— Так и есть. — Он выдыхает, но чувство вины, с которым он борется, не ослабевает. Я нервно киваю, неуверенная, что именно он хочет от меня услышать. — Но это не значит, что я не должен был рассказывать о том, что знал, — добавляет он с натянутой улыбкой на губах.

— Зачем тебе рассказывать об этом мне? — Технически он просто кое-что опустил? Да, но мы все так делали.

— Потому что… — Он бросает на меня многозначительный взгляд, как будто это все объясняет.

— Потому что? Я не говорила тебе, что я принцесса Адрианна Рейган, — заявляю я, и он усмехается.

— Это другое. — Я поднимаю бровь, глядя на него, но он не сдается. — Правда другое.

— Если ты так говоришь.

— Значит, ты на меня не злишься?

— У тебя не было причин рассказывать мне такие вещи. О Вэлли, о твоем отце…

— А что, если я хочу, чтобы на это была причина?

Я опускаю голову, когда его рука соскальзывает с моего лица. — Я не могу вести этот разговор прямо сейчас.

— Что ж, я слегка впечатлен. У меня такое чувство, что мы проверили глубину твоих чувств и эмоций немного больше, чем в прошлый раз. Прогресс, верно?

Я хмурюсь, пытаясь вспомнить, что он имеет в виду, и воспоминание о нас вместе в лесу, после того, как мой секрет был раскрыт, заполняет мое видение. Я не знаю, насколько я продвинулась вперед, но я не собираюсь его поправлять.

Прочистив горло, я заставляю себя поднять голову и выпрямиться. — Ты за этим сюда пришел?

— Нет. Я пришел из-за своего отца.

— Мне кажется, я только что сказала…

— Я знаю, что ты сказала, но это кажется важным, и поскольку мы все теперь знаем, что это касается тебя, ты имеешь право знать. — Как зловеще. Идеально. Я вопросительно поднимаю брови. — Они собираются попытаться снова, Адди. — Я сглатываю. Мои ноздри раздуваются, а пульс учащается. — Их не волнует ничего, кроме собственных целей, и, к сожалению, я не знаю, что это за цели. Я знаю только, что никогда не потеряю то немногое доверие, которое у тебя ко мне еще осталось.

— Какой у них план? — Спрашиваю я, пытаясь скрыть свое растущее беспокойство, но что-то подсказывает мне, что у меня это ужасно получается.

— Я не знаю наверняка, но он сказал мне держать тебя поблизости и быть наготове.

Вау.

Инстинктивно я делаю шаг назад. Броуди тянется ко мне, но это только заставляет меня отступить еще дальше.

— Кинжал, я…

— Извини, — выпаливаю я, ненавидя беспокойство, которое отражается на его лице, но мне просто нужно немного пространства, чтобы подумать.

— Все в порядке, я просто… Я говорю тебе это, потому что хочу, чтобы ты доверяла мне и понимала, что я не представляю угрозы. Черт, я хочу, чтобы ты была рядом, потому что я хочу тебя, а не из-за моего отца, но я могу представить, что для тебя сейчас эти границы размыты.

Тепло распространяется по моему телу, когда он мягко улыбается мне, и, несмотря на мои внутренние муки, я улыбаюсь в ответ.

— Когда ты успел стать таким мудрым?

— Я маг, помнишь? Я родился мудрым.

— А вот и он, — говорю я с усмешкой, качая головой от облегчения, что веселый парень все еще здесь.

— Кто?

— Броуди — красноречивый засранец. Он все еще способен быть собой, — размышляю я, и он подмигивает. Напряжение, которое несколько мгновений назад витало в воздухе, рассеивается.

— Значит, ты понимаешь? — спрашивает он с надеждой во взгляде, и я качаю головой, чувствуя головокружение от того, сколько раз я делала это за такой короткий промежуток времени. — Я не думал, что ты поймешь. Я дам тебе немного пространства, но просто знай, Кинжал, мы еще не закончили — далеко не закончили.

14

АДРИАННА

Г

рязь исчезла, но тепло, касавшееся моей кожи, осталось. Я все еще чувствую Кассиана повсюду, и теперь этот жар смешивается с горячим взглядом Броуди. Душ был именно тем, что мне было нужно, но мое отражение, когда я оглядываю себя, кажется, ничуть не изменилось.

Мои бедра покрыты синяками размером с кончики пальцев, а ухо все еще красное после того, как Кассиан ткнул меня лицом в землю.

Мне это нравится.

Мне не нравится тот факт, что занятия на сегодня закончены, и я не знаю, чем себя занять. Обычно в такое свободное время я сразу же подумываю о пробежке, но, кажется, я уже достаточно попотела за этот день. Мне нужно вернуться в свою комнату и обдумать несколько альтернативных вариантов.

Чувствуя себя свежее, чем раньше, я как можно плотнее обматываю полотенце вокруг груди, молча ругая себя за то, что не захватила одежду, прежде чем войти сюда. Будет либо «позорная прогулка» с полотенцем, либо мне придется обратно надеть грязную одежду, а это не вариант. Я могла бы использовать свою магию, чтобы выстирать ее и высушить, но мне кажется, что это пустая трата времени.

К счастью, я беспрепятственно возвращаюсь в свою комнату, позволяя двери закрыться за мной с громким стуком.

Я застываю на месте; у меня отвисает челюсть, когда я смотрю на вазу, которая гордо стоит на моем столе. Это не та самая ваза, но дюжина красных роз, стоящих в ней, выглядит знакомо.

Какого хрена?

Мои ноздри раздуваются, а пальцы сжимаются в кулаки и хватаются за полотенце так, будто от этого зависит моя жизнь.

Мне нужно одеться, пока я не среагировала слишком остро. Мне нужно проверить свою гребаную комнату, чтобы убедиться, что здесь никого нет, потому что я чертовски уверена, что выбросила их в окно прошлой ночью. Я знаю, что сделала это.

Используя свою магию, я сбрасываю полотенце и быстро надеваю нижнее белье, белый топ и свободные черные джоггеры. Я быстро осматриваю свое маленькое пространство, убеждаясь, что никто не прячется под моей кроватью или в моем гардеробной, прежде чем я, наконец, опускаю плечи, сбрасывая накопившееся напряжение.

Мой взгляд возвращается к ярким розам, манящим меня ближе, и я поджимаю губы, пытаясь сдержать желание прикоснуться к ним.

Я терплю неудачу.

Зависая над ними, я провожу указательным пальцем по нежным лепесткам, заставляя мое сердце петь, а магию земли — оживать.

Черт.

Моя грудь ноет от напряжения, которое только усиливается с каждой секундой, пока я смотрю на них.

Из-за Рейдена произошло много дерьма, и эти цветы тоже связаны с ним. Они дают ему доступ в мою комнату. Я не знаю, как, черт возьми, ему удалось проникнуть сюда после того, как я вышвырнула их в приступе ярости прошлой ночью, но они здесь.

Моя инстинктивная реакция — выбросить их, но магия, бурлящая внутри меня, с неистовой яростью умоляет не делать этого.

Я разрываюсь.

Снова.

И все из-за этих мужчин.

Рейдена. Кассиана. Броуди. Крилла.

Все такие разные, но все одинаково засели у меня под кожей. Больше нельзя это отрицать.

Четыре мужчины, еще больше чувств.

Они — мой гребаный криптонит. Совсем как Нора, мой отец и даже Флора, но по-другому. Я не могу это объяснить, наверное, потому что, что бы я ни делала, чтобы бороться с этим, я снова и снова возвращаюсь сюда.

Мои криптониты.

Мои криптоны.

Мое полное падение.

Схватив вазу, я делаю шаг к окну, изо всех сил пытаясь контролировать свои эмоции, поскольку они угрожают поглотить меня. Я не должна так себя чувствовать. Не тогда, когда я одна. Это смешно.

Мне просто нужно выбросить эти глупые розы без шипов в окно и положить этому конец.

Приняв решение, я распахиваю окно, но, прежде чем я делаю последний шаг, чтобы высунуться наружу, раздается стук в мою дверь.

Я застываю, свирепо оглядываясь на оскорбляющее дерево, как будто оно хранит секрет моих проблем.

Я слишком погружены в свои мысли, чтобы открывать дверь прямо сейчас, особенно когда это, вероятно, один из моих криптонитов. Это последнее, что мне нужно. Принимая решение не обращать на стук внимания, я крепче сжимаю вазу, когда мгновение спустя следует еще один удар в мою дверь.

Опустив злополучные цветы обратно на стол, я решаю, что выбрасывание их лишь подтвердит, что я здесь, а это последнее, чего я хочу. Мне просто нужно оставаться тихой, и они в конце концов уйдут.