— Oui, — шепчу я.

— Тогда тебе не следовало меня отвергать, — говорит он, вытирая рот рукой и поднимаясь на ноги.

— Я тебя не отвергала. — Я приподнимаюсь на локтях и хмурюсь. — Ты был пьян.

— Мы и сейчас пьяны, — замечает он.

Я хмурюсь. — Нет, не пьян.

Я сажусь. — Почему ты начинаешь драку?

— Я не начинаю драку. — Он пожимает плечами. — Я просто хочу, чтобы ты признала, что была не права, отвергнув меня.

— Ты серьезно? — Я поднимаюсь на ноги, мои дрожащие ноги почти подгибаются под меня. — Я не могу поверить, что ты делаешь это прямо сейчас. Ты действительно выбираешь свою гордость вместо секса?

— Я ничего не выбираю, — говорит он с ненавистной ухмылкой. — Признай, что ты была не права, и тогда мы сможем трахнуться.

— Я не хочу тебя трахать.

Я бросаю на него взгляд и со злостью хватаю ближайший предмет одежды, один из его дурацких черных дизайнерских джемперов.

— О, еще как хочешь, — отвечает он. — Petite menteuse.³³Кто теперь гордый?

Я натягиваю его джемпер и бросаюсь к двери. — Ты действительно хуже всех.

— Но все равно заставил тебя кончить. — Он буравит меня взглядом, в его глазах горит неприкрытая похоть. — И теперь ты не сможешь выбросить мысли обо мне из головы.

Я распахиваю дверь и показываю ему средний палец. — Высокомерный мудак!

— Гордая маленькая ведьма. — Он отвечает на мой жест поцелуем. — Pense à moi la prochaine fois que tu te touches, mon trésor. ³⁴

— Пошел ты! — Я захлопываю перед ним дверь.

Он смеется из-за двери. — Пошла ты сама!

В последний день пребывания в резиденции я спрашиваю мисс Годрик, могу ли я вернуться на автобусе, и она сообщает мне, что мест более чем достаточно. Обратно в Спиркрест ехать долго и неудобно, но это лучше, чем ехать в одной машине с Северином после всего, что между нами произошло.

Как бы я ни любила остров Скай с его скалистыми горами, туманными озерами и продуваемыми всеми ветрами болотами, я твердо решил забыть о нем. Я наделала там ошибок, которые намерена оставить при себе. Вернувшись в Спиркрест, я должна сосредоточиться на своем плане и не допускать новых ошибок.

Представляю, что это легче сказать, чем сделать, но я полна решимости.

Жизнь в Спиркресте возобновляется, холодная, серая и мрачная, но уже привычная. Я возвращаюсь к своим занятиям и тихим послеобеденным посиделкам в маленькой художественной студии. Если не считать случайных встреч с Кайаной Килберн, которая время от времени проверяет меня и приглашает куда-нибудь, я держу себя в руках.

Доброта Кай не проходит для меня бесследно и не остается неоцененной. Я знаю, что она старается быть милой, пытается дать мне почувствовать, что я принадлежу Спиркресту. Я вежливо отклоняю все ее приглашения. Вечеринки и пьяные дебоши не входят в мои планы.

Мне удается придерживаться этого плана и не попадать в неприятности в течение почти двух недель.

Однажды днем по дороге с урока рисования меня окликает голос. Я так испугалась, что чуть не выронила охапку учебников. Оборачиваюсь.

В дверях кабинета фотографии стоит Северин. Рукава рубашки откинуты, руки скрещены, на лице опасная ухмылка.

Я быстро отворачиваюсь.

— Trésor. — В его голосе звучит мрачное предупреждение. — Не заставляй меня преследовать тебя, ты знаешь, что я это сделаю.

Я приостанавливаюсь, обдумывая варианты. Стал бы Северин гоняться за мной по коридорам Спиркреста и прижимать меня к мраморному полу на глазах у всех?

Скорее всего.

Я со вздохом поворачиваюсь к нему.

— Хорошая девочка, — говорит он. — А теперь иди сюда.

Хотя он не повышает голос, он отчетливо слышен в коридоре. Несколько студентов поднимают глаза и смотрят между нами. Он пронзает их взглядом, и они спешат прочь, молчаливо напоминая о том, какой властью он обладает в этом месте.

Я неохотно подчиняюсь ему и приближаюсь к нему медленными, осторожными шагами.

— Что тебе нужно?

Он нетерпеливо жестикулирует. — Просто подойди.

Я вхожу за ним в класс, где он подводит меня к компьютеру. Подкатывая ко мне кресло, он указывает на него. — Садись.

Я бросаю учебники и сумку на парту и делаю то, что он сказал. Нет смысла затевать с ним драку, тем более что мы снова на его территории. Тем более после того, что случилось в прошлый раз.

Когда я сажусь в кресло, он подкатывает его к столу и говорит: — Так. Что скажешь?

Я смотрю на экран компьютера. Мое внимание привлекает галерея черно-белых фотографий. Просматривая их, я сразу узнаю горы, озеро, развалины замка, деревья. Я снова смотрю на него.

— Это те фотографии, которые ты делал для задания?

Он кивает, и я снова обращаюсь к экрану. Коллекция получилась сильной: все снимки угрюмые, мутные, туманные, полные чувств. Обнаженные ветви деревьев, похожие на черные скелеты, на фоне разорванных облаков; крупный план озера, где вода обсидиановая, а шипастые осоки пронзают поверхность, как иглы; широкий снимок горы, окутанной туманом и размытой пеленой дождя.

— Ну что? — спрашивает Северин. Он поворачивает кресло так, что я оказываюсь лицом к нему. Он опирается на подлокотники, зажав меня между собой и креслом, и заглядывает мне в лицо. — Что ты думаешь?

— Это отличные снимки, — говорю я ему.

Он сужает глаза. Ресницы у него такие густые, что кажется, будто он накрашен подводкой. Я чувствую запах его духов, ощущаю тепло, исходящее от его кожи.

— Ты говоришь так только потому, что не можешь побеспокоиться о том, чтобы обсудить задание?

Я качаю головой. — Нет. Твои фотографии великолепны. Я тоже так подумала, когда ты показал мне свою камеру в тот раз. Ты очень талантлив. У тебя блестящий глаз на композицию.

Секунду он просто смотрит на меня, сузив глаза в недоверии.

Он явно не верит в то, что я ему говорю, но все, о чем я могу думать, - это то, как близко он находится. Его тепло, его интенсивность. Его пьянящий запах: дорогая кожа и приятное сандаловое дерево. Сейчас я уже должна была бы распознать все эти признаки опасности.

Ведь физическая близость с Северином Монкруа никогда не заканчивается ничем хорошим.

— Послушай, — твердо говорю я. Я откидываюсь в кресле, создавая между нами как можно большее расстояние. — Если бы мне не нравились твои фотографии, я бы просто сказала об этом.

Он медленно кивает, но в конце концов отстраняется. Я почти вздохнула с облегчением, но тут он продолжил. — Хорошо. Так когда же мы будем работать над заданием?

Неужели я ослышалась? Или я прошла через какую-то межпространственную трещину и попала в параллельную вселенную?

Потому что из всех вещей, которые я меньше всего ожидал от Северина, это то, что он заботится о школьной работе или что он найдет время, чтобы поработать над заданием вместе.

В отличие от Северина, мне действительно нужно хорошо справиться с этим заданием. Мне нужно сильное сочинение, а самое главное - мне нужны потрясающие картины. Мисс Годрик рассказала нам о награде за выставку по итогам года и о гранте, который к ней прилагается.

Я не лгала, когда говорила Северину, что я не миллиардерша - это мои родители. Потому что как только Ноэль переехал, они его отрезали, и я уверена, что меня ждет та же участь. Если я выиграю выставку, это будет значить для меня гораздо больше, чем эгоизм губернаторов. Это будет означать грант - достаточно денег, чтобы начать все заново в Японии и не быть обузой для Ноэля.

Мое искусство значит для меня все. Однажды оно оплатит мой путь в мире. Если бы я выиграла эту премию, я бы зарабатывала эти деньги своим искусством. Это было бы воплощением моей мечты.

У меня есть все намерения воплотить эту мечту в жизнь. А Северин со своими капризами и играми будет только мешать этому.

— Послушай, нам не обязательно работать над этим вместе, — осторожно говорю я. — У тебя есть фотографии, а у меня - эскизы. Мы можем делать работу по отдельности и просто притворяться, что мы делали ее вместе.