к Кобдо. Позднее, между 1619 и 1621 гг., ойраты были полностью изгнаны халха-монголами из Северной Монголии, а город Кобдо стал центром государства Алтан-ханов (Алтын-ханов). В итоге дёрбеты и торгоуты отступили на северо-восток[335] к верховьям Иртыша. Эти переселения стали причиной начала в 1625 г. военных конфликтов между племенами ойратов, значительно ослабивших их. Под давлением чоросов, которые уступили свои земли халха-монголам, торгоуты в 1627–1628 гг. начали широкомасштабную миграцию на запад. Они прошли через казахские земли и около 1632 г. достигли низовьев Волги, где стали известны под именем калмыков. Хошоты переселились восточнее, установив контроль над
Кукунором и Восточным Тибетом. Чоросы овладели Тарбагатаем, включив дёрбетов и подвластных им хойтов в состав новой Джунгарской конфедерации. Таким образом, можно сказать, что джунгары воссоздали западномонгольское государство: вожди чоросов, дёрбетов и хойтов являлись потомками Эсэна[336].
Главной силой во Внутренней Азии джунгары стали лишь во времена правления Батура-хунтайджи. Отец Батура, Хара-Хула, реорганизовал конфедерацию после междоусобной войны 1625 г. После его смерти в 1634 г. Батур, придя к власти, начал расширять джунгарские территории. Он возобновил отношения с русскими, которые были его соседями на севере и одновременно врагами казахов. Сразу после заключения соглашения с русскими джунгары в 1635 г. атаковали и разгромили казахов, захватив множество пленных, среди которых был и сын казахского хана Джехангир. В 1638 г. Батур помог предводителю хошотов Гушри-хану в нападении на Тибет, которое привело к свержению в 1642 г. последнего царя Тибета и возведению на престол далай-ламы в качестве главы государства и тибетской церкви. В 1643 г. Батур снова нанес поражение казахам. Помимо военных кампаний, Батур с помощью брачных союзов добился сотрудничества со многими монгольскими племенами и заключил с ними мирные соглашения. Джунгары стремились также развивать земледелие и ремесленное производство, которые приобрели особенную значимость после того, как на реке Имиль был воздвигнут каменный город Кубаксерай[337], ставший столицей джунгарского ханства. Этому стремлению к диверсификации социально-экономической базы способствовали дипломатические и торговые отношения с Москвой.
Не позднее 1616 г. произошел обмен посольскими миссиями с московитами, а в 1618 г. был заключен договор с рядом северо-западных племен. Ойраты стремились заручиться поддержкой русских в борьбе с казахами и халха-монголами, а русские надеялись укрепить свои фланги во время продвижения в Сибирь. По мере того как джунгары восстанавливали свое могущество, взаимоотношения с русскими приобретали все большее значение. После заключения в 1635 г. первого официального соглашения с Русским государством джунгары получили в свое распоряжение золотых дел мастеров и других ремесленников, а также подарки для Батура. Единственной крупной проблемой в отношениях между джунгарами и русскими был статус некоторых пограничных племен, которых обе стороны объявляли своими данниками. Эти разногласия иногда приводили к вооруженным конфликтам (в 1649 г. джунгары атаковали русскую территорию), однако обычно улаживались в ходе переговоров[338].
Хотя сама по себе Сибирь не имела большого значения для джунгаров, исторически сложилось так, что у них были налажены с ней крепкие торговые отношения. До XVI в. Сибирь управлялась монгольскими ханами, собиравшими дань мехами и другими лесными богатствами, значительная часть которых экспортировалась на юг через джунгарские земли. Быстрая экспансия московитов в Сибирь привела к свержению этих ханов, и сбор дани в виде мехов перешел в руки русских. Хотя московиты и не встретили сильного сопротивления при покорении Сибири, им было бы трудно защищать занятые территории от согласованных и продолжительных атак, подобных тем, которые осуществляли джунгары против своих врагов-кочевников. Договор о дружеских отношениях с джунгарами был необходим московитам, особенно в связи с тем, что в XVII в. Россия не имела возможности покорить расположенные рядом казахские земли и Хивинское ханство. Учитывая интересы джунгаров, московиты избегали вторжений в высокогорные степные районы, пригодные для скотоводства. Джунгаров это вполне устраивало, поскольку их политические интересы были сосредоточены в другом направлении: они стремились в Тибет, восточные оазисы, на границу Китая и в казахские степи.
К 1630-м гг. расстановка сил в регионе изменилась в пользу джунгаров, поскольку их соседи были дезорганизованы. Минский Китай стоял на краю гибели и был занят борьбой с внутренними восстаниями. Большинство восточных монголов в Южной Монголии были присоединены к маньчжурам, что привело к изоляции халха-монголов. В то же время на западе нападения джунгаров заставили казахов перейти к обороне. Наладив политические отношения с Тибетом, джунгары получили возможность распространять свое влияние через сеть буддийских монастырей, которые связывали воедино весь монгольский мир.
Имперские амбиции Батура достигли своей высшей точки во время созыва им в Джунгарии межплеменного съезда, на котором в 1640 г. было провозглашено создание всемонгольской конфедерации. На съезде присутствовали представители всех монгольских племен, даже враждебных ранее халха-монголов и далеких калмыков, за исключением монголов, находившихся под контролем Цин. Они согласились сформировать объединенную монгольскую конфедерацию, которая противостояла бы вторжениям извне и мирным путем урегулировала бы внутренние споры. Тибетский буддизм был объявлен официальной религией монголов, а практика шаманизма осуждена. Хотя подобный союз и просуществовал недолго, он показал, что джунгары стали основной силой среди кочевников Внутренней Азии. Находясь далеко от китайской границы, они могли составить серьезную конкуренцию новым маньчжурским правителям Китая в борьбе за власть над центральной частью Монголии[339].
