Подошёл ещё один солдат и заглянул в повозку.

— Тут бабы, — выдал он.

— А на них документики? — спросил первый.

— Ну, какие документы у деревенских? — начал бандит. — Всю жизнь на границе прожили. То набеги, то пожары. Вот, в столицу за лучшей жизнью отправились и тут не свезло.

Первый солдат подошёл ближе.

— А, что же ты милым сестрицам документы не справил? Себе сделал, а им?

— Им-то, на что документы? Они же бабы. Сегодня есть, а завтра замуж ускакали. А мне морока? Нет, уважаемый, сначала замуж их отдам, а там пускай их мужья морочатся. Ты хоть пожалей меня. Нельзя больше в городе оставаться, с голодухи помрём. А у нас в деревне дом остался, да хозяйство кой-какое. Глядишь, до весны протянем.

Солдаты переглянулись. А за нами начала скапливаться очередь из таких же желающих покинуть город.

— Не положено без документов, — нерешительно начал солдат. — Но для тебя сделаю исключение. У самого три сестры дома незамужние. Езжай быстрее, пока капитана нет.

— Спасибо тебе, добрый человек, во век доброты твоей не забуду.

И наша телега двинулась дальше, вслед за уехавшей раньше.

— Молодец, — похвалил бандит. — Хорошо себя вела. Не хныкала, не гримасничала. Уж и не знаю, стоит ли расставаться с таким сокровищем?!

Он похлопал меня по колену и многозначительно улыбнулся.

— Можно мне вернуться к девушкам? — спросила я и попыталась отсесть подальше.

— Как доедем до первой стоянки, — ухмыльнулся мужчина. — Тогда и вернёшься к своим овечкам.

Уже светало. Дорогу было плохо видно, но вполне достаточно, чтобы неторопливо ехать и не свалиться в овраг.

Хотелось спать.

Привал организовали только на рассвете. Телеги остановили у небольшой рощицы и, расчистив снег для костра, девушек выпустили на свежий воздух.

Пока мужчины разводили костёр, мы под присмотром Мэрис, сходили облегчиться в ближайшей овражек.

Ещё вчера у меня была другая надзирательница, а сегодня та, кого я считала подругой. Никто не разговаривал с Мэрис, да она и сама не горела желанием беседовать с нами. Вернувшись к уже разведённому костру, мы сели подальше от неё, на поваленное дерево. Малышка положила свою голову мне на плечо и, пригревшись, задремала.

Перед глазами возникла печальная улыбка Крир, вот кто действительно был настоящей подругой. Слёзы сами покатились из глаз. Милая, добрая девушка. Она больше не страдает и не испытывает страх, в отличие от нас. Слёзы лились потоком, я даже не утирала их.

— Ты меня разочаровываешь, — подошёл ко мне главарь. Малышка тут же открыла глаза и вцепилась в мою руку, а девушки шарахнулись в стороны.

Я подняла на мужчину мокрые глаза.

— У меня траур, и я имею право выплакать свое горе не спрашивая разрешения.

— Какой траур? — удивился он. — Вас избавили от медленной смерти.

— Даровав быструю? — вспылила я. — Вы убили несчастных женщин, что и так всю жизнь страдали. За что такая жестокость?

— Жестокость была держать их там! А я поступил милосердно, избавив от мучений.

— Вы монстр! — прошептала я.

— У каждого своя правда.

Этот человек не испытывал даже грамма вины за свой поступок. Он считал себя правым.

— Собираемся! — крикнул мужчина своим подручным и нас снова погрузили в телегу.

— Дорогой, не расстраивайся, — щебетала где-то снаружи Мэрис. — Ну, что такого сказала тебе эта ущербная?

— Тебя это не касается, — жёстко ответил бандит и, судя по шагам, ушёл.

Мы зарылись в одеяла, прижались друг к другу и задремали. Телега мерно покачивалась, и я провалилась в сон.

Опять поляна и завывание ветра. Метель. Ничего не видно. Я стою одна.

— Где ты? — слышу шепот Тара.

Озираюсь по сторонам, но рядом никого.

— Где ты? — шепчет он снова

— Я здесь! — кричу, что есть силы, и бегу в метель. — Я здесь!

Но Тар меня не слышит.

— Где ты? — шепчет он.

Я бегу и падаю в сугроб. Метель кидает в меня снегом. Ничего не видно.

— Где ты?

2 января

— Проснись, проснись, Лина, — сквозь сон слышала я, а открыв глаза увидела встревоженный взгляд малышки. — Ты стонала во сне и плакала.

— Похоже, что плакать скоро войдёт у меня в привычку, — улыбнулась я. — Долго я спала?

В повозку едва проникал солнечный свет.

— Не знаю. Я тоже задремала.

— Сейчас около полудня, — тихо проговорила девушка, кажется, Нола. Она мало говорила и почти никогда не смотрела в глаза. Прядь тёмных волос выбилась из-под платка, и она аккуратно заправила её обратно.

Остальные девушки спали, прижавшись друг к другу.

— Есть хочется, — потягиваясь, сказала я.

На привале нам выдали по куску чёрствого хлеба и вяленое мясо. А сами-то бандиты завтракали кашей.

— Может скоро покормят? — предположила малышка.

Только за весь день нас так и не покормили. Телега останавливалась пару раз, но лишь для того, чтобы мы облегчились и размяли затёкшие мышцы.

Уже почти стемнело, когда мы остановились снова. Внутрь заглянул довольный главарь и объявил:

— Сегодня ночуем на постоялом дворе. Но предупреждаю сразу, чтобы без сюрпризов. Иначе пожалеют все присутствующие.

Он помог нам спуститься и под присмотром его подручных мы поплелись в сторону ветхого двухэтажного домишки. На встречу выбежал парнишка.

— Телеги и лошадей поставь в сарай, — распорядился главарь и бросил парню монетку. Бандит шёл первый в обнимку с Мэрис, а та счастливая чуть ли ни весела на нём.

В главном зале никого не было. Горело всего несколько свечей и пахло прогорклым жиром.

— Отлично, — потирая руки, сказал один из подельников. — Никого. Значит спокойно отдохнём да переночуем. Трэй, дашь одну куколку на ночь погреться?

Мужчины заржали, а девушки испуганно сбились в кучу и ринулись ко мне.

— Посмотрим на твоё поведение Харв, — ответил главарь и, с улыбочкой, уставился на нас, чем ещё больше напугал девушек.

Хозяин появился спустя пару минут. Заспанный толстяк в грязной рубахе и с лохматой бородой.

— Что угодно господам? — хриплым со сна голосом проговорил он.

— Нам бы три комнаты да ужин, — ответил главарь, брезгливо осматривая помещение.

Толстяк почесал своё брюхо и полез в шкафчик с ключами.

— Вот, — подал он ключи главарю. — А ужин надобно подождать.

Бандит взял ключи и жестом указал нам на лестницу.

Старые ступеньки скрипели, когда мы поднимались на второй этаж. В кромешной темноте ничего не было видно. А свеча, выданная нам хозяином, не спасала положение.

— И так, птички, это ваша комната, — толкнув одну из дверей, сказал главарь и пропустил нас внутрь маленькой комнаты. — Оставляю с вами мою драгоценную Мэрис. Не обижайте её. Она приглядит за вами. Но, если вдруг мой цветочек пожалуется, её место займёт Харв. И будет здесь с вами всю ночь. И не только приглядывать.

Улыбаясь, мужчина закрыл дверь, оставляя нас в тишине.

В комнате было всего две кровати и одну из них тут же заняла Мэрис. Она скинула верхнюю одежду на покрывало и уселась сверху.

Возле не затопленного очага стояло два стула и стол между ними. Девушки нерешительно стояли по середине комнаты и озирались.

— Раздеваемся! — тихо сказала я. — Одежду на стул. Надо умыться. Там, у двери, я видела таз и кувшин.

— А воды нет, — печально сообщила малышка, подойдя к кувшину и заглянув внутрь.

— Так иди и принеси, — хмыкнула Мэрис, разглядывая колечко с красным камнем у себя на пальчике. Видимо, бандитский подарок.

— Я сама схожу, — подхватив кувшин, открыла я дверь и наткнулась на одного из бандитов. Он сидел на стульчике напротив двери.

— Чего? — рявкнул он, грозно глядя на меня.

— Воды, — я протянула пустой кувшин.

Вздохнув, мужчина выхватил из моих рук сосуд.

— Щас, — рыкнул он и захлопнул дверь прямо у меня под носом.

— Спасибо! — прошипела я.

Девушки уже разделись и сидели на кровати.