Мой принц-дракон прислоняется к противоположной стене, его черные чернила растекаются по шее и спускаются под белую рубашку. У меня пересыхает во рту, когда я оцениваю темно-синий костюм, облегающий его мускулы, и мои бедра сжимаются вместе.

Мой вампир — последний, но, безусловно, не по значимости. Его костюм «черное на черном» соответствует костюму Кассиана, за исключением кроваво-красного галстука, который он носит. Он обнажает зубы, демонстрируя редкую улыбку, и я чувствую, что вот-вот растаю на месте.

— Я думаю, мы могли бы пропустить бал и…

Хриплые слова Броуди прерывает насмешка Флоры, когда она переступает порог туда, где ее ждет Арло. — Мечтай. Ее режим расследования активирован. Так что, к несчастью для тебя, она сосредоточена.

— Ты можешь вместо этого сосредоточиться на моем члене, если хочешь, — предлагает он, приподнимая брови, и я качаю головой.

Это заманчиво, действительно заманчиво, но не тогда, когда интуиция подсказывает мне, что на карту могут быть поставлены жизни. Он закатывает глаза, не произнося ни слова, и протягивает мне руку, принимая заявление Флоры, когда мы направляемся по коридору. Я чувствую на себе четыре пары взглядов, от которых у меня по коже бегут мурашки.

Мне пиздец.

Они станут моей погибелью, и я их добровольная жертва.

49

РЕЙДЕН

Д

линные волосы, дымчатые глаза, кроваво-красные губы и чувственное черное платье.

Четыре описания, горстка или около того слов, но сложите все это вместе, и вы получите пленительную женщину, стоящую передо мной, хотя они и не передают, насколько она чертовски красива.

Ошеломляющая тоже близко не подходит.

Соблазнительная. Привлекательная. Великолепная. Элегантная. Изысканная. Симпатичная. Восхитительная. Сексуальная. Божественная. Ослепительная.

Еще десять слов, и все равно ни одно из них недостаточно хорошо.

Дверь ее спальни со щелчком закрывается за ней, и я проталкиваюсь локтем вперед, чтобы схватить ее за руку, переплетая наши пальцы вместе, прежде чем притянуть ее к себе. Уголок ее рта приподнимается, в глазах пляшет веселье, когда мой язык скользит по губам.

Все, чего я хочу, это оттащить ее в противоположном направлении, проскользнуть за дверь ее спальни и отгородиться от остального мира, потерявшись в ней. Этим вечером в воздухе витает странное… ощущение, которое только усилилось за последнюю неделю. Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше.

Спускаясь по лестнице и выходя на ночной воздух, я глубоко вздыхаю, надеясь, что прохладный ветерок снимет напряжение, застрявшее в моих штанах, но с Адрианной рядом об этом не может быть и речи.

Бессознательно поднимаю ее пальцы к губам, касаюсь ее кожи, и она вздыхает.

— Пресса снова будет здесь? — спрашивает она, сразу вспоминая последний бал, на котором мы были. У меня скручивает живот, когда я вспоминаю момент, как я ушел от Адрианны и направился внутрь с Вэлли в надежде ослабить напряжение, которое окружало нас. Я усмехаюсь. Это ничего не дало. Вообще ничего.

— Полагаю, что да, — признаю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее, подняв брови. — Хочешь, я тебя спрячу? — Предлагаю я, но она качает головой.

— В этом нет смысла. Они все равно найдут меня.

— Это правда, — бормочу я, и с ее губ срывается звук, представляющий собой смесь раздражения и смеха.

Чувство повышенной боевой готовности охватывает нас, когда мы все направляемся навстречу надвигающейся гибели. Быстрее, чем мне бы хотелось, вдалеке ослепительно сияет красная дорожка. Не говоря ни слова, она вырывает свою руку из моей, расправляя плечи и становясь выше, как будто готова к битве. Я отпускаю ее, кладу руку ей на поясницу, когда она делает шаг вперед, представляя себя лидером, которым она и является.

Журналисты выстраиваются по обе стороны красной дорожки, и каждая пара глаз устремляется на нее в тот момент, когда она приближается, забывая о других студентах, которые привлекли их внимание мгновением ранее.

— Принцесса Адрианна Рейган, как вы выживаете в кампусе?

— Поступали ли в ваш адрес какие-либо угрозы?

— Где ваш отец, Адрианна? Расскажите нам.

— Это правда, что вы теперь принцесса драконов?

— Где принц драконов?

Они все пытаются говорить одновременно, отчего мои глаза сужаются, когда я оцениваю каждого из них. Адрианна, однако, наклоняет голову из стороны в сторону, скромно улыбаясь каждому из них, прежде чем неторопливо пройти по ковру, не сказав ни единого гребаного слова. Ее голова остается высоко поднятой, подбородок вздернут, а улыбка приклеена к лицу. Мне требуется секунда, чтобы двинуться за ней, но быстрый толчок Кассиана возобновляет мое продвижение вперед.

Я врываюсь на ковер, игнорируя всех и вся, кроме покачивания бедер Адрианны, когда она проскальзывает внутрь, не оглядываясь. Ей действительно нельзя позволять быть такой чертовски горячей и грешной. Я не могу с этим справиться. Каждый представитель средств массовой информации зациклен на ней, делает снимки и забрасывает новыми вопросами, хотя ее здесь больше нет. Интересно, осознают ли они, какое величие они ощущают, когда она рядом.

Следуя за ней внутрь, я снова нахожу ее руку, и она переплетает свои пальцы с моими. Броуди подходит с другой стороны, обнимает ее за плечи, и она расслабляется между нами.

— На этот раз нас не разлучат, — ворчит Кассиан, поворачиваясь к нам, чтобы окинуть нас многозначительным взглядом, и я киваю. На этот раз разделения точно не будет.

К счастью, когда мы входим в бальный зал, я замечаю разницу между сегодняшним вечером и предыдущим. Здесь нет больших столов, на которых наши имена распределены по происхождению. Слева находится буфет, в центре зала — открытая танцплощадка, а вдоль дальней стены — подиум. Уже присутствующие гости собираются в оставшемся пространстве вокруг небольших столиков в баре.

Это одновременно и лучше, и хуже.

— Что-то не так, — заявляет Крилл, точно подтверждая мои чувства, когда Адрианна хмыкает в знак согласия.

— Да, что-то здесь не так.

— Ты тоже это чувствуешь? — Спрашиваю я, крепче сжимая ее руку, и она кивает. — Что ты улавливаешь, что тебя так насторожило? — Мне интересно узнать, что выбивает нас всех из колеи.

— Не здесь, — бормочет Броуди, уводя Адрианну в маленькую нишу слева, и мы все следуем за ними. Включая Флору и Арло.

Место довольно тесное, но мы все умещаемся. Кассиан и Крилл наблюдают за толпой вокруг нас, но я игнорирую их и продолжаю смотреть на горячую фейри, которая одновременно вторгается в мои кошмары и сны.

Броуди что-то напевает себе под нос, и Адрианна наблюдает за движением его губ, пока улыбка не расплывается по его лицу, вызывая улыбку и на ее милых губах.

— Мой отец здесь. Он продолжает кивать головой, чтобы я следовал за ним, — заявляет Броуди, стоя спиной к остальной части бального зала, и Кассиан усмехается.

— Мой отец тоже. Он притворяется, что меня не существует, но это хуже, чем его требования. Это значит, что он что-то замышляет и не хочет, чтобы я что-то о нем узнал.

Волки.

Они все гребаные мудаки.

Они ничуть не лучше вампиров, даже если им нравится так думать.

— Моя мама всегда здесь, но она не стоит рядом с моим отцом, — говорю я со вздохом, не потрудившись отвести взгляд от моей девочки. — Что означает, что она будет с дядей Вэлли, ловить каждое его слово и замышлять ничего хорошего, — ворчу я.

Вэлли наблюдает за нами, а это значит, что, кем бы ни был ее дядя, он тоже замышляет недоброе.

— Подождите, подождите, подождите, — выпаливает Флора, размахивая руками, чтобы привлечь все наше внимание, прежде чем постучать себя по уху.

Я хмурюсь вместе со всеми остальными, звуки джаза звенят у меня в ушах прежде, чем я слышу их.

— Кеннер, — хрипло произношу я, глядя на Кассиана, который кивает в знак согласия.

— Повтори план, Боззелли.