Мрачные стены словно надвигаются на меня, когда за мной захлопывается дверь. Сиденье, о котором у меня остались лишь неприятны воспоминания, стоит передо мной, а в ушах стучит пульс. Пальцы чешутся провести по коже в том месте, где находился аметист, но я борюсь с этим.

— Присаживайся.

Я поджимаю губы, глядя на декана, которая только и делает, что превращает мою жизнь в ад, и обдумываю свои варианты. Либо сесть на то, что можно описать только как смертельную ловушку, и покончить с этим бредом, либо растянуть все это, избегая нарастающего внутри меня напряжения.

Хотя последнее мне больше по душе, цель этой встречи перевешивает все, и я остро осознаю, что сейчас мы с Боззелли ходим по тонкому льду, ведь всего несколько минут назад я подняла на нее руку.

Я присаживаюсь на краешек стула, и желчь обжигает мне горло, но все это остается незамеченным Боззелли, которая сплетает пальцы вместе, упираясь локтями в разделяющий нас стол. Фэйрборн хранит молчание, опершись на стену рядом с окном, которое идеально расположено позади Боззелли, освещая декана нечестивым светом, как будто направленным от самого дьявола.

— Не хочешь объяснить, что произошло вчера?

Вчера? С чего мне, блядь, вообще начинать рассказывать о тех двадцати четырех часах, которые растоптали мою жизнь?

— Что именно? — Спрашиваю я с усмешкой, отчего взгляд Боззелли темнеет, и она наклоняется вперед.

— Ты находишь это забавным?

Я откидываюсь назад, несмотря на желание сбежать от ее пристального внимания, и мои глаза расширяются. — Я не нахожу во всем этом ничего забавного, но у меня такое чувство, что ты задаешь мне конкретный вопрос, а весь мой вчерашний день был сплошным бардаком, так что мне нужно, чтобы ты помогла мне сузить круг.

Боззелли качает головой, и от отвращения у нее раздуваются ноздри и подергивается челюсть. — Драма окружает тебя, Адрианна. Остальные твои проблемы меня не волнуют. Я хочу знать, почему высокоуважаемая вампирша находится с командой медиков и борется за свою жизнь после того, что ты с ней сделала.

— Она не умерла? — Выпаливаю я, и мои глаза умудряются расшириться еще больше, в то время как зрачки декана расширяются от непоколебимого гнева.

— Ты должна быть благодарна, что она жива.

— Я изо всех сил пытаюсь понять, как это возможно, — признаюсь я, пожимая плечами. Фэйрборн проводит рукой по лицу, на его чертах мелькает недоверие, а в уголках глаз остается огонек благоговения. Я уверена, что за его рукой скрывается ухмылка, но я не могу быть уверена.

— Я не позволю убийце разгуливать среди нас. — Заявляет Боззелли, ее слова ясны, но в то же время, это чушь собачья, и она это знает.

— Разве это не одна из причин, почему мы здесь? Испытание было буквально устроено с возможностью, что некоторые могут не выбраться живыми. Я защищалась, когда на меня напали. И вчера мне тоже пришлось обратиться за медицинской помощью к магу, — огрызаюсь я, вцепляясь пальцами в подлокотник кресла в безуспешной попытке сдержать свои эмоции.

Мое признание, кажется, только радует ее еще больше.

— Ах, я в курсе. Тебя забрали из кампуса, что противоречит правилам. — Она гордится, довольная тем, что преподносит мою задницу на блюде выдуманных правил, которые сейчас ничего не значат.

— Но видимо правилам не противоречило, что Вэлли намеренно напала на меня, так чтобы меня отправили в учреждение Совета в грандиозной попытке заставить меня стать суженой парой с несколькими другими присутствующими студентами. Скажите мне, декан Боззелли, это было по вашему приказу или просто у вас под носом?

Костяшки ее пальцев белеют, когда она выпрямляется в своем кресле, а в ее глазах ярко горит убийственный взгляд. — Какой абсурд.

Я ухмыляюсь, не в силах оставаться спокойной и собранной, как всегда учил меня отец. — Это довольно громкие слова для той, кто любит прикидываться дурачкой.

— Как ты смеешь! — рычит она, вскакивая на ноги. Ее кресло с грохотом падает на пол позади нее и оказывается рядом с Фэйрборном, который закрывает рот рукой, не в силах сдержать ухмылку на губах. — Я поместила аметист в твое тело, не думай, что я не…

— Что… а ты про эту штуку? — Спрашиваю я, чертовски уверенная в себе, вытаскивая фиолетовый камень из кармана и вертя его между пальцами. Я испытываю удачу. Я знаю, что это так. Я видела, что она была способна сделать с Рейденом, и это не та ситуация, в которой я хочу оказаться.

— Ты могла бы забрать его обратно, но мне не нравится мысль о том, что он будет вставлен в другого ученика без его согласия.

— Ты нарушила свое наказание. — Она тычет пальцем в мою сторону, а я качаю головой.

— Нет, ты надругалась надо мной, когда поместила его в мою плоть. — Мое сердце учащенно бьется в груди, эхом отдаваясь в ушах. — Итак, ты собираешься предпринять что-то еще, чем просто демонстрировать свою власть, потому что кто-то был ранен во время испытания, или мы на этом закончим?

— Я думаю, на данный момент мы закончили, — заявляет Фэйрборн, заговаривая впервые, только для того, чтобы вызвать гнев Боззелли. Если бы взгляды могли убивать, мы оба уже были мертвы.

— Это еще не конец, мисс Рейган, — обещает она, поправляя лацканы своего пиджака, и я посмеиваюсь, но в этом нет ни капли юмора.

— Я прекрасно осознаю это, но, как всегда, я справлюсь с этим ради блага королевства.

9

АДРИАННА

Щ

елчок закрывающейся двери за мной не приносит облегчения. Я напряжена, сжата в узел из эмоций, которые я не могу расшифровать достаточно, чтобы попытаться их подавить.

Возможно, своим безрассудным поступком по отношению к декану я только что создала еще большую мишень на своей спине, но я отказываюсь сожалеть об этом. Я не дрогну. Я не покажу страха. Я больше не буду им подчиняться. Не после того, как они поставили под угрозу безопасность моей семьи. Той самой семьи, которая призывает меня к более спокойному подходу. Мудрые слова отца щекочут мой разум, но сейчас я не собираюсь прислушиваться к разумному варианту.

Звенит звонок, объявляя начало моего первого урока, и я чертыхаюсь себе под нос, прежде чем направиться по коридору. Я даже не успеваю дойти до угла и повернуть к своему классу, как слышу свое имя. Глубокий мужской голос заставляет меня остановиться, но я быстро отгоняю от себя мрачные мысли и поворачиваюсь, чтобы увидеть Фэйрборна, направляющегося ко мне.

Не могу удержаться и оглядываюсь вокруг него, чтобы убедиться, что Боззелли здесь нет, но с облегчением обнаруживаю, что он один.

Он кивает, чтобы я продолжала идти. — Давай не будем задерживаться здесь, чтобы она не передумала, — бормочет он, идя в ногу со мной.

Мои брови вопросительно поднимаются, когда я смотрю на него. Он выглядит измученным. Этому человеку нужно хорошенько выспаться. Многократно, если судить по мешкам у него под глазами. Он выглядит примерно так же дерьмово, как я себя чувствую.

— Передумала на счет чего? — спрашиваю я, когда он не сразу развивает свою мысль, заслужив мягкую улыбку и вздох.

— На счет того, что она позволила нам выйти из своего проклятого кабинета.

— Она не может…

— Она может делать все, что ей заблагорассудится, Адди. Шансы на то, что ее настигнут какие-либо последствия ее действий, ничтожно малы; не забывай об этом, — предупреждает он, и его брови хмурятся от неуверенности.

— Почему она вызвала меня, чтобы поговорить о Вэлли? Я действовала в рамках самообороны. Вэлли тоже будут допрашивать по этому поводу? — Гнев вибрирует в моих венах, пока я смотрю прямо перед собой. Несколько студентов, заполняющих коридоры, расступаются, явно ощущая исходящие от меня флюиды «отвали, нахуй».

— Я думаю, мы оба уже знаем ответ на этот вопрос. — В тоне Фэйрборна чувствуется нотка юмора, которая застает меня врасплох. Когда я смотрю на него, то вижу широкую ухмылку, растянувшуюся на его лице, что резко контрастирует с человеком, который только что вышел следом за мной из кабинета Боззелли. Я вопросительно наклоняю голову, и он понимает намек. — Из всех Рейганов до тебя, клянусь, это была лучшая демонстрация неповиновения, которую я когда-либо видел. Если бы твой отец был здесь, его челюсть от благоговения волочилась бы по полу, — размышляет он, заставляя мое сердце пропустить удар, когда я моргаю, глядя на него.